Книга Проект "Сколково. Хронотуризм". Хроношахид - Тимур Алиев

«Отступать? – промелькнуло в голове у Юсупа. – Поздно. Перебьют, стреляя в спину… Нет, нужно идти до последнего».

Монголы не оставили ему времени для сомнений. После чьего-то властного приказа, не дожидаясь поддержки, они двинулись в атаку.

«Хватит ли патронов в обойме? Перезарядить или не успею?» – колебался Юсуп, но тут рожок запел совсем рядом, и он, забыв про все, поднял пистолет. Однако выстрелить не успел, увидев, что монголы остановились и смешались, а некоторые из них повернулась в сторону, откуда шел сигнал. Для немузыкального слуха Юсупа все рожки звучали одинаково, однако подскочивший Кохцул окончательно его запутал:

– Это не монголы. Кто это?

– Откуда мне знать? – недоуменно пожал плечами Юсуп. В его душе шевельнулась робкая надежда, что к ним движется войско Тохтамыша.

А с той стороны уже вовсю доносилось многоголосое «ура» или какой-то подобный ему клич, отчего Юсуп вспомнил фильмы про Великую Отечественную войну.

И следом на площадку перед костром, прямо между монголами и отрядом Юсупа, вымахнул на белом коне всадник, весь закованный в железо. Кольчуга из мелких плоских колец, две пластины спереди и сзади, защищающие тело на манер бронежилета, наплечники, налокотники, наколенники – все из какого-то блестящего металла, кольчужные рукавицы и штаны, высокий конический шлем с кольцами по бокам, закрывающими уши, и металлической сеткой, охватывающей шею целиком. Прям крестоносец какой-то! Еще и каплевидный щит под стать – на красном поле серебряный крест… Осадив лошадь так, что та стала на дыбы, он развернулся к Фархаду и, наставив на него зажатое в руке копье с узким наконечником, вдруг на чистейшем русском языке выкрикнул:

– Умри, сыроядец!

У Юсупа отвисла челюсть. Уже в следующее мгновение он кричал в ответ и тоже по-русски:

– Эй, эй, друже, мы свои! – справедливо рассудив, что на какой бы стороне ни оказался русскоговорящий воин, но если он против монголов, то на стороне Юсупа. Враг моего врага – мой друг.

Всадник опустил копье и вгляделся в Юсупа:

– Это кто тут меня другом называет?..

При виде его лица парень обомлел: то, что он принял за отсутствие мимики, оказалось стальной маской. Снизу из-под нее выбивалась светлая борода, и где-то в глубине сверкали глаза.

«Что за маски-шоу?» – поразился Юсуп. Первой ему в голову пришла аналогия с ОМОНом.

В этот момент, воспользовавшись замешательством всадника, сзади к нему бросился один из монголов с уже занесенной над головой саблей. Юсуп не стал раздумывать, поднял пистолет и выпустил в нападавшего сразу три пули. Все легли в цель, откинув монгола далеко назад, к его товарищам, которые дружно попятились от упавшего тела. Всадник, так и не понявший, какая опасность ему грозила, даже не обернулся. Он перевел взгляд на зажатый в руке Юсупа пистолет, пытаясь, видимо, разобраться, что это за источник страшного шума.

За несколько секунд монголы пришли в себя и всем скопом бросились на «рыцаря» в маске. К счастью, они решили подбодрить себя криками. Едва услышав их, всадник резко крутнулся на коне, став лицом к нападавшим. Юсупа поразила его мгновенная реакция. Сообразив, что против такого количества монголов с копьем ему не выстоять, он избавился от него, просто метнув в вырвавшегося вперед воина. Сила броска оказалась столь велика, что наконечник пробил тело насквозь и буквально пригвоздил к земле. И сразу же всадник выхватил меч и стал размахивать им, не давая монголам окружить себя.

Юсуп поддержал воина, старательно отсекая выстрелами тех, кто пытался зайти ему за спину. Впрочем, уже после пятого выстрела раздался щелчок: патроны наконец-таки закончились. Чувствуя себя беззащитней лишившейся домика улитки, Юсуп принялся спешно перезаряжать пистолет. Фархад и Кохцул обступили его с двух сторон, защищая от возможного покушения.

А рано или поздно оно должно было произойти. Даже столь искусный воин, каким показал себя «крестоносец», в одиночку не выдержал бы натиска почти десятка монголов. Однако уже через пару минут за их спинами появилось еще несколько тяжеловооруженных конников, как и первый, с копьями и отличавшихся от него лишь более простой отделкой брони. Они даже не успели вступить в бой, как заметившие их монголы бросились наутек. Не делая попыток защищаться, один за другим они просочились между щитами и юркнули в лес. Один устремился вверх по крутому склону, посчитав, видимо, что кони туда не поднимутся. Однако всадники и не подумали гнаться за ним. Сразу двое метнули свои копья, одним поразив беглеца в ногу, отчего он упал, а другим – пробив спину…

– Эх вы, сони, так вы охраняете своего князя-воеводу? – раздалось из-под маски.

Упрек от «крестоносца» звучал в адрес всадников. Те понурили головы.

– Ладно, прощаю! – раскатисто захохотал «рыцарь». – Сам виноват, решил покрасоваться… Поймаете беглецов, прощу окончательно.

Тотчас же все всадники растворились в лесу.

– Ну что ты будешь делать? – как бы обиженно отозвался «крестоносец». – Снова бросили…

Он повернулся к Юсупу и снял с лица маску, демонстрируя типичное европейское лицо с густой светлой бородой, прямым носом и серыми глазами. Судя по глубоким морщинам и складкам у носа и рта, был он далеко не молод, и Юсуп подивился, что человек в таком преклонном возрасте способен столь лихо сражаться.

Между тем «рыцарь» посмотрел на «ствол» в руках Юсупа и сказал:

– Ужасен твой самострел, воин! Слышал я про чудные тюфяки, что делают далеко на востоке. Не он ли это случаем?

Юсуп засунул пистолет за пояс, подальше от любопытных глаз.

– Не он. Этот сделан не на востоке, а на западе, – он решил придерживаться уже выбранной легенды про «немецкого шпиона».

Незнакомец кивнул, вроде бы даже обрадовавшись ответу:

– То-то я гляжу, чудна твоя речь! Вроде и по-нашему говоришь, а вроде и нет. У фрязов, что ли, жил аль у поляков?

Слово «фрязы» Юсупу показалось смутно знакомым, но что за народ скрывался под этим странным названием, он так и не вспомнил. Решил ответить уклончиво:

– И там жил, и там… А говорю, как умею. Если меня спросить, так и ты болтаешь так, что язык сломать можно.

И в самом деле, Юсуп скорее догадывался, о чем ему говорит «рыцарь», нежели действительно понимал его. На ум пришла аналогия с польским языком, только как бы наоборот. Так, в польском языке многие слова бывали знакомы, но в осмысленную фразу упорно не желали складываться. А в этом языке привычных слов не было, зато общий смысл легко читался. Юсупу даже не приходилось напрягаться, чтобы разбирать отдельные слова. Самым загадочным образом понимание приходило само – словно внутри головы сидел синхронный переводчик.

По всей видимости, подобная история происходила и с «рыцарем», поскольку после последней фразы Юсупа, в неразборчивости которой он сам был уверен, всадник благосклонно кивнул:

– Дерзкий ты парень! То ли от молодости своей, то ли силу за собой чуешь… Кто ты, назовись… Куда и откуда идешь?