Книга И на вражьей земле... - Олег Шушаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом была война в Испании… За восемь месяцев старший советник при командующем республиканских ВВС «генерал Дуглас» налетал в боевой обстановке более двухсот часов, в том числе более сотни на «чато». Водил эскадрильи на штурмовки, в воздушных боях сбил несколько фашистов.
Он вернулся на Родину с двумя орденами Ленина и, минуя звание комдива, сразу стал комкором. И все бы было хорошо. Но ни у кого не бывает в жизни все хорошо. Во всяком случае, достаточно долго.
Сначала, упав с балкона, разбилась его маленькая дочка Ленъна. И погибла…
А вскоре он сам попал в тяжелейшую аварию и разбился. Но почему-то не погиб.
В апреле прошлого года специально для показа членам правительства на воздушном параде прямо с завода на Центральный аэродром пригнали новейший разведчик Р-10.
Самолет был окрашен серебрянкой, а на его борту красной краской была нанесена надпись: «Командующему Первомайским воздушным парадом Герою Советского Союза комкору Я.В. Смушкевичу». В одном из полетов из-за конструктивной недоработки маслопровода у него заклинило мотор.
Его извлекли из-под обломков с ногами, переломанными от ступней до бедер, с выбитыми зубами, тяжелыми ранениями головы, сотрясением мозга и обожженной спиной и отвезли в Боткинскую больницу.
А техник, сидевший в задней кабине, отделался легким испугом. И такое в авиации бывает.
Несколько дней Смушкевич был без сознания. Требовалась срочная операция тазобедренного сустава. Врачи собирались ампутировать ему обе ноги. Но благодаря искусству профессора Фридмана операция прошла блестяще, и ноги у него остались, только одна стала значительно короче. И ему был прописан массаж.
Смушкевич вспомнил о курсе лечебной гимнастики и побледнел. После такого не страшно и в застенки… Но он был готов на все, чтобы вернуться в небо. Другой и ходить бы не смог, а ему надо было снова в небо!
Вскоре он бросил костыль и стал ходить, опираясь только на палку. Потом начал упражняться на автомобиле. Бывало, заведет машину и пробует нажимать на педали и переключать скорости. Превозмогая нечеловеческие боли, он тренировался часами. После первой удачной попытки стал выезжать на машине каждый день. Дома он бросал палку и учился ходить без нее. А однажды приехал на аэродром, посмотреть полеты. И не удержался, сел в кабину и полетел. Это было совсем недавно…
Смушкевич посмотрел на карту. Численный состав японской авиации оценивался нашей разведкой в двести пятьдесят – двести шестьдесят самолетов, из которых как минимум половину составляли истребители. Силы практически равные. Если не учитывать лучшие тактико-технические данные их истребителей, больший боевой опыт летного состава, а также их уверенность в своих силах после майского провала Куцепалова.
Впрочем, эта их уверенность кажется очень похожей на самоуверенность!
«На этом мы их и подловим! – решил Смушкевич. – Ребята строевых летчиков хорошо поднатаскали. Боевой дух подняли. И в бой сами поведут!»
Да, команда у него подобралась, любо-дорого! Не команда, а мечта!
Чита, середина июня 1939 г.
Июнь в Чите выдался на редкость сухим и жарким. Дышать было нечем. Даже по ночам желанная прохлада так и не наступала. Едва успевшая зазеленеть трава выгорела. Асфальт плавился, а над грунтовыми дорогами пыль стояла не опускаясь.
В городе было совершенно невыносимо. Прозрачные серые облака иногда проплывали в вышине, но короткий слепой дождь испарялся, так и не долетев до земли.
Два козла отпущения за майские поражения советской авиации в Монголии, майор Куцепалов и капитан Иванищев, отозванные в распоряжение командования ВВС округа, а точнее сказать, отосланные на его усмотрение, сидели в своем номере в гостинице в одних трусах и пили теплую и противную водку.
Впрочем, лучше сидеть и пить теплую водку в гостинице, чем сидеть в холодной камере внутренней тюрьмы НКВД и ждать очередного ночного допроса!
Конечно, можно было бы и в кабаке гульнуть напоследок, как следует. Денег у них было достаточно. Содержание-то выплатили. Но нарываться на разбор полетов в комендатуре не хотелось. Это могло нарушить шаткое равновесие их замерзшего в нижней точке бытия.
На улице – жара, а их бытие замерзло в нижней точке. Как термометр.
Куцепалов кое-как выговорил про себя это дурацкое слово: «Тер-мор-мер… Тьфу, ты пропасть! Не так… Тер-мор-метр! Во как!»
Он криво усмехнулся и налил себе и своему товарищу по несчастью. И поставил пустую бутылку под стул. Она упала и, позвякивая, покатилась по полу. В угол, к своим, таким же пустым, товаркам…
– Федор! – посмотрел на него Иванищев остекленевшим взглядом. – А если рысью? А?… Шашки наголо и марш-марш!.. А?… Мы им, что щенки пархатые? А?… Мы кр-р-р-расные кавалеристы и про нас!..
– Товарищ капитан!.. Ты на плацу или кто?… Ты красный командир или где?… Равняйсь! Смирно!.. Вольно! – Куцепалов звякнул по его стакану своим. – Пей, давай!
– Федор!.. Да, я за тебя! Да, я! – ударил себя в грудь со слезой в голосе Иванищев.
Он сидел в номере безвылазно, а Куцепалов каждое утро как штык являлся в штаб. Голова у майора была крепкая, и ежедневные попойки никак на ней не сказывались. Некоторое время он отирался по кабинетам, разнюхивая, как идут дела, и стараясь не попасть на глаза начальству, а потом шел в магазин за очередной партией спиртного. Иногда он покупал закуску. Иногда – нет.
В этот день он, как обычно, явился в штаб и заглянул к знакомому направленцу из оперативного отдела. Новостей не было. Ни хороших, ни плохих… Он уже почти собрался отправиться по привычному маршруту в магазин, как вдруг увидел шагающего навстречу незнакомого старшего командира.
А на самом деле очень хорошо знакомого!
Вообще-то, когда он встречался с ним в последний раз, у него было по три прямоугольника в петлицах и один орден на груди. А теперь – два ромба комдива и целых два ордена – Ленина и Красного Знамени. Да еще и юбилейная медаль в придачу. Но стальной взгляд, характерная ямка на твердом подбородке и резкие складки возле упрямого рта не оставляли никаких сомнений.
Это был Георгий Жуков. Бывший командир того самого кавалерийского полка, в котором они с Гришкой когда-то начинали свою службу…
Комдив Георгий Константинович Жуков прилетел из Москвы в Читу сегодня, пятого июня, и заехал в штаб округа, чтобы уточнить последнюю обстановку в районе боев перед тем, как лететь дальше в Тамцаг-Булак. В штабе он встретился с командующим войсками Забайкальского военного округа комкором Яковлевым и членом Военного совета дивизионным комиссаром Гапановичем.
Ничего нового они ему не сообщили. Тем не менее беседа была полезной.
Обстановку на сопредельной территории командование округа знало неплохо, стратегические и тактические цели противника представляло достаточно ясно и могло дать вполне достоверный прогноз развития ситуации.
