Книга Второй Эдем - Бен Элтон

Именно тогда Макс и предложил представить ее Пластику Толстоу. Макс изредка смотрел новости и имел смутное представление о том, что люди из группы „Мать Земля“ и из „Природы“ видели в Толстоу фигуру большой значимости.

Последовала пауза. Розали подумала, что это, скорее всего, какая-то шутка или даже ловушка.

— Ты можешь отвезти меня к Пластику Толстоу? — осторожно спросила она.

— Разумеется, у меня с ним в три сорок пять встреча у него дома в Беверли-Хиллз… Вы, „зеленые“ ребята, вроде как им недовольны, правда?

— Ну, э-э, знаешь, — сказала Розали, — это просто ужасно раздули.

— На самом деле он довольно прикольный чувак. Думаю, тебе он понравится. Знаешь, вы оба такие энергичные, такие решительные. Вы что-то делаете. Он легенда шоу-бизнеса… — Макс постарался придать своему тону как можно больше весомости. — Он хочет, чтобы я у него снимался.

Они едва ползли в потоке машин, движение, как всегда, было плотнее некуда. Но на сей раз Розали не пустилась в разглагольствования по поводу автомобильных пробок. Сейчас задержка ее устраивала. Ей нужно было подумать. Несмотря на свою принципиальную позицию, Розали не была убийцей. Да, ей приходилось убивать, но не конкретных людей. Во время операций группы „Мать Земля“ в нее частенько стреляли, и приходилось отстреливаться. Возможно, она и попадала в кого-то, но она не знала этого наверняка. Она никогда не оставалась на месте теракта достаточно долго, чтобы выяснить это. К тому же она взрывала множество объектов по всему миру: предприятия экологических преступников, чучельников (так называли торговцев вымирающими видами животных), торгово-выставочные залы „Клаустросферы“. Наверное, при этом были жертвы. Да и ее соратники несли большие потери, и она полагала, что во вражеском лагере дела идут так же. Однако она никогда никого не убивала на холодную голову.

Сможет ли она сделать это? Нужно ли это делать? Розали не могла собраться с мыслями. В конце концов, Пластик Толстоу не несет прямой ответственности за безжизненные моря и вымирающие виды. Хотя в определенной степени несет. Он пропагандирует альтернативный вариант спасения людей… Но это просто глупо. Даже если не станет Пластика Толстоу, „Клаустросфера“ все равно останется. Убежища изобрел не он, более того, кто-то по-прежнему будет их продавать. Землю уничтожают люди все вместе, а не один человек… Но, опять-таки, Толстоу поощряет их. Каждый день он цинично соблазняет людей пренебречь своими истинными обязанностями… История полна лидеров, и Пластик Толстоу определенно один из них, причем невероятно сильный лидер. Сильнее политиков. Политики больше не контролируют мир, этим занимаются торговцы, люди, которые создали и поддерживают мифологию потребления. А Пластик Толстоу самый крупный из них.

— Кажется, ты меня не расслышала, — прервал Макс размышления Розали. Он был очень разочарован, что его приглашение не вызвало восторга. — Пластик предложил мне у него сниматься! Ты хоть представляешь, как это круто?

Розали было важно, чтобы Макс ни в чем ее не заподозрил. Она притворилась заинтересованной.

— Почему это так уж круто? Ты настоящая большая звезда, это всем известно. Я читала, что ты можешь работать с любым, с кем пожелаешь.

— Да, но не с Толстоу. Он стоит настолько выше всех, он целая индустрия сам по себе, он и есть киноиндустрия. Не важно, насколько ты крут, все равно это ничто по сравнению с ним, и если я правильно все сделаю, он возьмет меня в свою картину!

Но только если в дело не вмешается Розали.

Глава 11

Карьерные возможности

ВО ЧТО ИГРАЮТ ЛЮДИ

Пластик и Натан не играли в теннис в привычном понимании. Хотя клаустросфера Пластика была огромной, теннисного корта в ней все же не было. Да он был и не нужен. Клаустросфера была оборудована игровыми комплектами, сделанными по последнему слову техники, которые имитировали теннисный корт, площадку для игры в бейсбол — в общем, любое игровое поле на выбор хозяина. Комплекты состояли из комбинезона виртуальной реальности, который игрок надевал, перед тем как оказаться в подвешенном состоянии, в невесомости, в виртуальном пространстве. Там можно бегать, пинать мяч, прыгать и никуда при этом не двигаться. Можно играть в любую игру, против великих игроков по собственному выбору, против компьютера или живого человека, чей комплект подсоединен к вашему. Таким образом, Пластик и Натан сыграли два жестких сета, включавших довольно серьезные подачи и игру у сетки, а сторонний наблюдатель увидел бы лишь двух аквалангистов, извивающихся и дергающихся в огромном садке для рыбы.

— Именно этот вид отдыха позволит „Эдему“ нового поколения завоевать рынок, — заметил Пластик за бокалом фруктового пунша, когда они сидели и отдыхали под огромным геодезическим куполом на краю пустыни, рядом с тропическим лесом. — В таком костюме ты можешь стать участником любой команды, в которой когда-либо мечтал состоять, и сыграть против той, которую хотел победить. Были же у твоей команды особенно досадные поражения? Вступай в игру и попробуй что-нибудь изменить. Много раз я приходил сюда один, залезал в камеру и кидал мяч в корзину с „Лос-Анджелесскими Лейкерами“ 1980 года, когда играл Мэджик. Разумеется, обычный парень не сможет позволить себе такой костюм, даже если тыщу лет будет копить деньги, но цена со временем снизится, как и всегда.

Натану было интересно, но только отчасти. Он не хотел играть, он хотел получить заказ. Он понял, что, несмотря на язвительные высказывания Пластика по поводу его синопсиса, со счетов его не списали, иначе он уже давно покинул бы дом великого человека. Все, что ему оставалось, это сидеть и ждать. Наконец Пластик вернулся к делу.

УРОК МАРКЕТИНГА

— Синопсис у тебя хороший, — сказал Пластик. — Крыса собирается сожрать ребенка, меня это проняло. Несколько мрачно, жутковато, но хорошо.

Натан, не будучи знаком с чувством юмора Пластика, был удивлен, учитывая услышанное им в офисе, но он был также счастлив, поэтому помалкивал.

— Но, если позволите, я бы сказал, что реклама должна быть жутковата, — сказал Натан, делая попытку протащить свой замысел. — Вы рекламируете товар, который защитит людей в момент гибели Земли, и, несомненно, лучший способ сделать это — показать полную задницу, в которой мы находимся. Ухудшение экологии — ваш главный козырь. Об этом нужно говорить постоянно.

Пластик улыбнулся наивному энтузиазму Натана.

— Ну да, типа, нам это никогда в голову не приходило, так, что ли? — произнес он, возвращаясь к своему излюбленному агрессивно-саркастическому тону.

— Ну, я просто подумал…

— Типа, мы тут все как болваны сидим, в своем Голливуде, без единой мысли в голове, и только и ждем, чтобы какой-нибудь гениальный бритиш приехал и объяснил нам очевидное. Спасибо, мистер Эйнштейн, спасибо, что открыли мне глаза. Мне так стыдно за свою тупость, что даже сперма скисла.

Натан растерялся.

— Мы избегаем пугающей рекламы практически тридцать лет, слабоумный болван, — заорал Пластик, — потому что рекламируем товар, который покрывает человечество позором, вот почему! Юрген Тор и ребята из „Природы“ правы. Это же просто отвратительно, что люди вкладывают деньги в страхование своей жизни после Армагеддона. Господи! Нам нужно вкладывать каждый пенни в спасение того, что у нас еще есть.