Книга Повелитель соблазна - Николь Джордан

– Вижу, вы уже успели познакомиться с бренди Торна, – усмехнулся первый джентльмен, проходя мимо Макса в комнату, и, когда тот вскинул брови, удивленный такой фамильярностью, спокойно представился: – Я Алекс Райдер. А это – Сантос Верра.

Верра! Тот самый человек, что увез Каро сегодня днем!

– Доброй ночи, сеньор Лейтон, – кивнул испанец, блеснув белозубой улыбкой.

У Райдера тоже были темные глаза и волосы, но цвет кожи казался бронзовым, а не оливковым, как у большинства местных жителей. И его выговор был истинно английским. Так изъяснялись члены лондонского высшего света. Верра выглядел лет на десять старше Райдера. Тому на вид было года тридцать два.

Встретившись со взглядом Райдера, Макс немедленно понял, что имеет дело с достойным противником: эти проницательные темные глаза принадлежали человеку, который ни на дюйм не уступит в битве.

Райдер не протянул ему руки. Он щедро налил себе вышеупомянутого бренди и вручил второй стакан испанскому другу.

Когда губы Макса презрительно скривились, испанец снова расплылся в улыбке:

– Уверяю, сеньор Торн вряд ли будет возражать. Мы хорошие друзья.

– Может, вы возражаете? – холодно осведомился Райдер, усаживаясь в мягкое кожаное кресло.

– А если и так?

Райдер ответил зловещей улыбкой, открыто разглядывая нож в руке Макса.

– Я бы принял в расчет ваше недружелюбие и отсутствие гостеприимства.

– Если ожидаете от меня гостеприимства, по крайней мере, объясните, почему следили за мной.

– Сэр Гавейн Олуэн послал нас поздороваться и задать несколько вопросов.

– Вот как? – оживился Макс, заметно расслабившись. Теперь все ясно. – Вы решили посмотреть, выдержу ли я экзамен?

Глаза Райдера одобрительно блеснули.

– Что-то в этом роде.

Сунув нож в карман, Макс устроился в кресле напротив и стал беззастенчиво разглядывать непрошеных гостей. Райдер казался куда менее искренним, чем жизнерадостный Верра. Макс решил, что, если надеется узнать что-то, пока они ведут собственное расследование, будет лучше обратиться к испанцу.

– Капитан Биддик кое-что рассказал о вас, сеньор Верра. Вы – владелец местной таверны.

– Да, сеньор. У меня лучшие вина и ликеры на острове. Я пополняю запасы Торна. Вам следует попробовать мадеру.

– Уже попробовал, и нашел ее превосходной. Однако Биддик ни разу не упомянул о вас, мистер Райдер.

– Я прибыл только вчера. До этого жил в Испании.

Вспомнив два корабля, стоявших на якоре в гавани, Макс кивнул.

– Насколько я понимаю, вы оба работаете на министерство иностранных дел.

– Да, на сэра Гавейна Олуэна.

– Какие-то новости относительно леди Изабеллы Уайлд?

– Пока что только одна. Теперь мы уверены, что ее судно увели в Алжир, но после этого ее следы теряются. К сожалению, мы все еще ищем ее. – Темные глаза Райдера оценивающе прищурились. – Теперь моя очередь задавать вопросы.

– Разумеется, спрашивайте.

– Я слышал, что вы вызвались присоединиться к спасательной экспедиции, если таковая понадобится. Почему?

В его тоне одновременно звучали вызов и скептицизм, но Макс спокойно ответил:

– Потому что благодаря мисс Иверс мой лейтенант до сих пор жив, и я хотел бы отдать долг.

– Торн высказался в вашу пользу, – признался Райдер. – И у нас есть свидетельства Джона Йейтса. Кстати, последний считает, что вас следует канонизировать, признав поистине святым. И на сэра Гавейна произвели немалое впечатление ваши былые подвиги. Вы, очевидно, храбры и отважны и, кроме того, прекрасный командир, но я не убежден, что это именно то, что нам необходимо.

– И ваше мнение основано на…

– Вы профессиональный солдат, Лейтон, привыкший к правилам ведения боя. Но наша спасательная экспедиция ничем не напоминает военную операцию. И нас не сопровождает тяжелая артиллерия.

– Разумеется, – кивнул Макс. – Вы полагаетесь на внезапные удары, ночные набеги и разведку.

– Но некоторые военные считают, что единственный благородный способ ведения боя – это фронтальная атака.

– Она действительно имеет стратегическое значение, когда у вас превосходящие силы, а не когда вы собираетесь освободить заложника. Если леди Изабеллу держат в плену и под стражей, прямой штурм – верный способ добиться ее гибели.

– Несомненно, – кивнул Райдер, поднося к губам стакан с бренди. – И наша организация не зря установила свои законы. Мы больше заинтересованы в успехах, чем приверженности традициям.

– Позвольте предположить: вы действуете небольшими, но весьма эффективными и тщательно отобранными группами. Ваши обычные задания включают шпионаж, слежку, тайные миссии, короче говоря – партизанская война.

– Теперь вы и на меня произвели впечатление, – неохотно усмехнулся Райдер.

Макс взглянул на сеньора Верру.

– В Испании я знал многих бойцов Сопротивления. У вас вид именно такого, сеньор.

– Мой кузен был в Сопротивлении, но сам я дальше контрабанды не пошел, – широко улыбнулся Верра. – Я был контрабандистом до того, как перешел на службу к сэру Гавейну. Я человек коварный и хитрый.

– В организации у каждого своя специальность, – пояснил Райдер.

– А какова ваша?

– Вооружение. Взрывчатые вещества. Карты. Этот очень опасен.

– А Торн? – спросил Макс.

На этот раз улыбка Райдера была искренней.

– Торн – сорвиголова. Стальные нервы.

– Насколько я понял, сэр Гавейн – ваш главный стратег?

– Да. Он отдает приказы, но даже им не следует подчиняться буквально. Он ожидает, что мы воспользуемся не только интеллектом, но умением и интуицией. Мы составляем планы, но иногда события разворачиваются не так, как ожидалось. В таких случаях нам позволяется нарушить законы чести и традиций.

Такая свобода весьма привлекала Макса, который часто не соглашался с приказами вышестоящих офицеров, даже великого Веллингтона.

– Опытный тактик нам не помешает, – добавил Райдер. – Возможно, вы подойдете на эту роль. – Он помедлил, не сводя с Макса пристального взгляда. – Но буду откровенен, Лейтон. Большинство из нас работали вместе много лет, и мы не слишком рады приветствовать чужаков.

Макс понял, о чем умолчал Райдер. Они были чем-то большим, чем шайкой авантюристов, творивших опасные дела. Скорее сообществом близких друзей, которые часто рисковали жизнью, чтобы побороть опасность.

– Нечто вроде братства, – пробормотал он.

– Да. Мы умрем друг за друга и за наше дело.

– И в чем же суть вашего дела?