Книга Особый отдел и око дьявола - Николай Чадович

Распрощались они довольно сухо, и батюшка даже не попытался наложить на Цимбаларя благословение.

Клуб был по-прежнему закрыт, и за время отсутствия Цимбаларя на его занесённом снегом крыльце не появилось ни единого следа. Похоже, культура не пользовалась в Чарусе особым спросом.

Цимбаларю не оставалось ничего другого, как направить свои стопы к магазину, под который была приспособлена обыкновенная изба, по слухам, конфискованная за растрату у прежней продавщицы.

Территория, прилегающая к торговой точке, была тщательно расчищена, что уже говорило о многом. Дьявольских атрибутов тут не боялись, и печка, сделанная не по русскому, а по голландскому образцу, гудела вовсю.

Продавщица (она же заведующая) Валентина Николаевна Дерунова, прозванная в народе Валькой Гранатой (все эти сведения Цимбаларь выяснил у прохожих), по местным меркам одевалась с форсом. Правда, гривуазный вид современной бизнес-леди несколько портили огромные валенки, в которые были заправлены ярко-голубые брюки.

Истинный возраст Вальки определить было почти невозможно, но искушённый наблюдатель сразу понимал, что в житейских бурях она закалилась ничуть не меньше, чем Борька Ширяев – в суровых лагерных буднях.

Выставленный на полках ассортимент был не так уж и богат, но и не особо беден. Конечно, свою роль играла и специфика сельского магазина. Микроволновая печь располагалась здесь рядом с серпами, а махровый купальный халат соседствовал с хомутом.

Продовольственные товары в основном были представлены консервами, крупами, мукой, сахаром, подсолнечным маслом и бочковой сельдью. Имелись также и экзотические продукты – жвачка, чипсы, попкорн, клешни лобстера, сушёные бананы, кофе в зёрнах, кокосовая стружка. Ещё до прибытия в Чарусу кто-то из водителей рассказывал Цимбаларю, что староверы-схимники, выходившие из своих скитов раз в десять-пятнадцать лет, завидев такое изобилие, предрекали скорый конец света.

Выбор спиртного заслуживал уважения, но, судя по тому, что бутылки покрывал изрядный слой пыли, спрос на него, в отличие от других городов и весей России, отсутствовал.

– Слушаю вас, – томным голосом произнесла Валька Граната. – Коньяк, водка, портвейн?

– На службе не употребляю, – отрезал Цимбаларь, приглядываясь к ценникам (хотя участковым он был чисто номинальным, однако милицейская закваска заставляла его совать нос во все щели).

– А за счёт заведения? – Валька демонстративно закурила длинную тонкую сигарету, дым которой был ароматнее, чем все церковные благовония.

– Тем более… Гражданочка, убедительно прошу вас на рабочем месте не курить. – В понимании Цимбаларя продавщица не представляла для следствия никакого интереса, и он не собирался сближаться с ней. – В противном случае придётся составить административный протокол.

– Составляй, – нагло ухмыльнулась Валька. – Только кто его подпишет? Свидетелей-то, кроме запечных тараканов, у тебя нет.

Пропустив эту дерзость мимо ушей, Цимбаларь поинтересовался:

– Скажите, пожалуйста, откуда берутся такие цены? Никогда ещё не видел, чтобы кило сахара стоило сорок рублей, а бутылка подсолнечного масла – восемьдесят.

– Северная наценка, – хладнокровно ответила Валька.

– Кто же её, разрешите узнать, устанавливает? – До поры до времени он старался соблюдать предельную корректность.

– Я сама, – Валька выпустила в Цимбаларя струю сигаретного дыма.

– По какому праву?

– По праву рыночной экономики. Ты разве не слыхал, что товар стоит столько, сколько за него согласны заплатить? Магазин здесь один – деваться некуда. Захочешь чайком с сахаром побаловаться – раскошелишься.

– Понятно, – кивнул Цимбаларь. – Когда у вас больше всего покупателей?

– Вечером, часиков после шести, – не стесняясь присутствия чужого человека, Валька почесала задницу.

– Хорошо, я к этому времени опять подойду, – голос Цимбаларя был по-прежнему ровен, но в нём прорывались отдельные клокочущие звуки. – Попрошу вас снизить цены до приемлемых размеров и, соответственно, переписать ценники. И если хотя бы один не устроит меня – можете пенять на себя. Вы здесь монополизировали торговлю. Я монополизировал власть. Расклад понятен?

– Не-а, – ответила Валька. – У меня свои понятия.

– Тогда объясню иначе, – если Цимбаларь и повысил голос, то всего чуть-чуть, но на полках почему-то задребезжала стеклянная посуда. – Не дай тебе бог выкинуть ещё какой-нибудь фортель. Тогда я заставлю тебя жрать эту ржавую селёдку до тех пор, пока её хвосты не полезут у тебя из задницы. Усекла, Валентина Николаевна?

Сунув руку под чашку весов, он выудил оттуда маленький магнитик и всё тем же зловещим голосом добавил:

– А за обвес покупателей в следующий раз ответишь по полной программе. Будут у меня на тот момент и свидетели, будут и понятые. Всё будет!

Несколько следующих минут Цимбаларь простоял в молчании, ожидая ответной реакции Вальки. Но на ту словно ступор напал – нижняя челюсть отвисла, глаза вылезли из орбит. Она не реагировала даже на догоревшую сигарету, которая жгла ей пальцы.

Пожелав продавщице доброго здоровья, Цимбаларь покинул магазин и уже на крыльце был застигнут потоком брани, пущенной ему вослед:

– Гад легавый! Паскуда ментовская! Привык у себя в столице права качать! А здесь свои законы! Найдутся и на тебя вилы!

Стычка с Валькой Гранатой пробудила в Цимбаларе зверский аппетит, и он поспешил к бабке Парамоновне.

А та как будто бы только его и ждала. На столе мигом появились пельмени, домашняя сметана, пироги с грибами, пироги с рыбой, пироги с зайчатиной и всякие другие вкусности, больше подходившие для хорошей пирушки, чем для заурядного обеда.

Наворачивая за обе щеки, Цимбаларь сообщил:

– А продавщица-то у вас вороватая. Цены чуть ли не вдвое завышает. И обвесом занимается.

– Ох и не говори! – Парамоновна махнула рукой. – Чтоб её громом побило, мироедку проклятую! Обсчитает, обвесит да ещё и обматерит. Нет на неё управы!

– А что же ваш староста?

– Да она ему снохой приходится. В одной избе живут.

– Тогда всё понятно. Придётся переводить стрелки на деда Ложкина… Очень уж у вас, Парамоновна, пельмени удались. Отродясь таких не едал.

– Конечно, свойские городским не ровня. Чтобы настоящие пельмени сделать, надо в свинину и говядину пятую часть медвежатины добавить, – пояснила довольная старуха. – Это ведь исконное наше блюдо. Зырянское.

– Вы разве зырянка? – принимаясь за вторую порцию, поинтересовался Цимбаларь.

– А как же! Тут половина таких, да все себя за русских выдают.

– Правда, что когда-то на месте Чарусы было капище зырянского бога Омоля?

– Вот уж не знаю… Вряд ли… Омоля братец Ен давным-давно убил, когда люди ещё говорить не умели. Всякая нечисть, которая по лесам и болотам обитает, это его осиротевшие исчадия.