Книга Зачарованная - Холли Блэк

Глаза Кайи распахнулись, когда она услышала, как ахнул Корни.

— Кайя! У тебя на пальце действительно кольцо! Настоящее кольцо, только взялось оно ниоткуда. Я его вижу.

Кайя посмотрела на свою руку, и кольцо действительно было на указательном пальце, точно такое, как она себе представила: серебряное, отлитое в виде крошечной фигурки девы, держащей во рту изумруд. Кайя повернула руку к свету, но, несмотря на то, что она знала — это кольцо создано ее магией, оно было совсем как настоящее, плотное и тяжелое.

— А как насчет того, чтобы делать такие вещи… обратно? — спросила Кайя.

Келпи вскинул голову и захохотал, его белые зубы сверкали в серых сумерках.

— Что ты сделала?

— Зачаровала кое-кого, чтобы он… влюбился в меня, — тихо ответила Кайя.

Корни смотрел на нее, изумленный и слегка встревоженный. Ему не нравилось, что Кайя опять что-то от него скрыла.

Келпи ухмыльнулся и прищелкнул языком.

— Ты должна снять с него чары точно так же, как снимала бы ореол. Почувствуй сеть, сплетенную твоей магией, протяни руку и сорви эту сеть. Поупражняйся с кольцом.

Кайя сосредоточилась, позволяя энергии завихриться вокруг и ощущая, как сквозь тело бежит магическая сила. Эта сила, казалось, приливала и отливала с каждым ударом сердца девушки.

Они уже ехали обратно, когда Кайя указала в сторону холма.

— Смотри, там огни. Интересно, кто бы это мог быть?

— Я ничего не вижу. — Корни пристально посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

Кладбищенский холм представлял собой довольно обширную пологую возвышенность, но один склон ее, обращенный к шоссе, был достаточно крутым. Здесь не было могил и склепов, и зимой по этому склону радостно катались детишки, вешая мешающие им варежки и шарфики на памятники. У основания пологого склона возвышался наполовину построенный мавзолей, в два этажа, но без крыши; верх здания уже порос маленькими деревцами и диким виноградом. Выше по склонам теснились десятки памятников, склепов и надгробий.

— Не думаешь, что именно там может находиться Зимний Двор? — тихонько спросила Кайя.

— Давай посмотрим.

Корни свернул с шоссе к кладбищу.

Они припарковались у обочины дорожки, выложенной потрескавшимися плитами. Кайя смотрела через заднее стекло на мелькающие огоньки, ожидая, пока Корни обойдет машину и откроет ей дверь.

— Это точно фейри, — произнесла Кайя.

— Я ничего не вижу, — с паникой в голосе сказал Корни.

Кайя двинулась следом за огоньками и увидела, как они кружатся и вертятся, держась от нее на таком расстоянии, чтобы она не могла разглядеть их отчетливо. Она ускорила шаг, под ногами хрустела прихваченная ледком трава. Они были так близко, что она почти могла схватить один из них на лету…

— Кайя! — позвал Корни, и девушка обернулась. — Только попробуй бросить меня, чтобы я всю оставшуюся жизнь гадал, дурак я или просто свихнулся!

— Я тебя не бросаю! Я пытаюсь поймать один из этих огоньков.

Неожиданно вокруг закружились тысячи светлячков, то появляясь, то скрываясь из виду в кронах деревьев. Уже было хорошо за полночь, к тому же для светлячков совсем не сезон — осенний холод и недавний дождь оставили на увядшей траве корочку льда. Но насекомые кружились в воздухе, вспыхивая на миг, затем угасая и вспыхивая вновь. Кайя присмотрелась к ним повнимательнее. Это были мелкие крылатые существа, мельче даже, чем те, кого она пыталась поймать. Одно из них подлетело ближе и оскалило зубки.

Кайя взвизгнула.

— Что? — вздрогнул Корни.

— Это не жуки… это крошечные мерзкие фейри.

Корни отпустил руку Кайи и попробовал схватить одного светлячка, но тот легко увернулся.

— Я никого не вижу. Эти твари… то, что ты заметила с дороги?

Кайя покачала головой.

— Нет. Те огни были крупнее.

Корни присел на корточки. Дыхание вырывалось у него изо рта белыми облачками.

— А сейчас ты их видишь?

Девушка снова сделала отрицательный жест.

— Люти говорила что-то вроде того, что вход в холм — это полоска бурой травы, но сейчас вся трава на холме бурая.

— Может быть, сейчас на этой полоске уже ничего не растет.

Кайя опустилась на колени рядом с Корни, приложила ухо к земле и услышала тихую музыку.

— Прислушайся. Там музыка.

Корни тоже встал на колени и припал ухом к земле.

— Музыка, — подтвердил он. — Как будто волынки.

— Это прекрасно, — с улыбкой произнесла Кайя, совершенно позабыв о том, что Зимний Двор — совсем не то место, куда стоит стремиться.

— Давай обойдем холм по кругу. И будем смотреть, нет ли какой-нибудь странной полоски на траве.

Корни выпрямился во весь рост и подождал, пока Кайя тоже поднимется.

На кладбище стояла неестественная тишина. Луна несколько округлилась и тоже выглядела неестественной, будто бы раздулась и плавала в небе. Кайе вспомнилось солнце, истекающее кровью, в то время как луна растет и пухнет, наливаясь выпитым светом.

Новые полированные гранитные надгробия блестели как зеркало, и, проходя мимо, Кайя и Корни видели в них свое отражение. Более старые памятники были сделаны из светлого матового мрамора. В лунном свете они своей белизной напоминали волосы Ройбена — тогда, в закусочной.

— Эй, а как насчет этого? — Корни указал на полоску травы, которая тоже была бурой, но уже иного оттенка.

Опустившись на колени у края этой полосы, Корни потянул ее за уголок, как будто это клапан палатки. И угол поднялся. Корни сунул голову внутрь.

— Нет, — возразила Кайя. — Я должна войти туда одна.

— Я так хочу, — ответил Корни. — Ты же говорила, что не бросишь меня!

— Быть может, даже мне опасно заходить туда. Я вернусь как можно скорее. — Кайя протиснулась в проход. — Я обещаю.

Музыка теперь звучала громко, гудение волынки и смех разносились в ночной тишине. Кайя слышала, как Корни пробурчал:

— Все интересное достанется тебе.

Но она уже вошла под холм, следуя за музыкой фейри.

Глава 7

Слушая плененного сверчка,

Я внимаю страшной потаенной

Музыке, звучащей под холмом.

Луиза Боган. «Человек, любивший превыше мудрости»

Кайя скользнула внутрь пологого холма.

Воздух был густым от сладкого аромата, и голова от него шла кругом.

Длинные низкие столы ломились от яств. Золотистые груши, каштаны, миски, где в густых сливках плавали нежные хлебцы, плоды граната, разломленные на четвертинки, лепестки фиалок на хрустальных блюдах и разнообразные странные лакомства. Широкогорлые серебряные кубки стояли на столах; примерно половина из них была перевернута. Чем-то они напоминали жаб. Облаченные в алые шелка дамы-фейри проплывали под руку с одетыми в лохмотья мужчинами, а придворные танцевали со старыми ведьмами.