Книга От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон

Я был поражен размером и оживленностью Бари. Отель меня восхитил: он был современным, служащие встретили меня приветливыми улыбками. Оказалось, что я поселился в одном из лучших отелей Италии. Номер был оборудован кондиционером; имелась ванная; в стену был вмонтирован приемник; возле кровати на тумбочке стоял телефон, и лампа для чтения была такой, как следует, и в нужном месте.

Портье принял мои сумки и широко улыбнулся. Спросил, настроен ли кондиционер по моему вкусу и не надо ли выгладить мне одежду. Затем отдернул занавеску и, указав на луч света, тонкий, словно свеча, сказал, что это колокольня собора. Рассказал также, что он женат и у него четверо детей. В войну он был в плену — в Индии! Когда он снова улыбнулся, я почувствовал, как далеко я нахожусь от туристских путей. Там ночной приезд пассажиров с чемоданами и дорожными сумками, как бы хорошо к приезжающим ни относилась гостиничная обслуга, стер с лиц принимающей стороны приветственные улыбки. Нет в мире людей с большим чувством собственного достоинства, чем итальянцы. Однако со временем узнаешь, что жизнь состоит не из одних лишь приятных человеческих контактов. Каждый вечер приходится таскать вверх по лестнице сотни чемоданов, а потом каждое утро спускать их вниз. И так каждую неделю, месяц за месяцем, на протяжении сезона помогаешь бесконечной череде явно сумасшедших людей, которые не могут усидеть на месте. Это, согласитесь, может ухудшить настроение даже оптимистичным итальянцам. Юг страны в целом еще не испытал этого, однако все впереди.

Я узнал, что отель стоит на периметре старого города, значит, до него всего несколько сотен ярдов, а потому после ужина решил туда прогуляться. Через несколько минут я вошел в другой мир. В Новом Бари был исключительно шумный вечер: громкоговорители в темноте разносили гнусавые голоса гигантов. Казалось, на улицах праздновали какое-то важное городское событие. Движение в тот вечер тоже было ненормально шумным. Пришлось с главного проспекта свернуть на второстепенную улицу, но едва я оказался в обволакивающей тишине Старого города, как обо всем позабыл. Массивные каменные стены полностью заслонили собой шумный современный город. Улицы в большинстве своем были узкими, и по наружности — восточными. Другие, главные улицы Старого города хорошо освещены и запружены народом. Луна проливала свет на старинные двери и белые арки, выхватывала из темноты дворы. Ступени поднимались к домам, где долгие столетия жили люди.

Скоро я безнадежно потерялся. Оказалось, что я позабыл в гостинице карманный компас, который обычно ношу с собой. Не желая обнаружить свое иностранное происхождение, обратившись к прохожим, я шел вперед по узким улочкам — повернул налево, потом направо. То и дело меня привлекал то ли двор, залитый лунным светом, то ли звук высоких голосов, в которых слышались арабские нотки, то ли старинное здание, массивное, точно крепость. Казалось, что там среди жильцов есть крестоносцы. Я подумал, что, если случай не выведет меня из уличного лабиринта, придется все-таки попросить о помощи.

Выйдя из очередного переулка, я оказался на широкой и пустой площади и замер, глядя на залитую лунным светом великолепную норманнскую церковь. Фонари освещали башню, в ней я узнал колокольню, ту самую, которую в гостинице показал мне портье. Прекрасное здание, с окном-розеткой над западным фронтоном, напомнило мне некоторые норманнские церкви Англии, хотя было и отличие. Где, например, в Англии вы увидите боковые колонны, покоящиеся на спинах двух слонов? И все же, думаю, люди, построившие эту базилику, говорили на том же языке, что и те, кто возвели Даремский собор и собор в Или. Я подумал, что, возможно, единственная причина, по которой чувствуешь себя в Апулии, как дома, это то, что в каждом городе встречаешь дома, похожие на норманнские здания английских городов и деревень.

Из-под высокой арки я прошел на другую площадь, похожую на первую, но еще более величественную. И снова передо мной предстал массивный норманнский храм, купающийся в лунном свете. Оказалось, что это — церковь Святого Николая, центр церемоний, намеченных на последующие три дня. Широкие ступени призывали подняться к трем великолепным дверям. Над ними тоже имелось окно-розетка. Не успел я восхититься архитектурным шедевром, как на пустынной площади появилась группа паломников, опирающихся на длинные посохи с набалдашниками в виде сосновых шишек. Такие же палки я видел в городе Святого Ангела.

Паломники дошли до середины площади и положили посохи на булыжное мощение. Группа была женская, за исключением трех мужчин. Должно быть, крестьяне из какого-нибудь небольшого местечка в Мурдже или Капитанате. Паломники хриплыми старческими голосами громко запели гимн, в котором я угадал лишь два слова — «святой Николай». Отворилась дверь маленького монастыря, и из тени вышел доминиканский монах со связкой ключей Он поднялся по ступеням церкви и вошел в боковую дверь, а коленопреклоненные паломники продолжали петь гимн святому.

Я подумал о том, что пора бы вырваться из Средневековья и отыскать дорогу в отель. Пришлось обратиться к прохожему, и он с любезной настойчивостью проводил меня сначала до одного угла, потом до другого, пока не вывел на нужную дорогу.

Жители Бари вот уже тысячу лет посвящают три майских дня — с седьмого числа по девятое — празднованию мощей святого Николая Мирликийского, являющегося, конечно же, рождественским Санта-Клаусом. Моряки украли реликвию из гробницы в Малой Азии. (Жители Бари предпочитают говорить «спасли».) Сделали они это, возвращаясь из Антиохии, куда доставили апулийскую пшеницу. После всех испытаний и опасностей священная реликвия надежно покоится в серебряной раке в крипте церкви Святого Николая. Самыми последними потрясениями можно считать события Второй мировой войны — высадка союзников, немецкие воздушные бомбардировки и взрыв в гавани американского корабля. Мощи плавают в жидкости, прозванной «манна святого Николая». Их чудесная сила помогла сделать святилище на юге Италии одним из самых популярных в мире.

Мне очень захотелось посетить праздник, когда я услышал, что во время церемонии статую святого Николая отнесут в гавань и отправят в дневное плавание на рыбачьей лодке. Верующие думают, что святой покровитель моряков с удовольствием проведет день на воде. В Италии, а также и в Греции святых выносили раз в год на море и даже купали в нем, но стать свидетелем того, как великий святой — вытеснивший в Греции даже Посейдона — отправится в морское путешествие, казалось мне невероятно заманчивым.

Святой Николай защищает не только матросов и рыбаков, он является и святым покровителем детей, грабителей, волков, России и ростовщиков. Некоторые исследователи полагают, что вывеска ростовщика представляет собой не шары Медичи, а три мешка золота, которые добрый святой зашвырнул в дом вдовца, чтобы у трех его дочерей было приданое. Трансформация в Санта-Клауса — еще одна ипостась этого разностороннего святого.

Если бы устроили рейтинг, Николай оказался бы среди святых на одной из первых строчек. В одной только Англии ему посвящено более четырехсот церквей, а что уж говорить о старинных фамилиях, образованных от его имени — Николе, Николсон (Nicholson, буква h вкралась сюда в XII веке), Никсон и менее очевидные — Коул, Колли, Коллис, Колет и Коллинз. Во Франции популярны женские имена — Николетт и Колетт.