Книга Алиби - Сандра Браун

— Не поговорив предварительно со мной? — Стефи вскинула подбородок. — Тебе не пришло в голову взять меня с собой, чтобы вместе все решить?

— Я не видел в этом особенного смысла.

— Иными словами, ты все решил еще до того, как поехал за город, чтобы все обдумать, — прошипела она.

— Нет, Стефи. Я еще ничего не решил тогда, — ответил он, слегка выделив голосом последнее слово. — Но, проведя несколько часов в одиночестве… — Здесь он слегка запнулся, так как ложь была противна его характеру, однако в конце концов Хэммонд решил, что Стефи поймет его правильно. Для нее это “в одиночестве” означало — “без тебя”.

— ..Проведя несколько часов один, — продолжил он, — я все обдумал, но, с какой бы стороны я ни подходил к этому вопросу, результат всегда был тот же.

— А именно тот, что я тебе надоела и ты хочешь меня бросить?

— Нет, Стефи, нет!..

— Что же тогда? Какое слово ты выберешь вместо “бросить”? Хэммонд тяжело вздохнул.

— Я надеялся избежать сцен, — сказал он, в упор глядя на нее. — Я заранее знал, что ты станешь спорить… Нет, не спорить — ты будешь биться насмерть, словно на судебном заседании, когда ты добиваешься обвинительного приговора по какому-нибудь делу. Я знал, что ты будешь отметать любые мои аргументы просто из принципа. Ты не уступишь просто потому, что ты так устроена. Ты готова приложить все силы, лишь бы было по-твоему, но, Стефи, это ведь не состязание и не суд. Это наша жизнь, твоя и моя…

— Избавь меня от своих дурацких сравнений! Совершенно незачем драматизировать то, что происходит между нами. Хэммонд слегка усмехнулся.

— Именно это я и имел в виду. Ты не приемлешь мелодрамы, а мне она необходима. Быть может, ты этого не заметила, но наши отношения напрочь лишены сильных эмоций.

— Хэммонд! — перебила Стефи. — О чем ты, черт побери, толкуешь?!

— То, что происходит в человеческой жизни, нельзя втиснуть в короткие строки судебного отчета. А в законах и кодексах нельзя найти ответы на все вопросы… — Он негромко выругался, чувствуя свою неспособность облечь в слова то, что чувствовал. — Нет, Стефи, ты блестящий юрист, но твоя беда в том, что ты не можешь остановиться. И на работе, и в жизни тебе нужно только одно: блистать, спорить, добиваться своего, одерживать победы… Я вовсе не хочу сказать, что это дурно, просто ты не можешь ни на минуту расслабиться…

— Извини, Хэммонд, я не знала, что быть со мной — такое тяжкое испытание для твоей тонкой и сентиментальной натуры.

— Послушай, давай договоримся… Я не стану драматизировать, если ты перестанешь разыгрывать из себя пострадавшую сторону. Ты разозлилась, это верно, но я не верю, что мои слова ранили тебя сколько-нибудь глубоко.

— Может быть, ты перестанешь говорить от моего имени? По-моему, я и сама способна понять, что я чувствую и что думаю. И получше тебя!

— Я уверен: то, что ты чувствуешь, — не любовь. Ты не любишь меня. Скажи честно — ведь не любишь? Нет, лучше так: если бы тебе пришлось выбирать между мной и карьерой, что бы ты предпочла?

— Что-о?! — почти выкрикнула Стефи. — Что за детский ультиматум, Хэммонд?! И почему я вообще должна выбирать? Почему я не могу получить и карьеру, и тебя?

— Вообще-то можешь. Но для того, чтобы из этого что-то получилось, необходимо, как минимум, чтобы одного и того же хотели двое, чтобы они были готовы идти на уступки, на жертвы. Когда двое любят, они преданы друг другу и своей любви и не колеблясь сделают все для счастья партнера. Наши отношения — не любовь, Стефи. — Хэммонд кивком головы указал на потолок, где находилась спальня. — Это просто отдых вдвоем.

— Что ж, если это и отдых, то активный, — невесело пошутила она. — Если хочешь знать мое мнение, то нам вполне удавалось доставить друг другу удовольствие, и я не вижу причин…

— Я не могу этого отрицать. Но, как ты сказала, это было именно удовольствие и ничего больше…

— Но мы так хорошо ладили, — ответила Стефи почти жалобно.

— Да, мы неплохо ладили, — сказал он с уверенностью, которой не чувствовал. — Мы провели вместе немало прекрасных часов, и в том, что случилось, никто из нас не виноват. В этой ситуации вообще не может быть правых и виноватых. Все дело в том, что мы с тобой видим свое будущее по-разному.

Стефи ненадолго задумалась.

— Я не делала секрета из своих желаний, Хэммонд, — промолвила она после небольшой паузы. — Если бы я хотела завести дом и семью, я бы осталась в своем родном городе и вышла замуж сразу по окончании школы, как и хотел мой отец и как поступили мои сестры. Я бы нарожала кучу детей, превратилась в образцовую домашнюю хозяйку и избавила бы себя от насмешек и упреков родни. Я бы пальцем о палец не ударила, чтобы добиться того, что у меня есть сейчас. Но у меня с самого начала была цель, и мне предстоит еще долгий путь… Я никогда не скрывала этого, Хэммонд. С самого начала ты знал, чего я хочу в этой жизни.

— Я восхищаюсь твоей целеустремленностью и энергией, но…

— Поправочка, Хэммонд. У меня есть цель, и я своего добьюсь.

— Надеюсь, ты добьешься всего, чего тебе хочется. Я говорю это совершенно искренне. Но, к сожалению, твоя цель не оставляет места ни для чего другого. И это плохо сочетается с моими представлениями о спутнице жизни.

— Тебе действительно нужна жена-домохозяйка?

— Господи, ну конечно — нет! — со смехом воскликнул Хэммонд. — Я и сам не знаю, кто мне нужен.

— Но ты абсолютно уверен, что я тебе не нужна. И снова он почувствовал, что Стефи скорее злится на него, чем действительно чувствует боль. Впрочем, тут же подумал он в ее оправдание, ни одной женщине не понравится, когда ее отвергают.

— Дело не в тебе, Стефи, — сказал Хэммонд, тщательно подбирая слова. Он достаточно уважал ее, чтобы постараться не слишком задеть ее самолюбие. — Дело во мне. Мне нужна такая женщина, которая готова пойти мне навстречу.

— Терпеть не могу компромиссов.

— Роковая оговорка, Стефи, — заметил он негромко. — Ты только что “сдала” дело, которое так решительно защищала.

— Считай, что я пошла тебе навстречу.

— Спасибо.

Тут они улыбнулись друг другу, потому что на самом деле их соединяло не только физическое влечение, но и уважение к уму и интеллекту друг друга.

— Ты — парень не промах, Хэммонд, — сказала Стефи. — Люблю умных и хитрых мужчин. Ты умеешь твердо стоять на своем, когда это необходимо, а иногда ты просто излучаешь угрозу, а я от этого просто торчу. Ну и, конечно, ты очень хорош собой. По-мужски, конечно…

— Пожалуйста, не надо, иначе я покраснею.

— Черта с два ты покраснеешь. Ты и сам прекрасно знаешь: стоит тебе улыбнуться или посмотреть вот так, по-особенному… — она выпятила челюсть и скосила глаза к переносице, — и девчонки начинают выпрыгивать из трусиков.