Книга О любви - Виктория Токарева

У Кости возникло желание догнать Васька и дать ему половину пачки. Но добро не бывает без последствий. Васек может решить, что это в долг, и убьет Костю, чтобы не отдавать долг. Либо молва разнесется по поселку, и Костей быстро заинтересуются.

Костя вздохнул. Ему было жаль этих людей. Их здесь эксплуатировали, как рабов, и кидали. И они сами тоже кидали. Рабское существование лишает человека нравственности.

Жизнь пестра и многослойна. Поэтому лучше всего в нее не вникать, не нырять в черные глубины, а вальсировать на поверхности.

Нотариальная контора находилась возле окружной дороги.

Костя включил печь. Ехали молча. От теплого воздуха стало душно. Костя расстегнулся.

— Хороший у тебя шарфик, — заметил сосед.

— Мне тоже нравится, — согласился Костя, отсекая тем самым все намеки.

— А откуда он у тебя?

— Жена подарила, — соврал Костя. Так было короче.

— А мне моя только теплые кальсоны покупает, хотя знает: я кальсоны не ношу.

— Заботится, — отозвался Костя.

— А ты кальсоны носишь? — спросил Винг.

— Нет.

— Сейчас, по-моему, никто не носит. Она их в военторге покупает.

— Ну вот, военные носят…

Тема была исчерпана. Замолчали.

— Тебя как зовут? — спросил Костя.

— Влад. А что?

— Да ничего. Просто узнал, как зовут. Мы же соседи.

— Ну да…

— А что значит Влад? Владислав?

— Владимир.

— Ну и был бы Володя.

— Меня все детство дразнили: «Вовка-морковка, спереди веревка, сзади барабан по всем городам»… Тебя дразнили в детстве?

— Не помню.

— Не помнишь, значит, не дразнили. Счастливый человек. В детстве бывает очень обидно. Потом на всю жизнь остается.

Костя молчал, думал о спортивной сумке, которая лежала за его спиной. Мысленно пересчитывал деньги, размышлял — сколько вложить в новую машину. Нет смысла покупать самую дорогую. Машины все равно принято менять раз в пять лет.

— Ты, наверное, думаешь, что я жлоб? — спросил Влад и сделал паузу, ожидая возражения. Но возражения не последовало. — Я не жлоб. Просто я в этом углу гараж хотел поставить. Поэтому и прихватил шесть метров.

— Но это же чужие метры. Попросил бы или купил.

— А ты бы сказал: нет. Не дам и не продам.

— Так бы и сказал, — подтвердил Костя.

— Ну вот. А мне без гаража невозможно. А поставить его больше некуда.

— Почему некуда? Поставь в противоположный угол.

— А там надо деревья рубить. Три березы снимать. Жалко.

— Но есть понятие: мое и чужое.

— А еще есть шанс. Единственный шанс в жизни. Если отобью — будет мое, а не отобью — уйдет навсегда. С концами. Ну, я и попробовал. Любого человека можно напугать или купить. Деньги и страх.

— Сталин так же считал, — заметил Костя.

— Вот и царствовал всю жизнь. Страной должен править диктатор. Это как отец с ремнем в доме. Всегда будет порядок.

— А ты чем занимаешься? — спросил Костя.

— Всем. Мороженым торговал. Пломбиры, эскимо.

— Выгодно?

— А зачем бы я стал этим заниматься?

— Тогда зачем тебе диктатор? Он бы тебя посадил на паек. На пайку.

— Я бы выкрутился. Я никогда не пропаду. Я — непотопляемый.

Влад нажал на кнопку приемника, оттуда выплеснулась песня, неизвестно в чьем исполнении. Влад подхватил с энтузиазмом и пел не хуже певца.

— Люблю эту группу, тащусь… Ты мне оставишь кассетник?

— Бери, — согласился Костя.

— По-моему, у тебя колодка стучит, — насторожился Влад.

— Починишь.

— Ремонт сейчас дорогой…

— Заплатишь. Машина ведь даром досталась.

— Ничего подобного, — запротестовал Влад. — В этом месте земля дорогая. Одна сотка — две штуки. А твоя машина — полторы от силы.

— Так ведь земля моя. Ты забыл… — напомнил Костя.

Остановились возле нотариальной конторы. Костя усомнился: оставлять деньги в машине или взять с собой. С собой — вернее. Он закинул сумку за плечо и пошел за Владом в нотариальную контору.

В коридоре сидела очередь — человек восемь. На полтора часа. Коридор был довольно узкий, стулья старые, стены крашены зеленой масляной краской. Картину дополняли сквозняки и тусклое освещение, поскольку коридор был без окон.

Костя подумал: если бы люди каким-то образом узнали, что у меня за спиной в сумке полмиллиона, что бы сделали? Навалились скопом. Но вид у людей был не агрессивный и слегка заторможенный. Когда приходишь в такие вот государственные коридоры, процессы в организме замедляются, как у медведя в спячке. Отсюда такие заторможенные лица.

Влад, ни на кого не глядя, прошел в кабинет.

— Куда? — подхватилась женщина.

— Мы занимали, — бросил Влад. — Он подтвердит.

«Он» — это Костя, появившийся полминуты назад.

Влад исчез за дверью, но тут же высунулся.

— Заходи, чего стал, — велел он Косте.

Наглость, как любое боевое действие, должна быть внезапной и краткой и действовать как электрошок. Влад хорошо это усвоил.

Нотариус Галя сидела за столом возле окна. На ней была мохеровая вязаная шапка, какие носили при социализме. Серый костюм не украшал Галю, а просто сохранял тепло. Похоже, Гале было все равно, как она выглядит. А может, у нее был другой вкус. Не плохой, а другой.

Влад коротко разъяснил Гале, что от нее требуется. Галя быстро достала анкеты, сама их заполнила, вписала все, что надо.

Костя протянул документы на машину, технический паспорт и свой паспорт.

— Потом зарегистрируете в ГАИ, — предупредила Галя.

— А зачем? — спросил Влад.

— Такой порядок. Все передвижки по машине должны быть зарегистрированы в ГАИ.

— Это хорошо, — заметил Влад.

Доверенность казалась ему ненадежным документом. Хозяин машины мог в любую минуту передумать. Сегодня дал доверенность, завтра отобрал. Влад сам не раз так поступал.

— До которого часа ГАИ? — спросил он у Гали.

Влад хотел все провернуть за один день, чтобы закрепить завоевание. Чтобы у Кости не было дороги назад. Он изо всех сил торопился на самолет, в который была заложена бомба.

Галя назвала сумму за нотариальные услуги и процент за срочность.

— У меня с собой нет денег, — заметил Влад. — Ты заплати. Я тебе потом отдам.