Книга Люди крови - Алан Ф. Троуп

– А как насчет Яна? – спрашиваю я. У меня еще брезжит надежда, что старший сын Тинделла, которого я готовил на смену отцу, не замешан в этих делишках.

– Ян у нас сейчас в Центре Джорджа Вашингтона, усердно проходит специальный курс по налогообложению. В деле всплыли имена жены Тинделла и Тайлера. Та еще семейка… Скорее всего, Ян не в курсе, иначе он заставил бы тех двоих делиться.

– Ты знаешь, что делать.

– Думаю, произойдет что-нибудь трагическое, – говорит Артуро. – Вряд ли компания выживет.

– И эта трагедия произойдет именно тогда, когда сын Тинделла будет там.

– Разумеется… Но Джереми будет просто в ярости.

– Наша цель – не привести его в ярость, а напугать его.

– Ручаюсь, что испугается, – говорит Артуро и внимательно выслушивает мои инструкции относительно Сантоса.

Я все еще думаю о Тинделле, Марии и Хорхе Сантосе, когда мы с Дереком покидаем побережье и отправляемся в глубь материка. Надеюсь, Артуро разберется с сыном Джереми до моего возвращения. Мне нужно, чтобы прошло время, чтобы все это проникло в его сознание, чтобы ярость его утихла, чтобы он смирился и понял, что сам навлек на себя несчастье. Что касается Сантоса, то я уже возблагодарил судьбу за то, что не поленился сразу избавиться от того катера. Снова прокрутив в голове события, убеждаюсь, что между мною и Марией не осталось ни одной связующей нити.

Дерек тактично не заговаривает со мной, и мы не произносим ни слова, пока не минуем приморский городок Рок и не сворачиваем с автострады на маленькую дорогу. Белый «лендровер» Дерека идет по гравию почти так же быстро, как по шоссе. Для него преодолеть десяток подъемов и спусков – все равно что улицу пересечь.

– Это легкий кусок дороги, – говорит Дерек.

Я послушно подпрыгиваю на ухабах вместе с автомобилем и осматриваю окрестности: время от времени попадается продутый всеми ветрами, некрашеный, с протекающей крышей деревянный домишка или лавка. Рядом бродят собаки и козы, жмутся потрепанные автомобили и заржавевшие выброшенные стиральные машины. Дерек показывает мне достопримечательности: зеленогрудую птицу-врача, ярко-оранжевые цветы огромного африканского тюльпанового дерева. Он опускает стекла и отключает кондиционер, позволяя горячему утреннему воздуху обдавать нас роскошными ароматами цветов и листвы. К счастью, я послушался его совета и надел шорты и майку. День обещает быть жарким. Я не знал, какую еще одежду брать с собой на вечер для приемов, для того самого пира, который готовится… Спросив Дерека об этом, я не получил внятного ответа.

– Бери что хочешь, – пожал он плечами. – Не имеет никакого значения, как ты будешь одет.

На всякий случай я захватил с собой спортивную куртку, рубашку и брюки. Однако по снисходительной усмешке Дерека я понял, что все это вряд ли пригодится. Я поправляю воротник рубашки и похлопываю себя по карману шортов – удостовериться, что медальон в виде цветка клевера, который я привез для Элизабет, в целости и сохранности. Дерек продолжает комментировать наше путешествие. Не знаю, действительно ли он не замечает моего волнения или притворяется. Во всяком случае никаких попыток успокоить и подбодрить меня он не делает.

– Дерек,- обращаюсь я к нему.- Чего мне ждать сегодня вечером? Мне бы не хотелось выглядеть дураком.

Он смеется, указывает на дорогу и говорит:

– Сейчас будет Кларктаун, там свернем… Приготовься.

– Я спросил о сегодняшнем вечере… – напоминаю я. Даже не притормозив, он резко виляет вправо, на дорогу, перпендикулярную той, по которой

мы ехали. Меня прижимает к дверце.

Дерек хохочет, наблюдая, как я прихожу в себя:

– Я ведь тебя предупреждал!

Дорога, по которой мы теперь едем, в основном состоит из выбоин и ям, и мы трясемся, постепенно снижая скорость по мере того, как склон становится круче, а растения подступают ближе. Когда мотор «лендровера» начинает уставать, Дерек просто предоставляет автомобилю катиться вперед на четырех колесах. Буйная растительность по сторонам дороги кончается, и нам становятся видны яйцевидные холмы Страны Дыр и окружающие их глубокие воронки. А потом перед нашим взором снова расстилается зеленая равнина.

– Поверь, – говорит Дерек, – будь моя воля, я бы тебе рассказал обо всем, что будет сегодня вечером. Но отец и мама любят напустить туману.

Они считают, что все традиции должны быть строго соблюдены, и предупредили, что если я хоть словом обмолвлюсь… Они и так держат меня за болтуна. Если я тебе что-нибудь расскажу, они сошлют меня на год в Яму Моргана, – он бросает на меня многозначительный взгляд, – а мне это вовсе не улыбается. Надеюсь, ты понимаешь! Ты тоже мужчина и знаешь, каково жить без женщины своей крови. Все, что нам остается, – утешаться с обычными женщинами, – Дерек усмехается. – Вот почему мне не хотелось появляться в Фолмуте. Я тут немного пошалил с одной из местных и наследил… Ты же знаешь, как хочется есть сразу после этого… а тут перед тобой свежее живое мясо, оно уже у тебя в руках… – он замолкает на секунду, дернув плечом.

Я смотрю в сторону, на пролетающие мимо деревья и кусты и почти не слушаю его болтовню о том, как он на недельку-другую ездит на побережье поразвлечься с женщинами. Он рассказывает об этом скорее как хвастливый подросток, чем как взрослый мужчина, к тому же мужчина-дракон. Почему, интересно, он до сих пор не отправился на поиски женщины своей крови?

Растительность снова редеет, я рассеянно гляжу на землю у дороги… и вдруг вскрикиваю.

– Добро пожаловать в Страну Дыр! – провозглашает Дерек.

Дюймах в двенадцати от левого борта «лендровера» – обрыв футов в пятьсот.

– Здесь, в основном, песчаники, – объясняет Дерек, – изъеденные и сплющенные за века дождями: колодцы и холмы, пещеры и пещерки,- и все это за маскировано деревьями, травой в человеческий рост и кустарником. Погоди, вот выедем на плохую дорогу! – хохочет он.

У меня закладывает уши, воздух становится холоднее по мере того, как мы поднимаемся выше и выше. В конце концов склон становится таким крутым, что единственное, что мы видим из окна автомобиля, – это голубое небо. Потом – опять спуск. Уши закладывает еще сильнее. Дерек говорит:

– Долина Пикников.

Мы проезжаем несколько деревянных домиков с квадратами прилежно возделанных полей. На ступеньках крыльца сидят ямайцы. Они демонстративно не замечают нас, смотрят в другую сторону.

– Приветливые, нечего сказать! – замечаю я.

– Не относи это на свой счет, старина! – успокаивает меня Дерек, – ты ведь со мной, а меня не очень-то любят в этих местах.

– Вот как?

– Суеверный народ. Верят во всяких злых духов и призраков. Особенно ночных. Они думают, что эти монстры обитают в ямах Страны Дыр, – он улыбается. – А здесь все знают, что я оттуда.

– И люди тут иногда исчезают по ночам, не так ли? – спрашиваю я.