Книга На то они и выродки - Наталья Резанова

Если бы Мондок не расписал все так подробно, Шереф не заметил бы нужного переулка — настолько тот терялся в тени соседних домов. Через пару кварталов свернул во двор двухэтажного кирпичного здания. А там обнаружилась неприметная железная дверь наподобие тех, что ведут в котельную.

Шереф позвонил, как предупреждали, — два длинных звонка, один короткий, еще один длинный. Открыл парень, похожий на боксера, с переломанным носом, короткой стрижкой и мощным загривком, одетый в армейскую форму со споротыми нашивками. Из чего вовсе не следовало, что охранник был отставным армейским — так было принято, для солидности. Вот если б он легионерскую форму нацепил, это могло быть чревато.

— Пожарная охрана, команда 16-го округа, — сообщил ему Шереф.

Стриженый кивнул, пропустил внутрь. Предупредил:

— Дальше по лестнице — два пролета. Там встретят.

Вот ведь скотина, новичков на раз определяет. Хотя это может оказаться полезно.

Лестница была бетонная, с железными перилами. Ничего такого, что указывало бы на то, что она ведет в какой-то притон порока. Натуральное бомбоубежище, Сано приходилось в таких бывать. Может, в этом какой-то особый стиль и заключается.

На лестничной площадке после второго пролета обнаружилась еще одна дверь. За ней было жарко и тесно, как в предбаннике. Вместо накачанного мужика там посетителя ожидала сидевшая в углу за фанерным столом наштукатуренная тетка в дико-розовом платье с оголенными костлявыми плечами. Она улыбнулась следователю, продемонстрировав крупные прокуренные зубы, и сказала:

— Привет, пупсик. В первый раз у нас?

Массаракш, и эта туда же. Неужели так заметно?

— Ну, да…

— Откуда про нас прослышал?

— Друг один посоветовал. Из артистических кругов. — Если б дамочка продолжала приставать, он бы назвал Мондока, заодно бы и проверил, насколько хорошо его тут знают. Но она не стала настаивать. Раскурила длинную пахитосу с цветочной отдушкой (Шереф таких терпеть не мог) и деловито спросила:

— У господина какие-то особые предпочтения?

Ну, точно. Бордель. Только с понтами. А сказать, что предпочтения самые обычные, никак не нельзя.

— У нас есть компаньонки на самый изысканный вкус, — продолжала дамочка.

— Н-ну… для первого раза я бы хотел просто так… поразвлечься. — Он едва не сказал «присмотреться», но это могло вызвать подозрения.

— Что ж, тогда я проведу вас в общий зал. У нас сегодня очень, очень хорошая живая музыка и прекрасный выбор напитков.

— Отлично. — Пляски с пьянками он как-нибудь перенесет. Хотя и расслабляться не стоит.

Тетка вылезла из-за стола, виляя задом, пересекла комнату. Шереф отметил, что ростом дамочка едва ли ему уступает, а на каблуках так и повыше иного мужика будет.

Блин, а ведь это и есть мужик! Куда я попал, массаракш?

Предполагалось, что новая власть покончила с моральным разложением и упадком нравов, в которых был повинен прогнивший имперский режим. И Сано Шереф искренне в это верил. Но Столица никогда не переставала его удивлять. Заведения для любителей мужчин и малолеток, для любителей уродов периодически обнаруживались по ходу разных расследований. Был даже притон для любителей мутантов, да! Это сколько ж стоило — вывезти этих тварей из районов, пораженных радиацией, да еще проследить, чтоб они по пути не передохли? (Научники ДОЗа тогда забрали несколько штук на опыты и сказали — слабые они, квелые, а в нашем климате вообще мрут как мухи.) Но ведь находятся желающие проплатить такие понты. Это если теперь у нас такое оздоровление общества, то страшно подумать, что же раньше было.

Так что сейчас, следуя за проводником-проводницей, Сано был морально готов узреть самую гнусную оргию. Но тут его постигло то ли разочарование, то ли облегчение. Его глазам предстал самый обычный зал ночного клуба — полуосвещенный, с оркестриком на эстраде и парочками на танцполе. В глубине зала расставлены столы, между ними снуют официантки, а более солидные посетители потягивают горячительное. Всего-то и делов. Ну, разве что оркестр, по мнению Шерефа, уж очень громко играл. Когда тетка-мужик к нему обратилась, он не сразу разобрал слова:

— Свободных столиков уже нет. Так что, пупсик, иди потанцуй пока, а там, может, что и выгорит…

Сано кивнул и сделал несколько шагов по направлению к эстраде. Танцевать он, ясное дело, не собирался. Это было несовместимо с достоинством следователя ДОЗа. Кроме того, Шереф не забывал, зачем он, собственно, сюда явился. Сомнительно, что Шуме Летер будет в общем зале, но всякое может быть. Не исключено, что он тут под личиной официанта. Или музыканта. Надо было спросить у Мондока, умеет ли Летер на чем-нибудь играть, ну да хрен с ним. Да и жарят они здесь так, особого умения не требуется. И это хваленая «очень хорошая музыка»?

Шереф меломаном не был, но у дяди на вилле имелась приличная коллекция пластинок. Кое-кто из парней иногда их слушал — там были старые, но в приличной сохранности записи, как имперские, так и иностранные, причем таких стран, названия которых ни Сано, ни другие его родственники не знали. Так что понятие о том, что такое хорошая музыка, Шереф имел. Она должна быть… это… как дядя выражается… мелодичная. Вот!

А тут на эстраде царило полное безобразие. Ни в одном приличном клубе или кабаре вроде «Отдыха» подобного бы не допустили. Там играли что-нибудь приятное уху и не мешавшее переваривать пищу. Здесь — не то. Оркестранты выделывались кто как хотел — лишь бы погромче и подерганей. Точно, как будто лихорадкой-костоломкой была заражена эта музыка, бившая по мозгам хуже всякой «дури». И зараза ее расползалась по залу — танцоры дергались, как будто их заразная крыса укусила или током ударило, выбрасывали ноги в сторону, мужчины швыряли партнерш так, что те едва задницей по полу не проезжались, и ловили в последний момент, а те и не думали визжать и возмущаться, наоборот, рожи у всех были страшно серьезные, словно они были заняты действительно важным делом… исполняли какой-то обряд. Наблюдая за ними, Шереф упустил момент, когда и сам начал притаптывать ногой в такт ударным и яростному дудению на сцене.

И тут его накрыло. Настало время вечернего сеанса.

Как доверенный сотрудник Департамента Сано Шереф был приобщен к некоторым государственным секретам. И знал, что дважды в сутки проводятся сеансы излучения, позволяющие выявить среди населения вредоносный элемент. То есть среди выродков есть полезные государству, но все они наперечет и давно известны правительству. А в массе своей выродки есть несомненное зло, выкормыши хонтийцев и Островной Империи, и, продавшись за иностранное золото, умышляют против нашей страны, скрываясь под личиной добрых граждан, чтобы производить диверсии на производстве и вредительские действия. А некоторые в наглости своей сбиваются в вооруженные группировки и совершают открытые нападения на жизненно важные объекты, чтобы после свершения преступлений, как гнусные гады, уползти по всяческим укрывищам. Шерефа в этом не надо было убеждать — при своей работе он точно знал, что большинство террористических актов в Столице и в целом по стране совершается именно выродками. Обнаружение этих изгоев во человечестве и борьба с ними являлась первоочередной задачей родного Департамента. И посему сеансы излучения были необходимы, будучи таким же несомненным благом, как выродки — злом. Даже несмотря на то, что у них имелся побочный эффект. Впрочем, подавляющее большинство населения этого эффекта не замечало и вообще не помнило того, что происходило с ними за время получасового сеанса. Сано тоже ничего не замечал, пока его не ввели в курс, и до сих пор считал, что все нормально, пусть даже начальство и рекомендовало следователям в это время не выезжать на задания без особого приказа.