Книга Серебряная свадьба - Мейв Бинчи

Бедняжка Дейрдра, она думает, что в этой коробке, его кабинете, ведутся подобные беседы. Ему и так повезло: стены у него не из шершавого матового стекла, у него есть письменный стол, телефон, шкаф для документов. Но задушевные разговоры о родине, навеянные идиллическими видами графства Мейо, — неведомая ему роскошь. И так будет всегда.

Слова на табличке, висевшей на двери кабинета, уже утратили для него былую значительность. Раньше не было никаких «Специальных Проектов»… Раньше были настоящие должности: директор-распорядитель, менеджер по рекламе, управляющий отделом хранения: на них держался весь бизнес. Выражение «Специальные Проекты» ничего не значило для Десмонда Дойла, он понимал, что в его случае это — пустой звук. В других странах, как он знал из журналов по торговле, это настоящая работа. А в «Палаццо Фудз» — всего лишь знак внимания.

Когда-то давно он видел такую рекламу: КАБИНЕТ ПОЛУЧИЛ — «БИГЕЛОУ» ПОСТЕЛИЛ. «Бигелоу» — какая-то фирма, производящая ковры. Забавный, наивный слоган, который должен был распалять честолюбие молодых администраторов. Он рассказал об этом Дейрдре, но до нее не дошло. А почему бы и ему не иметь в кабинете ковер, спросила она. Они могли бы достать какой-нибудь и постелить его. Ковер прибавит солидности Десмонду, и никто уже не выступит против него, не решится дать бой, который может проиграть. Десмонд уступил тогда ее желанию и постелил себе маленький коврик; но под стол, где он никому не был виден, а Дейрдру заверил в том, что теперь его рабочее место стало выглядеть гораздо презентабельнее.

Десмонда не уволят, даже если отдел Специальных Проектов признают бесполезной, преступной тратой денег. Да и «отдел» — одно название! Под его руководством находился только этот молокосос, официально числившийся стажером; да еще время от времени помогала Мэриголд, высокая австралийка с зубастой улыбкой и гривой на голове, приехавшая сюда, по ее выражению, «вкусить заокеанской жизни». Она уже успела поработать в похоронном бюро, в приемной у дантиста и в кассе парка с аттракционами — все для того, чтобы узнать жизнь перед тем, как возвратиться на родину и выйти замуж за миллионера из Перта,[6]что было ее конечной целью.

Фигуристая добродушная Мэриголд по-компанейски усаживалась Десмонду на стол и спрашивала, не нужно ли ему что-нибудь напечатать — письмо или заметку. Умение печатать на машинке она считала волшебным ключом к успеху в этом мире. «Скажи своим девочкам, Диззи, пусть учатся печатать», — говаривала она. Она никак не могла понять, что одна его девочка имеет диплом бакалавра гуманитарных наук и работает в книжном магазине, а другая — этакая рабочая лошадь в монастыре. И обеим волшебный ключик Мэриголд как собаке пятая нога.

Если Специальные Проекты прикроют, Мэриголд ему посочувствует. Скажет, что Куигли козел (к тому же, он вечно норовит ущипнуть ее за зад); предложит купить ему пива и будет убеждать, что «Палаццо» — это не для него, он достоин большего, он найдет себе место получше. Стажер-молокосос вообще вряд ли обратит внимание на закрытие отдела — уйдет ковырять в носу где-нибудь в другом отделе. Отец его — важный поставщик, поэтому, что бы ни случилось, парню ничего не грозит.

Так же, как и Десмонду. Однажды его уже отправили на улицу. Больше такого не повторится. Фрэнк Куигли за этим проследит. И пусть работа Десмонда лишь подобие настоящей работы, она принадлежит ему пожизненно. Четырнадцать лет он вместе с «Палаццо». (По правде говоря, меньше четырнадцати — пока только тринадцать с хвостиком.) В соответствии с пенсионной политикой компании, его продержат до шестидесяти.

Десмонду Дойлу не придется оправдываться в своем существовании и отчитываться перед старым другом Фрэнком. Нет, если случится какая-нибудь неприятность вроде грядущей ревизии, можете быть уверены: у Фрэнка найдется срочное дело на другом конце страны или очень важная встреча, которую нельзя перенести. Десмонду придется разговаривать с самим Карло Палаццо. С тестем Фрэнка, но отнюдь не добреньким дядюшкой для Десмонда.

Все мысли Карло были отданы семье и курткам из мягкой кожи. Он всегда мечтал работать в индустрии моды и теперь, благодаря доходам от «Палаццо», смог осуществить свою заветную мечту — завести собственные демонстрационные залы и устраивать показы. Карло Палаццо, кроткого вида итальянец, чей акцент с каждым годом, прожитым в Северном Лондоне, становился все заметнее, не принимал никакого участия в повседневной рутине управления торговой империей, предоставив заниматься делами умнейшему мистеру Куигли. Карло сумел много лет назад разглядеть в жаждущем добиться успеха молодом ирландце человека, которому можно доверить свой бизнес. И свою дочь.

Детей у Куигли все еще не было, и Десмонд знал, как семья печалится из-за этого, но Карло не терял надежду. Хотя надежда с каждым годом становилась все более несбыточной, ведь браку минуло пятнадцать лет, а самой Ренате давно перевалило за тридцать.

Если в этом вопросе Карло глядел в будущее с оптимизмом, то когда речь шла о его кровных деньгах, он не позволял себе сентиментальности. Не дай Бог, в предстоящем расследовании за дело возьмется сам Карло, думал, вздыхая, Десмонд. Тут уж не будет никаких душевных излияний — одни лишь суровые факты и еще более суровые вопросы. Какой вклад внесли Специальные Проекты в общую сумму прибылей «Палаццо» за последние шесть месяцев? Будь добр, наши успехи по пунктам, Десмонд… Итак?..

Десмонд придвинул блокнот, чтобы набросать скромный перечень успехов. Не сказать, чтобы у него не было идей — идей хоть отбавляй, но все они как-то терялись в хаосе других отделов, других проблем и нужд.

Как в тот раз, когда он предложил создать собственную пекарню. Это было очень давно, и его идея опережала время. Правда, мысли Десмонда не хватало дерзости — шла речь только о выпечке черного хлеба и ячменных булочек. Но его доводы были очень здравыми и убедительными, и проект осуществили с таким размахом, о каком он не смел даже мечтать.

Десмонд говорил о том, как соблазнителен аромат свежеиспеченного хлеба; этот аромат для покупателя — живое доказательство того, что продукция — наисвежайшая, изготовленная не далее как сегодня. Покупатель видит своими глазами, в каких гигиенических условиях выпекается хлеб, и это красноречивее всяких слов говорит в пользу высокого гигиенического уровня магазина в целом.

Но загадочным образом идея уплыла из его рук. Никто и никогда не считал, что она принадлежит Десмонду Дойлу или что ее выдвинул отдел Специальных Проектов. Идею присвоили рекламисты, а потом была учреждена хлебопекарная секция, и все газеты пестрели фотографиями и статьями об их булочках, плетенках и сдобе из дрожжевого теста. Хлеб из «Палаццо» стал легендой.

Десмонд не слишком убивался по этому поводу. Идея — всего лишь идея, и раз ты отдал ее другим, она уже не твоя. Рожденная тобой, она начинает самостоятельную жизнь, проект доводят до конца другие. Десмонд не требовал почестей. Но будь он действительно в почете, имей он репутацию человека-идеи, его жизнь в Палаццо приобрела бы иное значение. Он получил бы более просторный кабинет, красивую табличку на дверь и даже пресловутый ковер. Мистер Палаццо попросил бы Десмонда звать его Карло и стал бы приглашать их с Дейрдрой на большие летние приемы в своем белом особняке с плавательным бассейном. Он упросил бы Дейрдру примерить пиджак из мягкой голубой кожи, только что доставленный из Милана, и воскликнул бы: изумительно! Она должна оставить его себе! В подарок, в знак того, как высоко ценят ее мужа. Генератора идей в «Палаццо».