Книга Третье человечество - Бернард Вербер

Давид заметил, что некоторые деревья уходят ввысь так далеко, что увидеть их кроны с земли невозможно. Не выпуская из рук руля, Н’гома объяснил, что он племянник хозяина делянок, где ведутся лесоразработки. Именно поэтому они воспользовались въездом для избранных.

— Лесоразработки? Но ведь у ворот написано «Национальный парк»!

— Здесь не стоит доверять вывескам. Это действительно национальный парк, но его купил мой дядя, он заготавливает лес. В этих деревьях содержатся редкие эфирные масла. Найти их можно только здесь и больше нигде. Они стоят целое состояние, и на них, естественно, большой спрос. Существует несколько мафиозных группировок…

— Лесная мафия?

— Господин Уэллс, вы находитесь на одной из самых современных лесозаготовительных делянок в мире. На вашем месте я снял бы документальный фильм об этом.

Нас считают развивающейся страной, но вы увидите, что наши лесоразработки механизированы и компьютеризированы, тут полно камер видеонаблюдения, которые ничем не уступают западным аналогам. Даже бразильцам не удается добиться таких темпов заготовки и обработки древесины. Наше производство растет семимильными шагами.

— Сейчас меня эта тема не интересует, — ответил Давид, раздраженно отгоняя москитов.

Он обильно потел и не выпускал из рук фляги с водой. Они пересекли несколько заболоченных участков с торчавшими из земли корнями.

— Я думаю, что мы должны найти их здесь, — заявил проводник.

Выйдя на поляну, они обнаружили следы недавней стоянки, наконечник стрелы и треснувшую деревянную чашку.

— Когда вы видели их в последний раз? — спросил Давид.

— Месяц назад. Проблема в том, что вы хотите встретить не цивилизованных, а диких пигмеев, которые живут охотой и собирают плоды и ягоды. Они ведут кочевой образ жизни. Они не знают, что такое земледелие, скотоводство, оседлость. Они часто переходят с места на место. Именно поэтому они так раздражают правительство. Поди узнай, где они сейчас! Не говоря уже о том, что они устраивают стоянки в самых дебрях джунглей. Поскольку они прячутся под густой листвой, их нельзя засечь даже с вертолетов и спутников.

— Но мы их все же найдем, не так ли? Я для этого сюда и приехал, — напомнил французский исследователь.

Проводник посмотрел на редкие облака высоко в небе:

— С учетом того, что сейчас весна, племена пигмеев, должно быть, откочевали на запад. Они часто так поступают.

В этот момент до их слуха донесся какой-то треск. Низкий звук, за которым последовала дюжина других. Это рвались волокна древесины. Деревья, словно повинуясь чьей-то воле, склонились и рухнули — шелестя листвой, выпуская на волю бабочек и цветы.

Давида это зрелище живых стволов, срубаемых с такой легкостью, зачаровало.

Большие, коптящие бульдозеры своими механическими руками, оканчивавшимися стальными зажимами, хватали ствол, после чего в кору, чуть повыше корня, врезалась циркулярная пила.

Чтобы срубить тысячелетнее дерево, было достаточно нескольких минут.

Визжали пилы, умирающие деревья отвечали им глухими криками агонии. Проводник убавил громкость магнитолы.

— Сейчас растет спрос на одноразовые палочки для японских ресторанов.

— Эти деревья вырубают, чтобы делать… одноразовые палочки?

— Ну да! С вами, представителями западной цивилизации, всегда так — вы стремитесь потреблять, но откуда что берется, не знаете. Мы, банту, не так лицемерны. Всем известно, что гамбургеры представляют собой умерщвленных коров, наггетсы — цыплят, через которых пропустили электрический разряд, а икра — вытащенные из брюха самки осетра яйца. Что же касается носовых платков и одноразовых палочек — то они когда-то были деревьями.

Довольный своей тирадой, африканец улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы.

Давид не сводил глаз с бульдозеров, убиравших деревья, превратившиеся теперь в розоватые цилиндры.

— Спилить дерево нам удается за три минуты. Однако совсем недавно нам прислали новую, еще более производительную машину. Мы назвали ее «газонокосилкой». Она срубает ствол за одну минуту! — с гордостью возвестил проводник.

За бульдозерами открывалось обширное пустое пространство, поросшее кустами, среди которых торчали редкие пни.

— Пора убираться отсюда, — сказал Н’гома. — Эти бульдозеры так высоки, что водители не видят нас и могут раздавить. Тем более что большинство из них обколоты и слушают громкую музыку.

— Как можно валить лес под воздействием наркотиков и оглушая себя музыкой?

— Внутри все автоматизировано. Это и есть технический прогресс.

Проводник сказал, что нужно вновь сесть в «пежо» и ехать на запад. Они покатили по дороге, которая становилась все уже, пока и вовсе не оборвалась. Растительность была такой густой, что проехать дальше было невозможно. Они вышли, закинули за спины рюкзаки и пошли пешком.

Скрытое верхним ярусом тропического леса, солнце вело себя не так агрессивно, но жара все равно была удушающей. Москиты кругами летали вокруг Давида, он ударил себя по затылку, где на влажной от пота коже сидело сразу три насекомых, и посмотрел на руку, на которой распростерлись три трупа:

— Ненавижу москитов.

Конголезец похлопал его по плечу:

— Это все из-за Ноя. И зачем только этот идиот пустил на ковчег пару комаров?

Давид молотил воздух руками:

— У меня такое ощущение, что я их притягиваю. С самого детства они начинали именно с меня.

— Ваша кровь, вероятно, кажется им слаще. Для них белые обладают другим вкусом, это деликатес.

Обнаружив подходящую поляну, они разбили в джунглях палатки, чтобы поужинать и поспать. Чтобы защитить гостя, проводник натянул противомоскитную сетку. Снаружи, будто в насмешку над ними, стала жужжать новая стая насекомых.

— Их становится все больше. Причина этого, по-видимому, кроется в озоновой дыре, из-за которой повышается температура и насекомые становятся активнее.

— Ненавижу их. Они воруют кровь. Паразиты и вампиры, — сказал Давид, прихлопнув очередного смельчака.

— А еще они разносят разные заболевания. Я больше всего боюсь лихорадки чикунгунья. Стоит ее подхватить, и все заканчивается очень быстро. Из глаз, носа и ушей течет кровь. А еще есть муха цеце! Если она укусит человека… то он перестает двигаться и становится похожим на призрака. Взгляд его мутнеет, и он больше ни на что не реагирует.

— Наверное, пигмеи никогда ничем таким не болеют…

— Пигмеи? Да, их эти напасти действительно обходят стороной, но, может, они просто не обращаются в больницу и умирают неизвестно от чего! — Н’гома вновь показал зубы, как будто собирался засмеяться, и продолжил: — Уж лучше я буду больным, чем пигмеем. Они… просто придурки.