Книга Последнее звено - Виталий Каплан

– Можете предложить более интеллектуальный труд? – съязвил я. Отчего-то мне нравилось подкалывать Александра Филипповича словечками из прежней жизни. Может, потому что он упорно на мои подколки не велся? А может, чтобы самому себе напомнить: я не кучепольский, я московский?

– В общем, на садовых работах ты был, покуда привыкал к нашей жизни, – как всегда не замечая моего вызова, продолжал боярин. – Теперь же займешься настоящим мужским делом. Приспособлю тебя к моей службе по Уголовному Приказу. Освоишь искусство боя, езду верховую, прочие наши умения и хитрости…

Опа! Похоже, осенний призыв меня таки накрыл. Не в армию, так в ментуру… Ничем не лучше.

– Понимаю, что рад, – видя мое замешательство, улыбнулся боярин. – Дело настоящее, нужное дело – людей защищать от отребья всякого вроде тех оторв, что тебя измордовали. Кстати, и по жизни пригодятся навыки. Мало ли что когда случится…

Звучало соблазнительно, года три-четыре назад я бы, может, и повелся. Но сейчас, в свои почти двадцать, я прекрасно понимал – ждут меня нагрузки, муштра, тупость сержантов… или как они тут называются? Нижние чины? Фельдфебели?

– Вот видишь, как хорошо, – подытожил боярин. – Завтра и начнешь обучение. Глядишь, годы промелькнут, не заметишь, как и в сотские выйдешь…

Вот уж карьера, о которой я мечтал всю жизнь…

– Что, оставаясь при этом холопом? – не удержался я от очередной подколки.

– Что ж тут такого? – хмыкнул Волков. – Многие люди в большие чины выходят, будучи при том холопами. На линию же это не влияет, холоп ли ты, смерд ли, князь ли…

– Послушайте, – я и понимал, что перегибаю палку, но тормозить себя не хотел. – Вот вы, Александр Филиппович, вроде умный человек, образованный. Не злой опять же. Как же так получается, что вам люди принадлежат как… как вещи, и вы в том ничего плохого не видите? Нельзя же так. Человек должен быть свободен…

Боярин ничуть не обиделся. Наоборот – ему предоставилась очередная возможность удариться в философию.

– Ты, Андрей, все пытаешься нашу жизнь по своему старому шару измерять. Неправильно это. Главное ведь – не какого ты звания, а что внутри чувствуешь. Радуешься ли, огорчаешься, мучаешься или доволен. Вот об этом и думать надо, и линией своей управлять. Нет ничего плохого ни в том, чтобы быть холопом, ни в том, чтобы боярином… И держать холопов – в том я ничего зазорного не вижу. У них своя линия, у тебя своя, и связаны эти линии – вот ты своим людям и помогаешь спрямлять их линии. Когда лаской, когда строгостью… И свою линию тем самым тоже соблюдаешь. Тут так же, как и в семье, только связи между людьми не по крови, а по жизни…

– И что, у вас все бояре такие продвинутые?

– Разные, конечно, люди попадаются, – признал Волков. – Бывают и бояре-оторвы, очень редко, да бывают. А все же большинство знатных людей по Учению живет. Оттого и спокойно у нас… не то что у степняков или в дальних странах там, за степями…

Его уверенность в своей правоте невозможно было пробить. Все мои наскоки для него – точно камнями в танк швыряться.

Наутро мне и впрямь пришлось отправляться с боярином в Уголовный Приказ. Не в центральный офис, правда, а на окраину города, на, как выразился Александр Филиппович, «учебное поле» – по-нашему что-то вроде полигона. Там он поручил меня заботам звероподобного десятника Корсавы – и началось…

Домой, в усадьбу, меня отпускали только к вечеру, после заката. Я еле добредал до людской, без всякого желания ел Светланину стряпню и заваливался спать. Алешка тоже очень огорчался – ему ведь работы прибавилось. И не об кого стало трепать язык…

И так вот почти две недели. Не заметил, как началась осень. Наверное, у нас уже сентябрь… Третий курс уже занимается… без меня. Как только этот кошмар мама перенесла?

– Руку не гни, когда мечешь. – Корсава подошел совершенно неслышно, несмотря на свои полтора центнера тугих мышц. – Расслабь руку, говорю. И рукоятку ножа не сжимай. Ты что, сок из нее давишь? Легко держи, нож – это продолжение твоей ладони. Ты не нож мечешь – ты просто руку свою вдаль посылаешь. Тут все от руки зависит, а не от глаза. Умелый человек и в темноте нож метнет куда надо, не промахнется. Собирай давай ножи да снова кидай. Пока хотя бы четыре из семи в цель не попадут – обедать не отпущу, понял?

2

Утро началось с дождя, мелкого и нудного. В городе-то еще ничего, там улицы вымощены булыжником, там дощатые тротуары со смешным названием пешеходы, а здесь, в лесу, дорогу основательно развезло, конские копыта вязнут в бурой грязи.

Мы ехали не торопясь. Времени было в избытке, до деревни Семиполье, по словам боярина, неспешной езды часов пять, будем немногим после полудня, а душегубов следует ждать ближе к вечеру. Обычная их тактика – налететь на деревню, быстро, до темноты, собрать все добро, погрузить на коней узлы. И тайными тропами в лес, на болото. Опомнившиеся смерды ночью в погоню не сунутся, да и гонца в уезд на ночь глядя тоже не пошлют. Боятся зверья, боятся лесных духов. Дремучие люди, живут как тысячу лет назад, в лесную нечисть верят больше, чем в закон Равновесия.

– Ну что, Андрюха, первое твое настоящее дело, – накануне сказал мне боярин. – Учиться на поле – это хорошо, но пора бы тебе и в практику… Тут, конечно, риск есть, но невеликий. Оторвы, грабящие деревни, редко сражаться по-настоящему умеют. Разбой этот не шибко прибыльный, бывалые да умелые душегубы таким брезгуют. То ли дело на торговых путях засады устраивать… Так что тебе этот опыт в самый раз будет. Помни, стоишь там, куда Корсава поставит, если в твою сторону побегут – стреляй по ногам. С арбалетом, он говорит, у тебя дело более-менее ладится. Не забудь, кстати, тетиву зельем смазывать, а то сырость… Ну да Корсава напомнит. И, конечно, свисти. Но помни, ты на подхвате, без приказа никуда не лезь.

И вот сейчас мы пробирались сквозь нудную завесу дождя. Видимость почти нулевая, от силы метров на десять. Дорога узкая, и наша дюжина растянулась по ней цепочкой. Кобыла моя по кличке Сажа чем-то недовольна, фыркает, поводит ноздрями. Хотя и накормлена, и напоена, и вычищена. Может, предчувствует какую-то пакость? Интересно, а по аринакской теории, есть ли у животных свои линии? Надо бы спросить боярина…

Достал я его, наверное, своими расспросами. Он, конечно, человек терпеливый, да и поговорить любит… Но вот мои постоянные подколки… Самому интересно, когда же у него терпение лопнет и он… А что он? Накажет? Самому интересно, как это будет выглядеть. Лишит карманных денег? Поставит в угол? Всыплет на конюшне плетей, несмотря на предостережения ученых?

Любопытно было бы поглядеть на этих самых ученых. До сих пор только слышал о них. Есть тут, оказывается, свои университеты, называемые забавным словом «панэписта», есть научные центры, филогнозисы, а есть и что-то вроде консультаций для населения, полисофосы. Приходит туда человек, выстаивает очередь, платит установленный сбор – и его выслушивают, выспрашивают, после чего дают советы, как в данной конкретной ситуации поступить, чтобы для линии было лучше.