Книга Громовая жемчужина - Анна Гурова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я уже один раз умирал, – буркнул Кагеру.
– Уточнение – тебя убили. Бог умирает и воскресает исключительно по собственной воле.
– Я не хочу больше умирать. Хватит.
– А иначе никак.
Кагеру сложил руки на коленях и опустил голову. Нет, от Сахемоти нечего ждать помощи. Его безжалостное спокойствие подобно тысячелетним скалам, о которые год за годом разбиваются в бурю беспомощные рыбачьи лодки. Этот бог не испытывает к Кагеру ни ненависти, ни приязни. Мокквисин для него – пустое место, кукла, необходимый инструмент, который выбросят после того, как будет сделана работа. Этого момента с нетерпением ожидает Анук, с его двойственной сущностью. Недобрый подросток, бывший ученик, которого Кагеру использовал как вместилище для пойманного огненного демона, и тот самый огненный демон – неумная, жестокая, вспыльчивая, обожающая насилие тварь. Теперь обе эти сущности живут в ладу и согласии в одном теле и ненавидят мокквисина страшной ненавистью. Кагеру рядом с этими богами – ничто.
– В принципе, пока я тобой доволен, – добродушно сказал Сахемоти, словно прочитав его мысли. – Свою роль у княгини ты отыграл отлично. Помнишь, я обещал тебе награду?
– Легкую смерть? – мрачно спросил Кагеру. – Огненный ад вместо ледяного?
Сахемоти рассмеялся.
– Запомни одну вещь, Кагеру – я никогда не бросаю тех, кто мне верно служит. Мы можем потерпеть неудачу и погибнуть, но и возвысимся мы тоже вместе. Спокойной ночи.
Бывший бог встал и ушел в шалаш. Кагеру остался у костра с одной мыслью: «Лучше бы я умер десять лет назад!»
«Нет ничего хуже моего жалкого существования! – растравлял он себя. – Это хуже той боли, которая не оставляла меня ни днем, ни ночью, год за годом, которая пропитала все мое существо, стала частью меня самого, которая только сейчас начинает понемногу отступать… Самое важное в мире – это сила. И нет ничего позорнее, чем ее потерять! Нет…достаточно. Как был бы рад этот гаденыш Анук, прочитай он мои мысли! – Кагеру заставил себя успокоиться. – Всё-таки, кое-что у меня отнять невозможно – мои знания. В них – залог избавления. Я буду пытаться снова и снова. Сахемоти преподал мне хороший урок. Если хочешь победить – иди прямо навстречу смерти, до последнего предела, и еще дальше. И ни на кого не рассчитывай, кроме себя…»
Кагеру поднял голову и посмотрел на шалаш в корнях сосны, где спали его ненавистные хозяева.
«Если когда-нибудь освобожусь – больше никаких игр с богами. Тебе тоже будет награда, Сахемоти, и тебе, Анук. Больше никаких попыток подчинить вас и использовать ради возрождения Кирима. Только полное уничтожение!»
Убедившись, что шторки в шалаше плотно задернуты, Кагеру протянул руку к углям. Над углями поднялось облачко серого пепла. Облачко сгустилось, потемнело, и вскоре превратилось в очертания волчьей головы. Зрачки волка вспыхнули багровыми точками, взгляды демона и мокквисина встретились.
– Тошнотник, – прошептал Кагеру, проводя рукой по его призрачной шерсти. – Когда-нибудь всё обязательно изменится, и тогда те, кого я ненавижу, пожалеют о том, что появились на свет…
Рука прошла сквозь пустоту, но на ладони остался след золы.
Началось всё со снов. Сначала одному монаху, потом второму, третьему приснился один и тот же кошмар. Как будто они идут по дремучему лесу, и тут навстречу им выходит волк. Жуткий, словно из преисподней – огромный, черный, глаза так и горят. Подкрадывается, роняя слюну из оскаленной пасти, принюхивается…
Казалось бы, подумаешь, кошмар. Проснулся в холодном поту, помолился Бессмертному Воителю о защите от демонов – и спи себе дальше. Но не получалось. Монахам, увидевшим во сне чудовище, не спалось и не елось. Даже во время медитации они вздрагивали и озирались при каждом шорохе.
С каждым днем таких монахов становилось всё больше. Внешне ничего не изменилось. Всё тот же неспешный распорядок, труды с рассвета до заката … а по ночам, в снах – снова и снова черный волк. Проходили дни, в монастыре поселилась тревога. Даже те, кому посчастливилось спать без сновидений, чувствовали неладное. Монахи, которым приходилось по хозяйственным делам ходить через долину, старались не покидать стены монастыря после заката. Наконец, нечто ощутил и престарелый настоятель, духом на три четверти пребывающий в Верхнем мире.
– Я чую зло, – сказал он Рею, с которым полюбил советоваться, ценя его холодную голову и разумные советы. – Зло подбирается к Иголке. Пока оно только присматривается, бродит кругами… но, боюсь, скоро нас всех ждут тяжкие испытания.
– Козни горной ведьмы! – предположил Рей.
– Нет… нечто гораздо худшее.
– Но монастырь под личной защитой Бессмертного Воителя, – сказал Рей, переглядываясь с настоятелем. – Она непреодолима. Вы сами так сказали, учитель…
Пару лет назад Рей удостоился посвящения в одну из главных тайн монастыря и до сих пор не знал, что об этом думать. Его смущали тайны, которые нельзя объяснить логически.
– Да, это так. Однако на долину, лес и монастырскую тропу защита не распространяется, – сказал настоятель.
В тот же вечер он прочитал братии наставление о борьбе с пустыми страхами и бесовскими наваждениями. В конце он призвал их на всякий случай не выходить за ограду по одному и не бродить по лесу после заката. Само собой, после этой проповеди беспокойство только усилилось.
И все же одно дело бояться неизвестно чего, в душе надеясь, что страхи иллюзорны. И совсем другое, когда страхи подтверждаются самым реальным образом.
Как-то раз группа монахов возвращалась в монастырь из Юлима по горной тропе. Несли ручную кладь, которую не доверили подъемнику – шесть ящиков с дорогими фарфоровыми подсвечниками для украшения парадного храма. Монахи успешно миновали вырубленные в скале ступени, и только было углубились в лес, как шедший впереди монах заметил в кустах возле тропы темную тень.
Братьев было больше дюжины, и все они были вооружены окованными железом посохами; к тому же настоятель подобрал для ответственного дела самых стойких, не страдающих кошмарными снами. Да и до заката было еще далеко. Поэтому носильщики не разбежались с воплями «Спасайся, кто может!», а решили взглянуть, кто там затаился в зарослях. «Если тигр, – предположил самый отважный, забираясь в кусты с посохом наизготовку, – так мы его почтительно приветствуем и пройдем спокойно…»
Если бы это был тигр! Прямо на монахов смотрел волк. Огромный, чуть ли не вдвое больше обычного, черный как сажа, глаза – как раскаленные уголья. Чудовище выбралось из кустов, поочередно обнюхало парализованных ужасом монахов, фыркнуло и негромко прорычало человеческим голосом:
– Что встали? Не вас жду. Вон отсюда.
Тут уж они очнулись и с воплями кинулись в сторону монастыря, побросав на дороге ящики с драгоценным грузом. На следующий день вернулись подобрать – все растерзано, расколочено, белые черепки раскиданы по дороге до самой приграничной часовни.
