Книга Королева Виктория. Охотница на демонов - А. Мурэт

Эгг заморгал и попытался отвернуть голову.

— Это она? — нажимал МакКензи. — Ее имя леди Флора Хастингс, придворная дама королевы?

Эгг закатил глаза, будто собирался потерять сознание, но МакКензи просто сжал его сильнее и придвинул свое лицо вплотную к глазам мальчика.

— Это она? — не отступая, тряс он Эгга. — Она была твоей хозяйкой?

Наконец тот кивнул утвердительно, и МакКензи ослабил хватку.

— В последний раз, когда мы встречались, — сказал он, — ты говорил, что она боится за свою жизнь, и вот теперь она мертва. Или это ужасное совпадение, или же она была права в своих подозрениях. Что скажешь?

— Я никогда не доискивался, сар, я прочел это в газете, так же как и вы. Они говорят, что у нее была опухоль, но я думаю иначе.

МакКензи поставил Эгга на ноги. «Почему? — спросил он, оглянувшись вокруг, — что заставляет тебя так думать?»

— Моя госпожа была последовательницей советника герцогини, сар.

— Стой, не причесывай то, что знаешь, — не приукрашивай свою информацию для моих ушей. Ты хочешь сказать, леди Флора Хастингс и советник герцогини, как там его — он силился вспомнить имя, сэр Джон, что-то вроде этого, — они были любовниками?

Сэр Джон Конрой. Вот как его зовут.

— Да, сар. Оказавшись в этом положении, она обнаружила такие ужасные вещи, касающиеся монархии, сар, что ее и убили, сар, я так думаю, — особенно те, кому было что терять из-за признаний, которые она могла сделать.

— Да. Да. Так оно и есть.

Мимо них пробегали люди. Кто-то к провалу арены, кто-то прочь от него.

— И кто они, дружок? — зашептал МакКензи. — На кого похожи? Эти темные силы, о которых ты говорил, когда был пьян?

— Я не придумывал, сар. Так все и есть, сар. Она говорила о демонах — там, во дворце.

XVI

Парк Букингемского дворца

Черт возьми! Похоже, что с тех пор как было объявлено о грядущем бракосочетании, лорд Мельбурн анекдотам о немцах уделяет гораздо больше внимания, чем обычно. Вот сейчас, например, он счел необходимым извиняться за пущенный кем-то слух, будто он утверждал, что все немцы курят и редко моются.

К чести королевы — а также по причине счастья, в состоянии которого Виктория теперь пребывала, — она не придавала никакого значения всем этим нелепостям.

— Не беспокойтесь, лорд Мельбурн, — улыбнулась она, шагая в тумане, который окутывал всю прилегавшую к дворцу территорию. — Даже если так и есть, я не поверю, что это относится к Альберту. Только не мой Альберт.

— А-а, — сказал премьер-министр, закладывая руки за спину, — он и впрямь полностью завладел Вашим сердцем, не так ли?

— Вы полагали, что может быть иначе? Что я могла бы вступить в брак по расчету?

— Наверное, нет, — пробормотал он, — зная Ваше Величество так, как знаю я.

— Так же и Альберт, — напомнила ему королева. — Это мужчина, который определенно во всем придерживается собственного мнения.

— Я не могу выразить, насколько приятно мне это слышать, сударыня.

— Он мне объяснил некоторые свои идеи насчет реформ.

— А-а.

Повисло молчание. Они шагали рядом, и она ощущала, что от лорда Мельбурна исходит какое-то беспокойство. Он и Лезен, ее верные друзья, бесспорно, имели основания для недоверия к Саксен-Кобургам, хотя, наверное, по разным причинам: Лезен заботили, по всей видимости (хотя с полной уверенностью сказать было нельзя), не столько практические или государственные соображения, сколько опасения, что новые привязанности молодой королевы оттеснят ее саму на второй план. Премьер-министр занимал иную позицию: в недели, предшествовавшие визиту, он не только сокрушался о гигиенических привычках немцев, но позволял себе замечания и о династии. «Кобурги не пользуются популярностью за границей», — предостерегающе сказал он ей.

Но и теперь, в это прохладное октябрьское утро, она все еще чувствовала его внутреннее сопротивление. Да он и не был как-то особенно скрытен, когда дело доходило до высказывания имевшихся у него соображений. Будь это кто-то другой, она бы уже давно рассталась с ним, сделав надлежащий выговор за дерзкие замечания. Но это был Лорд М. Дорогой Лорд М. Она многим обязана ему. До сих пор.

— Сударыня, — заговорил он, — касательно немцев мне преподнесли новую сплетню. Говорят, наши тевтонские кузены, будучи на водах, пользовались несколько непозволительными методами: они занимали место в очереди к процедурам, кладя полотенца на стулья, а сами отправлялись завтракать. Впрочем, современные немцы, о которых я толкую, конечно, не чета предкам Вашего Величества.

— Давайте, давайте, лорд Мельбурн, вряд ли вы ждете от меня, будто я поверю этим заморским наветам.

— Я опасаюсь, что это правда, сударыня.

И они оба расхохотались.

— Однако перейдем к вещам более серьезным, сударыня. Не думали ли Вы о том, что принц будет солидарен с Вашей матерью в тех или иных вопросах, и тогда перед Вами неизбежно встанет опасность уступить бразды правления нашему другу, сэру Джону Конрою?

— Если принц окажется на стороне моей матери и ее советника, то он и в буквальном смысле слова окажется на их стороне, разделив апартаменты сэра Джона, — засмеялась она.

— Вот, я снова допустил ошибку, недооценив решительности Вашего Величества.

— Вы и впредь будете их допускать, лорд Мельбурн, если не прекратите думать, что я могу поставить свои сердечные дела выше моего долга по отношению к собственной стране.

— Даже если страна не одобрит такой союз?

— По какой такой причине?

Он развел руками. «Принц Альберт, при всем, несомненно, прекрасном своем характере, все-таки… иностранец, сударыня».

Она вздохнула. «О, Лорд М, это поистине вас недостойно. Альберт исключительно приятный и благородный человек, и это не зависит от его национальности. Я абсолютно уверена, что люди это увидят».

— Увы, мы не можем познакомить его с каждым из них, сударыня.

— Они научатся его любить, — сказала она.

— Может быть. Тем не менее, предлагая им сделать это, Вы устраиваете им испытание, — мрачно заключил он.

— И это испытание, я уверена, они выдержат с честью.

— А если нет?

— Думаете, тогда нас ждет революция, лорд Мельбурн?

— Память о том, что случилось во Франции, еще свежа, хотя прошло уже более двух десятков лет. В Европе неспокойно, сударыня. И у нас, у себя дома, мы имеем беспорядки чартистов. Как считают многие, после Ньюпортского восстания мы были на волосок от национальной революции. Если бы то выступление оказалось успешным, кто знает, Ваше Величество, что могло бы произойти?