Книга Слепой прыжок - Павел Балашов

Примерно когда Отто расправился с супом, в столовую вошла Лань. Китаянка так и явилась обедать, увешанная кабелями и тестерами. Впрочем, кажется, это становится дурной традицией — вон, Макс тоже с винтовкой пришел. Да и сам Лемке, подчиняясь непонятной паранойе командира, с плазменным пистолетом не расставался. Но… тенденция налицо. И тенденция странная, если честно. Впрочем, Ци никогда деликатностью особо не отличалась, так что удивляться тут нечему. Отто встал и, обращаясь к Герману и Ивару, отчетливо произнес:

— Господа, а это наш второй техник, фрау Ци Лань. Лань, это Герман и Ивар, двое из троих, найденных на борту эсминца.

— Оч приятн, — буркнула китаянка на грани разборчивости, прошла к своему месту и тяжело рухнула в кресло, не обращая внимания на вскочивших двоих, которые явно собирались сами ей представиться. На вежливость Ци было наплевать. На церемонии, принятые в среде этих прислужников империализма, — тоже. Ивар пожал плечами и сел на свое место, а Герман обратился к Отто:

— Герр Лемке, а нельзя ли мне удалиться? Я бы, герр доктор, с огромным удовольствием погулял снаружи базы, если можно. Послеобеденный моцион, свежий воздух, да и просто охота на природу посмотреть.

— Отчего же… Можно. Герман, только постарайтесь не удаляться слишком далеко. Все-таки ваш организм еще изрядно слаб, я буду беспокоиться.

— Хорошо, герр доктор. Как скажете, далеко отходить не буду. Дамы и господа, позвольте откланяться, — с этим словами гигант встал, отодвинул свое кресло, кивнул несколько раз в разные стороны, как бы действительно откланиваясь, и вышел из столовой.

Макс посмотрел на Ци Лань, зло прищурившись, но ничего ей не сказал. А остальные, словно следуя примеру Германа, оканчивали обедать, раскланивались и выходили. В конце концов, в столовой остались Ци, активно работающая палочками для еды, Елена, по своему обыкновению отошедшая после обеда покурить к окну, и Макс, просто молча сидящий на своем месте, глядящий куда-то в сторону двери и ничего не говорящий. Положа руку на сердце, он мог бы сказать, что ждет, когда Лань расправится с обедом и уйдет, чтобы спокойно поговорить с Еленой. Но, поймав себя на этой мысли, Заславский тут же встал, попрощался с женщинами и вышел в коридор. Ведь, если честно, работы у него по экспедиционным меркам еще хватало. Надо было запустить в тестовом режиме все функции и базы, и космопорта и удостовериться, что все готово к прилету колонистов. А после этого садиться и писать отчет. Подробный, матерый, с указанием всех полученных уточнений из Эствей, а также с подробным расписыванием, кто, что, когда и как сделал. Положа руку на сердце, Макс именно эту часть своей работы искренне ненавидел, но, кроме него, делать это было некому, да и являлась она частью штатных функций командира группы, прописанных в контракте и закрепленных его, Макса, подписью.

Вернувшись к себе в кабинет, Заславский открыл терминал, вошел в сеть базы, свел воедино все записи журнала и приступил к рутинной и скучной работе — компиляции уже записанных действий и приказов. Бюрократия, как иногда казалось Максу, была самой бесполезной, но при этом самой неистребимой особенностью человеческой цивилизации. Впрочем, кто знает, как оно обстоит у рекн?

По бумагам получалось, что экспедиция находится на Светлой восемьдесят шесть стандартных суток. Из них одиннадцать суток штатных выходных. Стало быть, при выполнении рабочего плана на сто процентов экспедиционный оклад без коррелирующих коэффициентов считается по принципу…

…а при выполнении задачи по строительству жилого отсека для базы группы предварительной колониальной подготовки были использованы материалы, не входящие в стандартный комплект поставки, что привело к…

…также довелось испытать климатическую установку в действии, нареканий и сбоев в работе отмечено не было, производительность при влажности 72 % составляет…

…несмотря на наличие в составе группы предварительной подготовки практически всех специальностей, вынужден рекомендовать пополнять ГПКП в дальнейшем специалистами по экосистемам и их адаптации, обычные биологи широкого спектра применения показали свою недостаточность в ряде поставленных…

До посадки транспорта с колонистами оставалось семьдесят шесть часов.

Глава 6

Наша память — это, пожалуй, один из самых загадочных и самых необъяснимых феноменов. Человек в состоянии помнить даже то, как пребывал в утробе матери, просто не хочет это вспоминать. И в этом нет ничего удивительного, мы всегда помним только то, что хотим запомнить.

Зигмунд Фрейд

Макс наконец свел воедино все отчеты о событиях и происшествиях, затратив почти пять часов чистого времени. Нервы, как ни странно, изрядно успокоились от такой нудной и однообразной работы. Отложив терминал, на котором бежали строки однообразных документов, Заславский протер глаза, дошел до кофейного автомата, выдавил из него крепкий двойной эспрессо и уселся обратно в кресло. Скосив глаза, посмотрел на полупустой портсигар, открыл стол, извлек оттуда еще одну пачку сигарет и наполнил портсигар. Но закуривать сразу не стал, покосившись на полную окурков пепельницу. Вместо этого закинул на спину винтовку, взял в руки кофе и направился к выходу из кабинета. Однако выйти не успел, поскольку как только подошел к двери, то сигнал вызова сообщил, что Елена хочет войти. Макс тяжко вздохнул и дал команду открыть. Реньи окинула командира взглядом, помолчала секунду, потом сделала шаг вперед, в кабинет. Макс вынужденно ретировался в кресло, скинув винтовку и прислонив ее к боковому поручню. За спиной Елены беззвучно закрылась дверь. Женщина прошла несколько шагов к столу командира, пододвинула посетительское кресло и, скинув туфли, устроилась в нем с ногами. В кабинете повисла натужная тишина, во время которой люди просто смотрели друг другу в глаза и ничего не говорили. Наверное, можно было бы расписать диалог взглядов, но его не было. Каждый думал о своем, общей была только одна мысль — а что дальше-то, собственно?

Впрочем, если бы кто-нибудь попробовал задать этот вопрос, то скорее всего нарвался бы как минимум на отповедь в стиле «ничего дальше, простите, что побеспокоила». И это было бы нормально, поскольку такие вопросы в подобной ситуации другого ответа иметь не могут. Молчание нарушила женщина:

— Макс…

— Да?

— Я тебе нравлюсь? — Лучше вопроса для мужчины, с которым провела ночь, она придумать не смогла бы. Заславский оторопел.

— А… Ну… Понимаешь, если бы ты мне не нравилась, то…

— То ты бы не стал со мной спать, да?

— Нет, я…

— Нет? То есть ты бы со мной переспал, даже если бы я тебе не нравилась? Сильно.

— Нет, я не в этом смысле! Если бы ты мне не нравилась, я бы не стал вести с тобой никаких разговоров даже, кроме рабочих.

— Ага. То есть то, что ты со мной в принципе заговорил, уже надо воспринимать как комплимент? Великий и ужасный Максим Заславский великодушно соизволили обратить свое почетное внимание?