Книга Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл

Звонила даже не Джудит. Я с ней вообще никогда не разговаривала — а теперь, похоже, этого и не случится.

— Мне так жаль, — простонал явно расстроенный журналист. — Я знаю, как вы ждали этого вечера. Но она просто не хочет ехать в Квинс в такую погоду.

Поскольку журналист был фрилансером, причем юным, не я одна упустила возможность карьерного продвижения. Ради него я восприняла новость мужественно.

— Что ж, понимаю, ей как-никак девяносто лет, а на улице мокрый снег. Может, и вправду как-нибудь в другой раз. Но вы все равно приходите. Тут столько еды — нам с мужем в жизни все это не съесть.

— О… вы правда не возражаете? Да я с удовольствием… это же так здорово!

Как и подобает истинной южанке, я разревелась, правда, только в душе.

Горошек в тот вечер удался, беседа получилась разносторонняя, говядина по-бургундски вышла отменной, и если кому и не повезло, то только Джудит. Случай с несостоявшимся угощением описал и Сэмюэл Пепис: «…а потом пришел У. Бойер отужинать с нами; но, к моему изумлению, он даже не притронулся к ягнятине в соусе, поскольку туда был добавлен лук, а он терпеть не мог не только его вкуса, но даже и вида, и потому был вынужден ограничиться яйцами». Видимо, даже в те времена гости порой огорчали хозяев. И когда какой-то там Бойер скривился при виде соуса, не нашлось никого, кто утешил бы Пеписа словами: «Да он дурак! Ему же хуже».

После того как я пожаловалась читателям на то, как жестоко меня кинули, мне повезло куда больше, чем Сэмюэлю Пепису. Приятно!

Остается надеяться, что Джудит Джонс не каждый день читает блоги.

Бывают званые ужины, испорченные гостями, а бывают испорченные хозяевами. Есть и такие, к которым приложили руку обе стороны. Я боялась, что вечер с пот-о-фо и баварским кремом обернется одним из последних.

Салли перезвонила в двенадцать.

— Ты меня убьешь.

— Что еще?

— Помнишь хорватских грузчиков? Выяснилось, они выезжают из Провиденса в девять вечера.

— Говорила же тебе — они наркоманы. Значит, диван они заберут в полпервого ночи?

— А можно? Мне так неудобно.

— Да нет, все в порядке. Все равно я в это время буду еще у плиты.

— Кстати, как там твоя затея с готовкой? Знаешь, ты просто ненормальная.

— Это я-то?

Салли подавилась смешком.

— Да уж.

— А может, заедешь и поужинаешь с нами? Посмотришь новую квартиру. Для троих у меня слишком много еды.

— Было бы здорово. О! И знаешь что? Я могла бы пригласить того парня, с которым недавно познакомилась. Мне кажется, он тебе понравится. У него рыжие волосы и мотоцикл, а зовут его — приготовься Дэвид!

— Издеваешься, Салли? Это уже болезнь какая-то, ты и твои Дэвиды.

— Ага, знаю. И знаешь что? Он просто сексуальный маньяк. Поэтому я не сплю по ночам. Ну так что, можно его пригласить?

— Конечно. Чем больше народу, тем веселее.

— Ладно. Увидимся в восемь. Вина принести?

— А то. Позвони, если заблудишься.

На плите закипела вода. Я отварила картошку, свеклу, очистила и нарезала картофель и свеклу кубиками, перемешала то и другое с нарезанным луком и заправила соусом «винегрет» из оливкового масла, уксуса, соли, перца и горчицы. Салат был готов. Часы показывали почти час. Потом я принялась давить сахарные кубики вилкой. А это не так-то просто, скажу я вам, потому что кубики отскакивают, выскальзывают из-под вилки и улетают, а зубцы скребутся по дну миски, и от этого звука волосы встают дыбом.

Процесс прервался телефонным звонком.

— Привет.

— Привет. Как мыло продается?

— О, прекрасно. — Иногда по телефону голос Хитклифа бывает трудно отличить от голоса нашего папы. — Послушай, можно я приглашу Брайана на ужин? — Брайан был старым другом Хитклифа, они дружили с первого класса. Толстощекий улыбчивый ботаник в больших ботанических очках. Он чем-то похож на Нейта, из нашей правительственной компании, только в отличие от злого гения Брайан — гений добрый. Хитклиф сказал, что Брайан учиться в Нью-Йорке и должен получить какую-то высшую степень по математике в Колумбийском университете, вдобавок я не видела его тысячу лет.

— Конечно, можно. Салли тоже придет — хочет познакомить нас со своим новым парнем.

— У нее новый парень? Времени не теряет.

— Угу. — Я прислушалась, надеясь уловить в голосе брата тоску по упущенным возможностям, но ничего такого не услышала.

— Ну ладно, тогда мы придем часиков в семь-восемь. Вина принести?

— Было бы неплохо.

— Ну ладно. До скорого.

Пропитанные апельсиновым соком сахарные кубики наконец раздавились, и я продолжила счищать с апельсинов цедру, выдавливать сок, замачивать желатин. Я отделяла белки от желтков точь-в-точь, как Мерил Стрип проделывала это в фильме «Часы», — слегка покручивая скорлупку в руке, чтобы белок стекал сквозь пальцы в приготовленную посудину. И чувствовала себя при этом заправским поваром — Джулия наверняка делала так же. Ощущение «заправского повара» не покидало меня до тех пор, пока не понадобилось «нарисовать ленточку». Звучит как древнеазиатский эвфемизм, пригодный для какого-нибудь сложного вида водного спорта, но на самом деле имеет отношение к яичным желткам и сахару. Желтки должны стать «кремово-желтого цвета и загустеть настолько, что, когда вынимаете венчик, смесь стекает в миску, рисуя на поверхности медленно исчезающую ленточку». Больше взбивать нельзя, «иначе в желтковой смеси образуются гранулы».

Гранулы? Звучит как страшный диагноз.

Я взбивала и взбивала, пытаясь определить наугад нужную консистенцию, затем добавила кипящего молока и перелила смесь в кастрюлю. Дальше требовалось нагреть смесь до ста семидесяти градусов, и ни в коем случае не больше, а то яйца «свернутся». (Не приведи господь!) Трудно определить по виду температуру горячего молока, но я старалась как могла. Затем я сняла кастрюльку с плиты и подмешала желатин с апельсиновым соком. Белки взбивала, пока те не стали похожи на сугробы, и аккуратно ввела в желтково-апельсиново-желатиновую смесь, добавив кирш и ром. Вообще-то, надо было добавить апельсиновый ликер, но его у меня не было, и я решила, что капля спирта она и в Африке капля спирта. И наконец, поместила все это в морозилку. Сделала я это с тяжелым сердцем.

Я не слишком много знаю о желатине, но зато хорошо знаю, что значит «плохое настроение». Если бы баварский апельсиновый крем мог испытывать чувства, я бы ему подсказала верный способ испортить настроение. Все, что для этого требуется, — это прохладным днем принять душ в нашей квартире и вымыть голову.

— Аааа! Чччерррт!

— Дорогая? Все в порядке?

— Горячую воду отключили!