Книга Хитник - Михаил Бабкин

– А что такое Музейная Тюрьма? – ни к кому особо не обращаясь спросил парень, просто так поинтересовался, лишь бы отвлечь Хитника и Федула от возникшей – и непонятной Глебу – проблемы. Хитник, буркнув невнятное в адрес «всяких невежественных обычников», огорчённо умолк: похоже, настроения объяснять Глебу что-либо у мастера-хака сейчас не было.

Федул вопрос Глеба проигнорировал.

– Меня, Нифонт, вот чего интересует, – почесав в бороде, задумчиво сказал гном, – а нафига начальнику Музейной Тюрьмы хитниковская голова? Ты не в курсе?

– Кто ж его знает, – Нифонт раскурил угасшую было папиросу, крепко затянулся дымом и, бросив тлеющий окурок на пол, растёр его сандалией. – Я не интересовался. Может, в какую очередную историческую экспозицию вставить… например, сделать башкой Нерона, взирающего на подожжённый им Рим и читающего стихи о горящей Трое. Почему бы и нет? Выражение лица у зачарованной головы было очень-очень подходящее, – ангел вдруг захихикал, вытирая глаза пальцем. – Или расколдовать и сварить, – слегка заплетающимся языком добавил Нифонт. – Наваристые бульоны из хитниковских голов, думаю, чрезвычайно вкусны и питательны!

– Развезло-таки нашего ангела, – с досадой произнёс Хитник, – понёс словесную пургу! Ничего мы больше от него толкового не добьёмся. Уходить надо…

– Что до твоего вопроса, любознательный ты наш, – ангел неловко, едва не промахнувшись, присел на край прилавка и повернулся к Глебу, – то знай, что Музейная Тюрьма – это место, где законсервированы нежелательные исторические события. Те, которые могли повести развитие этого мира в… мнэ-э… чересчур опасном направлении. События, изъятые и из всеобщей истории, и, разумеется, из памяти всех смертных: как обычников, так и магиков. Говорят – но это строго между нами! – что если восстановить в нынешней действительности хотя бы малую часть тех архивов, то всенепременно произойдёт нечто ужасно-непредсказуемое – когда человечество вдруг «вспомнит» то, чего было лишено… Вся цивилизация может с катушек слететь! Забавно, не правда ли?

– Не понял, – вскинулся Федул, – ты о чём? Постой-ка, а я слышал о Музейной Тюрьме вовсе другое! Что там хранятся души знаменитых преступников всех времён и народов…

– Вот те раз, – удивлённо пробормотал Хитник, – Глеб, погоди уходить! Кажется, наш друг обкурился до такой степени, что сейчас выдаст нам некую важную тайну. Молчи и не перебивай!

– Ты официальную версию слышал, – небрежно отмахнулся Нифонт, – кто ж тебе будет докладывать о глобальных вмешательствах в икс… историю целого мира. Тем более, что память у всех рядовых жителей сразу же после изъятия события меняется сама по себе… соответственно новому положению дел меняется. Правду знают только избранные! – ангел с силой хлопнул себя по груди ладонью, точно клопа прибил. – Я, например, избранный… я ничего забыть не могу! И те, кто меняет историю, тоже, уверен, помнят.

– А кто? Кто её меняет? – подался вперёд гном.

– Понятия не имею, – равнодушно ответил ангел. – Зато, в отличие от всяких учёных-биографов, историков-летописцев и прочих специалистов по многажды искажённой действительности, помню всё, что было на самом деле! Например, про Атлантиду, – Нифонт принялся рассеянно постукивать костяшками пальцев по прилавку, выбивая несложный ритм и невольно подстраивая под него свой рассказ:

Была Атлантида, прекрасное место,

Где жили счастливо и интересно.

Но царь Атлантиды, колдун-некромант,

Решил проявить свой ужасный талант —

Бессмертья для подданных он захотел

И мир заодно получить в свой удел!

Заклятия древние кинуты в ночь —

Все умерли разом, нельзя им помочь…

А мёртвые встали, открыли глаза —

Теперь все бессмертны, увы, навсегда…

Убить невозможно живых мертвецов,

И каждый из них быть солдатом готов!

Но Стражник Реальности не оплошал,

Он ту Атлантиду из мира убрал!

Хранятся поныне в Музейной Тюрьме

Не ставшие фактом события те…

– Стражник Реальности? – задумчиво произнёс Хитник. – Гм, любопытно… А ведь сказал, что понятия не имеет, кто меняет историю! Ох, темнит наш ангел, ох, недоговаривает… Впрочем, лично меня оно не касается. Мне бы голову вернуть, а на всяких древних зомби-момби плевать с высоты ведьминского полёта. Угрохали их вовремя и ладно… Да, кстати об угрохивании! – спохватился Хитник, – Глеб, покажи-ка Нифонту твой спец-ножик, пока товарищ ангел до полной кондиции не дошёл. – Глеб торопливо достал из кармана куртки серебряный кинжал, по школьному поднял руку и громко спросил:

– Уважаемый Нифонт! Вы можете подсказать, что это за штуковина и для чего она предназначена? В смысле, перевести написанное на клинке, – он протянул ангелу оружие. Нифонт наклонился вперёд, уставился на серые письмена плавающим взглядом: прочитать с первого раза выгравированное на клинке у ангела не получилось. Тогда, прикрыв один глаз ладонью, Нифонт вгляделся по новой.

– Ух ты! – изумлённо воскликнул ангел, возвращаясь в исходное положение. – Оба-на! – Нифонт высоко всплеснул руками, хотел было что-то сказать, но потерял равновесие и кулём рухнул назад, за прилавок. Глеб и Федул кинулись к ангелу на подмогу, но Нифонту помощь уже не требовалось: уютно свернувшись калачиком и подложив руку под голову, он крепко спал, чему-то радостно улыбаясь во сне.

– Вот и перевёл, – недовольно сказал Глеб, пряча кинжал в карман, – вот и объяснил… Как я теперь узнаю, для чего и зачем нужен мой серебряный клинок?

– А ты на бомжах потренируйся, – кровожадно ухмыляясь, посоветовал Федул. – Глядишь, всё само собой и разъяснится. Короче, делай как я!

– Отстань, – сердито буркнул Глеб. – Люди всё ж, не кошки! Ладно, после разберусь… Хитник, что теперь делать будем?

– Уходим, – немедленно отозвался хак, – нечего нам здесь больше делать. Хозяин в лёжке, его клиент тоже в бессознанке… Пошли на улицу, думать будем. – Глеб передал слова Хитника гному.

– И то дело, – одобрил Федул, – верно, пора нам на волюшку. В прерии, так сказать, в пампасы! То есть поближе к свежему пиву, – с этими словами гном, не оглядываясь, поспешил из дома прочь.

Глеб вышел, захлопнул за собой железную дверь, убедился, что она заперта – похоже, в последнее время проверять двери становилось у Глеба навязчивой идеей – и, озабоченно поцокивая языком как белка над гнилым орехом, побрёл следом за Федулом.

В пампасы и прерии, как сказал гном.

В ближайшую пивнуху.

Глава 7

Ближайшая пивнуха находилась посреди загаженной всяческим мусором поляны, неподалёку от входа на стадион: стандартная зелёная будка с окошечком-амбразурой на уровне груди и нерусским продавцом за тем окошком. Малорослый продавец в традиционной кепке-аэродроме, грозно шевеля чёрными усищами, то и дело с непонятной тревогой поглядывал в амбразурное стекло, будто ожидал скорого нашествия идейных воителей за нравственность и всенародную трезвость. Глеб ничуть не удивился бы, найдись где в будке – например, под прилавком с латунными кранами – припрятанный и полностью снаряжённый автомат «калашникова»: мало ли чего от тех воителей ожидать можно! Очень непредсказуемый по своей занудной трезвости народец, очень… То отменят рекламу пива по всем телеканалам, то запретят тихо-мирно потягивать пивко из единственной, честно купленной бутылочки – сидя в сквере на лавке, вдали от народа и отдыхая душой. Мол, нарушение общественного порядка, будьте любезны заплатить серьёзный штраф…