Книга Колесо сансары - Владимир Контровский

Андрею Сомову не было никакого дела до своих случайных попутчиков. Молодой человек целиком пребывал в состоянии приподнятости и одновременно погруженности в собственные мысли. Для обоих этих состояний основания имелись достаточно веские - мичман получил трёхдневный отпуск "для улаживания береговых дел" перед тем, как отправиться к новому месту службы, а именно на достраивающийся броненосец "Орёл", четвёртый корабль серии "Бородино" - новейших и самых мощных кораблей российского военно-морского флота.

Что же касается "береговых дел", то их у молодого мичмана по сути-то и не было. Родственников в Петербурге Андрей не имел, но это его только радовало - всё свободное время, свалившееся на него нежданно-негаданно, он мог посвятить той, по которой успел уже порядком соскучиться. Кронштадт от Петербурга хоть и близок, но всё же дальше, чем того хотелось бы, а служба есть служба, и от неё никуда не денешься.

Зато теперь он имел полное право предвкушать, как поднимется по парадной лестнице на третий этаж знакомого дома на Староневском, повернёт ручку звонка под бронзовой табличкой с выведенной на ней вязью надписью "Инженер И.П.Егоров" и будет с замиранием сердца прислушиваться, какие шаги послышатся за массивной дверью - тяжеловатые горничной Лизаветы или лёгкие и быстрые её. Да, не забыть бы купить цветы…

Но кроме дел сердечных мичмана в немалой степени занимало его ближайшее будущее. "Орлу" вместе с тремя другими новейшими броненосцами предстояло составить основное боевое ядро снаряжающейся для похода на Дальний Восток 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала Рожественского, загодя произведённого прессой в ранг национального героя. Дела на восточной окраине великой империи шли, мягко говоря, неважно, но Сомова это ни в коей степени не смущало. Непоколебимо уверенный в силе овеянного славой многочисленных побед русского оружия, мичман считал все неудачи временными, возникшими лишь из-за неблагоприятного стечения обстоятельств.

Вот подойдёт к Порт-Артуру 2-я эскадра, соединится с 1-й и погонит японцев поганой метлой до самого Токио! И ему, молодому флотскому офицеру двадцати трёх лет от роду суждено принять участие в этом славном деле! И кроме того, сам переход - сколько новых стран и новых впечатлений! А когда он вернётся из похода (быть может, украшенный шрамом от осколка японского снаряда на мужественном лице), тогда можно будет просить руки Наташи у её очень серьёзных родителей. Правда, морским офицерам до получения лейтенантского чина запрещалось жениться (ибо считалось, что на мичманское жалованье содержать семью подобающим образом никак не можно, да и вообще для такого серьёзного шага как женитьба молодой человек, не дослужившийся до лейтенантского звания, в принципе не может обладать должной солидностью), но уж о помолвке-то речь заводить не грех. Тем более что получить вожделенные лейтенантские погоны для героя победоносной войны вряд ли будет так уж сложно.

Основное преимущество молодости - это непоколебимая уверенность в том, что всё достижимо и доступно, что весь мир предназначен только тебе, и что всё непременно обязано устроиться самым наилучшим образом. Это уже потом, вместе с набитыми на жизненном пути синяками и шишками приходит опыт (зачастую горький), а в двадцать с небольшим всё (как правило) смотрится исключительно в розовом цвете…

* * *

Эскадра была потрясена почти мгновенной гибелью флагманского корабля вместе с адмиралом и почти всей командой. Бережно взращиваемые надежды рассыпались прахом, рушилось всё, с таким трудом налаженное Макаровым.

В первые минуты после взрыва команды русских кораблей охватила самая настоящая паника, усугублявшаяся тем, что никто не понимал истинной причины катастрофы. Мины? Или, может, подводные лодки? Об их возможном наличии у японцев слухи расползались давно. А тут ещё грохнул взрыв под броненосцем "Победа" (правда, этот корабль отделался незначительными повреждениями и вскоре вернулся в строй - его артиллерийские погреба не сдетонировали, они взорвались только на "Петропавловске"). И эскадра выплеснула свой страх и свою беспомощность с яростным огнём из всех калибров, паля в воду и во все стороны.

Снаряды рикошетировали от воды и свистели над палубами, грозя поразить своих же. Часть снарядов рвалась в орущем человеческом месиве, оставшемся на месте гибели "Петропавловска", убивая и калеча чудом спасшихся.

Японский флот, маневрируя вне досягаемости береговых орудий, бесстрастно взирал на происходящее.

…31 марта 1904 года надежды на чудо утонули в водах Жёлтого моря вместе с человеком, на которого эти надежды возлагались. Русская эскадра вновь укрылась в гавани, растеряв ту немногую уверенность в своих силах, которую она успела обрести при Макарове. Не изменил создавшегося положения даже "чёрный день японского флота" 2 мая, когда на русских минах под Порт-Артуром одновременно подорвались два первоклассных броненосца "Хатсусе" и "Ясима" (первый погиб на месте, а второй затонул по дороге в базу), а броненосный крейсер "Кассуга" молодецки протаранил и потопил свой же лёгкий крейсер "Йосино". Адмирал Того был строго наказан за самоуверенность и возникшее у него пренебрежение к противнику, но русским это не особенно помогло.

Случилось непонятное главное - адмирал Макаров, опытный минёр, превосходно осведомленный на основе личного опыта о разрушительной мощи минного оружия и своевременно проинформированный о странных маневрах японских кораблей на внешнем рейде Порт-Артура, не предпринял никаких мер. Более того, он слепо и обречённо повёл эскадру прямо на минное поле (притом, что нужды в экстренном её выходе в море не было никакой).

Чёрные эски даже не пытались сгладить неизбежное проявление Закона Равновесия, вызванное нестандартной катастрофой - зачем настораживать наблюдателей? Гибель двух новейших японских линейных кораблей с лихвой компенсировала потерю одного русского броненосца (кстати, далеко не лучшего). Сам факт потери "Петропавловска" отнюдь не был роковым: истинно непоправимым событием стала смерть одного-единственного человека среди сотен людей на борту флагмана.

Естественность хода событий соблюдалась: обычная война внутри Юной Расы Носителей Разума, с обычными ошибками и потерями с обеих сторон, с обычными случайностями - ну какое тут вмешательство? "Сценаристы" тщательно отслеживали даже незначительные мелочи, которые могли бы оказать хоть малейшее негативное влияние на реализацию Плана Проникновения.

Адмирал Витгефт, возглавивший эскадру после гибели Макарова, не вёл никаких активных действий на море, ссылаясь на очевидное неравенство сил. Воспользовавшись этим, японцы ещё в конце апреля беспрепятственно высадились у Бицзыво, в середине мая прорвали оборонительную позицию русских на Цжиньчжоуском перешейке и в июле начали осаду Порт-Артура.

2-я Тихоокеанская эскадра ещё даже не вышла на Дальний Восток, а над 1-й эскадрой уже нависла угроза неминуемой и бесславной гибели прямо в гавани Порт-Артура. Единственным выходом оставался прорыв во Владивосток, но Витгефт, вышедший с эскадрой 10 июня, повернул назад при одном появлении на горизонте японского флота (несмотря на то, что повреждённые "Цесаревич", "Ретвизан", "Победа" и "Паллада" уже вернулись в строй). И только 28 июля, когда первые снаряды японских полевых батарей уже рвались на рейдах, Витгефт, подчиняясь категорическому приказу наместника Алексеева, снова вышел в море - без малейшей надежды на успех прорыва.