Книга Каменная гостья - Лада Лузина

— Послушай, — Маша в волнении сплела руки в замок. — Я должна сказать тебе что-то. Помнишь, в сказке Андерсена русалка спасает принца — выносит во время шторма его на берег. А когда тот открывает глаза, он видит другую девушку и считает спасительницей ее, считает, что любит ее. И у Мавки в «Лесной песне» Лукаша отбивает Кылына. Их счастью всегда мешают реальные женщины.

— Ты хочешь сказать, что наша Кылына?..

— Нет, Даша, боюсь, что в данный момент это ты. Перечитай его стихи, — попросила студентка.

— Ну? — вопросительно пробурчала Чуб и горделиво зачла вслух:

Ты всегда меня ждала,

Я всегда тебя искал,

Но тебя я не узнал,

Когда ты ко мне пришла.

Ты сама ко мне пришла.

Я ее в тот вечер ждал.

Когда ты меня нашла,

Я тебя вдруг не узнал…

— По-моему, они посвящены не тебе, — сказала Маша.

— А кому? — заняла глухую оборону Землепотрясная.

— Той, кто приходила к нему ночью. Когда она прикасалась к нему, его душа улетала. Но, проснувшись, он не помнил ее… А днем видел тебя. И ему казалось, что эти чувства вызвала ты. Он не может выбрать меж вами двоими. И выбирает тебя потому, что ты кажешься ему реальной, а она — лишь мечтой. И все же это она — его мечта… Понимаешь?

— Почему я должна понимать это? Я люблю его!

— Настолько, чтобы отдать жизнь за один его поцелуй? Один поцелуй — и больше ничего: ни любви, ни жизни?.. Ты согласна?

— Нет, это как-то… — попятилась Чуб.

— Вот видишь. А она смогла. Я верю, я искренне верю, что тебе очень нравится Руслан. Но она… Она действительно любит его. А он любит ее. Пойми…

— Не хочу!

Чуб отвернулась от нее, подошла к окну, тяжело облокотилась двумя руками на подоконник — нечто глубоко в душе подсказывало ей нежелательный ответ: Маша права. Но признавать это не хотело все ее тело. Отдать Руслана было слишком тяжело…

Зато сделать выбор между ним и Городом стало намного легче. Стало в тот миг, когда, опустив глаза вниз, Чуб вдруг увидела на Андреевском спуске у подножия Замка знакомую фигуру Киевского Демона.

«Вы идете на поводу у своих чувств. В тот день, когда вас поведет ваша воля… вы придете по иному адресу», — сказал он.

Даша топнула ногой, почти физически ощущая, как придавливает пяткой желание. Странное, страшно непривычное чувство — переступить через себя.

«Не важно, дойдешь ли ты до предмета любви, важно — каким ты придешь».

— Даша, не злись, — просяще отреагировала на ее топанье Маша.

— Да в чем проблема? — с деланной или взявшейся невесть откуда неподдельной легкостью вскликнула Чуб. — Я вообще почти замужем! Ладно, пока…

* * *

Она выбежала на улицу, задрала пухлый нос к небу, радостно сморщила его — лицо пудрил пушистый снег. Убранный белой, усеянной снежными мушками вуалью покатый Андреевский спуск был невероятно красив. Землю загладил мороз, сделал спуск скользким — люди уже не шли по крутому Андреевскому. Крепко держась за руки, громко смеясь, две девушки и парень катились по Андрюше вниз, как на санках, на собственных подошвах. Мимо важно, со знанием дела и местного ландшафта прошествовала бабушка с двумя лыжными палками в руках и в приукрашенной снегом гордой болотно-зеленой шляпе на голове.

— Ну что, моя платоническая любовь?.. — фыркнула Чуб в сторону Демона. — Даже не знаю, как мы с тобой будем выруливать из нашей запенди?

Ей ответил не он:

Ой, Маланко чарівлива,

Прийде в хату, зробить диво…

Откуда ни возьмись, возможно, из ближайшего театра или музея, на Андреевском появилась поющая толпа разряженных маланкарив. Наряженный Маланкой парень с насурьмленными бровями и нарисованными помадой клоунскими губами, бородатый мужик с козлиными рогами, девица с кошачьими ушками и хвостом. Остальных Чуб разглядеть не успела. Поскользнувшись на скользком Андреевском, парень-Маланка упал на зад и со смехом проехался на нем прямо к Дашиным ногам. Остальные немедленно окружили их хороводом, запели:

Навкруги Василько ходе,

З Маланки очей не зводе.

— Можно вас пригласить? — поднявшись на ноги, чернобровый Маланка протянул Чуб согнутую калачиком руку.

И Даше вдруг показалось, что все это уже было. Или просто так и должно быть? Презрительно показав Демону высунутый язык, Землепотрясная взяла кавалера под руку и пошла вниз с веселой толпой, напевая такую, невесть почему знакомую песню:

Навкруги Василько ходе,

З Маланки очей не зводе.

— Маланка — одна из ипостасей Великой Матери, — у калитки серого забора стояла Маша и с улыбкой смотрела Чуб вслед. — Город только что сказал ей, что скоро она станет Великой Богиней.

— … одной из трех, — сказал Демон. — И разве богиням есть дело до чьей-то любви. — Демон смотрел на Машу.

— А она опять не услышала…

— Так же, как вы.

— Что? — Маша Ковалева обернулась.

Киевский Демон исчез.

* * *

— Не понимаю, зачем мы снова пришли сюда? — спросила Светлана, с недовольным видом усаживаясь на уже обжитый ею в прошлый раз подоконник студенческой кухни. — Тебе ж здесь не понравилось…

— Это тебе не понравилось, — ответил Руслан, — потому что Серега напился. Но сегодня он будет трезв. Обещаю!

— Нет, это я обещаю, — сказал Сергей. — Света, ну чего ты? Сама знаешь, Руслана сегодня девушка бросила. Даже не объяснила причину… Но кстати, эта барышня тебе все равно на пользу пошла. Выглядишь ты намного лучше. Выспался, что ли? А то был весь аж черный…

— А ты был аж синий, — гнула свое Светлана. — Знаешь, как он в прошлый раз накидался? — воззвала она к Руслану. — Ему драконы на стенах мерещились… И что они снова празднуют? — Сегодня роль недовольной явно решила исполнить она.

— Старый Новый год… — сказал Руслан.

— Так ведь он был позавчера.

— Так они же студенты… К тому же у них как раз окончилась сессия.

Студенческая общага гремела, звенела, пела, гуляла, заражая бездумным весельем. И Руслан не хотел думать. Не хотел размышлять, почему резкая боль, которую он испытал, услышав прощальные слова Даши, так странно и скоро прошла, а на смену ей пришло непонятное облегчение и ожидание…

Он вышел в коридор — длинный, полутемный, наполненный приглушенной какофонией звуков, доносящихся из разных комнат: музыкой, эротическими стонами, криками «ура!». У окна, на противоположном конце, одиноко стояла девушка в длинной юбке с замысловатым восточным поясом. Он сразу узнал ее, хотя она была повернута к нему спиной. Узнал, получив удар «Ух ты!..» под дых.