Книга Рассказы Ника Адамса - Эрнест Хемингуэй

— Доброе утро, — проснулась сестра. — Я заспалась?

— Нет, конечно.

Она встала, одернув рубашку поверх коричневых ног.

— Ты уже все сделал.

— Нет. Я только начал печь лепешки.

— Как вкусно пахнет! Я пойду к роднику, умоюсь, вернусь и помогу.

— Не умывайся только в роднике.

— Я не белый человек, — ответила она и ушла за шалаш. — Где ты оставил мыло? — спросила она.

— Около родника. Загляни в ведерко из-под свиного жира. И принеси масло. Оно в роднике.

— Я сейчас вернусь.

Они взяли с собой полфунта сливочного масла. Она принесла его завернутым в промасленную бумагу в ведерке из-под свиного жира.

Они поели гречневых лепешек с маслом и сиропом «Лог кэбин», который наливали из жестяной банки «Лог кэбин».[21]Крышка на трубе откручивалась, и сироп лился из трубы. Они оба проголодались, и лепешки, с тающим на них маслом и политые сиропом, казались им невероятно вкусными. Они ели чернослив из жестяных чашек и пили отвар. Потом из тех же чашек выпили чаю.

— Вкус чернослива напоминает праздник, — прокомментировала малышка. — Подумай об этом. Как ты спал, Ники?

— Хорошо.

— Спасибо, что укрыл меня курткой. Чудная была ночь, правда?

— Да. Ты спала всю ночь?

— Я и сейчас сплю. Ники, мы сможем остаться здесь навсегда?

— Я так не думаю. Ты вырастешь и захочешь выйти замуж.

— Я все равно собираюсь выйти замуж за тебя. Я хочу быть твоей гражданской женой. Я читала об этом в газете.

— В которой ты читала и о Неписаном законе.

— Точно. Я собираюсь стать твоей гражданской женой согласно Неписаному закону. Я смогу, Ники?

— Нет.

— А я стану. Я тебя удивлю. Все, что для этого нужно, так это пожить какое-то время как муж и жена. Я заставлю их зачесть это время. Это же ведение общего хозяйства.

— Я тебе не позволю.

— Ты ничего не сможешь сделать. Это же Неписаный закон. Я много об этом думала. Я закажу визитки «Миссис Ник Адамс, Кросс-Виллидж, Мичиган, — гражданская жена». Буду открыто раздавать людям каждый год до совершеннолетия.

— Не думаю, что это сработает.

— У меня есть и другой план. Мы родим нескольких детей, пока я несовершеннолетняя. Потом тебе придется жениться на мне по Неписаному закону.

— Это не Неписаный закон.

— Может, я что-то и перепутала.

— В любом случае никто не знает еще, сработает ли он.

— Должен. Мистер То очень на него рассчитывает.

— Мистер То может и ошибаться.

— Почему, Ники, собственно мистер То и придумал Неписаный закон.

— Мне казалось, это его адвокат.

— Но в любом случае мистер То пустил его в ход.

— Я не люблю мистера То.

— Это правильно. Мне в нем тоже кое-что не нравится. Но при нем газета стала интереснее, правда?

— Он предлагает людям новые объекты для ненависти.

— Они ненавидят и мистера Стэнфорда Уайта.

— Я думаю, они завидуют им обоим.

— Я уверена, что это так, Ники. И они завидуют нам.

— Думаешь, кто-нибудь нам сейчас завидует?

— Сейчас, может, и нет. Наша мать думает, что мы — лица, скрывающиеся от правосудия, погрязшие в грехе и пороке. Это хорошо, что она не знает об украденном мной виски.

— Я попробовал его прошлым вечером. Отменный виски.

— Я рада. Это первая пинта виски, которую я украла. Как приятно слышать, что виски отменный! Я не думала, что хоть что-то связанное с этими людьми может быть хорошим.

— Мне еще придется крепко о них подумать. Так что давай о них не говорить, — предложил Ник.

— Ладно. И что мы сегодня будем делать?

— А чего бы ты хотела?

— Я бы хотела пойти в магазин мистера Джона и взять все, что нам нужно.

— Этого мы сделать не можем.

— Я знаю. И что ты для нас запланировал?

— Мы должны собрать ягоды, и я хочу подстрелить одну-двух куропаток. Форель мы поймаем всегда. Но мне не хотелось бы, чтобы тебе надоела форель.

— Тебе когда-нибудь надоедала форель?

— Но людям, говорят, она надоедает.

— Мне форель никогда не надоест, — заявила малышка. — Надоесть может щука, но не форель и не окунь. Я знаю, Ники, это так.

— Пучеглазая щука никогда не надоест, — возразил Ник. — Только плосконосая. Эта может надоесть быстро.

— Я не люблю костлявую рыбу, — кивнула его сестра. — Такая вызывает отвращение.

— Мы здесь приберемся, я спрячу патроны, а потом мы отправимся за ягодами и я попытаюсь подстрелить пару куропаток.

— Я понесу два ведерка из-под свиного жира и пару мешков.

— Малышка, ты помнишь о том, как надо справлять нужду?

— Разумеется.

— Это важно.

— Я знаю. Ты тоже помни.

— Обязательно.

Ник ушел в лес и зарыл блок длинных патронов двадцать второго калибра и несколько коробок коротких[22]под слоем иголок рядом с большой сосной. Заровнял лесную подстилку и, став на цыпочки, оставил на жесткой коре небольшую отметку. Потом вышел на опушку и вернулся к шалашу.

Утро выдалось прекрасное. Над ними синело бездонное небо, на котором еще не появилось ни одного облака. Ника радовала компания сестры, и он подумал: «Чем бы все ни закончилось, здесь мы отлично проведем время». Он уже знал по собственному опыту, что сегодня — это один-единственный день, тот самый, в котором ты и живешь. Продолжается сегодня до ночи, и завтра вновь становится сегодня. Пожалуй, этот факт он полагал главным из всего, чему успел научиться.

Сегодня начался очень хорошо, и, направляясь к лагерю с винтовкой в руках, Ник чувствовал себя счастливым, хотя никуда не делась проблема, напоминающая рыболовный крючок, зацепившийся за карман и при ходьбе время от времени корябающий ему ногу. Заплечный мешок они оставили в шалаше. Едва ли туда мог залезть медведь, потому что днем любой медведь скорее всего тоже лакомился бы ягодами у болота. Тем не менее Ник зарыл бутылку виски у родника. Малышка еще не вернулась, поэтому Ник сел на ствол свалившегося дерева, которое они рубили на дрова, и проверил винтовку. Они собирались охотиться на куропаток, и он высыпал из подствольного магазина длинные патроны, убрал в кожаный подсумок и заполнил магазин короткими. И шума при выстреле меньше, и мясо они не разрывают в клочья, если не удается попасть птице в голову.