Книга Магия на крови - Николай Басов

Трол беззвучно закричал, собравшись в один комок магии и воинского умения, атакуя великана всей доступной ему силой рассудка и тонких, астральных измерений:

— Имя! Дай мне имя!..

Но великан уже не отзывался. Он остановился, рухнул на землю, несколько раз тяжело перекатился с боку на бок и затих. Одновременно взорвались ещё два вечных факела. Огонь выбросило из двери капища на расстояние в десяток футов, и он накрыл, словно пологом, тело Табира.

Трол отступил, оглянулся, Роват пытался подняться, ему помогал Крохан. А Ибраил стоял словно заворожённый, глядя, как сгорает в пепел Табир. Трол провёл рукой по лицу, у него уже начинала обгорать кожа на щеках и на лбу. Его конь, верный и честный помощник, ржал, вставая на дыбы, пытаясь отбежать от этого жара, который опалял его точно так же, как и Трол а…

— Трол, — позвал Ибраил. — Вернись, иначе ты сгоришь, как Табир. — Трол сдал коня на десяток шагов назад. И тогда Ибраил произнёс то, чего никак нельзя было ожидать: — А ведь он назвал имя… В последний миг, перед тем как утонуть в омуте смерти, Трол, он назвал тебе имя.

Трол оглянулся, лошади Ибраила и Салфика, которые убежали в самом начале боя, возвращались, призванные Ибраилом, который положил на это остатки своей магической силы.

— Похоже, ты не хочешь произносить его вслух, — проговорил Трол, мигом ощутив огромную, неодолимую усталость.

И тогда Ибраил медленно кивнул. А потом набрал в лёгкие побольше воздуха.

— Потому что, если Табир сказал правду, наше положение очень скверное. — Ибраил помолчал: — Собственно, у нас нет шансов… Как это ни прискорбно.

Глава 11

Назад в Лугань они добирались почти три дня. Ехали по уже знакомым им склонам гор, по тропам, по каменистым осыпям, по лугам и пытались не растратить те силы, которые у них ещё остались. Трол обгорел сильнее, чем думал. Но ещё сильнее пострадал его конь, поэтому приходилось его беречь и даже втирать какую-то мазь, чтобы у него оставались силы на весь день. Роват вообще приходил в себя только на привалах, в седле он уже через пару часов марша терял сознание, как сказал Ибраил, от внутренних кровотечений. Ещё он сказал, что его вообще-то следовало бы прооперировать, но сейчас у Ибраила не было ни магических сил, ни подходящих инструментов. Поэтому маг просто вколачивал в него всю энергию, которой располагал, а после этого и сам на особенно крутых склонах чуть не вываливался из седла.

Меньше всего пострадал Крохан. Он готовил еду во время привалов и сторожил ночами. От постоянного недосыпания он стал какой-то не в меру настороженный. Но он-то ещё держался, ему было попросту не с руки признаваться, что этот поход истощил и его. К концу третьего дня, когда дымы Лугани уже появились в видимости, он уснул прямо в седле, да так крепко, что свалился с коня, при этом чуть не напоровшись на собственный меч, который лишь совершенно случайно от этого удара не пробил кожаные ножны и не воткнулся в бок бывшего капитана кадотской стражи.

Решив, что стоит передохнуть, чтобы не появляться перед деревней в совсем уж плачевном состоянии, они расположились на берегу той речки, где местные жители обычно ловили рыбу. И тут на Трола снова обрушилась атака, да такая, что этого облака магии испугались даже кони. Он пришёл в себя от того, что Ибраил, сидя на нём чуть не верхом, читал очистительные мантры.

Слабость казалась непреодолимой. Несколько минут после возвращения в сознание Трол не мог сказать ни слова, хотя уже понимал, что Крохан ловит разбежавшихся от ужаса коней, что Роват, покачиваясь, пытается удержаться на ногах, вытащив меч, но не в силах поднять его даже до пояса, а сам он, скорее всего, вот-вот, сейчас, сию минуту может и даже должен по замыслу атакующего его мага умереть…

Потом стало чуть легче. Он попытался согнать с себя Ибраила, который тоже был так плох, что не сумел подняться на ноги, а отполз в сторону как большая, нескладная лягушка.

Кони вернулись, лишь когда Крохан перестал их ловить, сами, видимо, потому, что торбы с овсом остались около костра, либо потому, что Ибраил всё-таки нашёл в себе силы и ментально приказал им вернуться, либо потому, что это были всё-таки хорошо обученные кони, которыми занимались ещё возницы Ублы, ныне покойные.

Наступал вечер, до деревни оставалось не более пяти-семи миль пути, а они не могли их преодолеть. Наконец Крохан не выдержал, успокоил лошадей, подкормил их немного с руки, чтобы они почувствовали ласку людей, а потом принялся рассаживать своих спутников в седла. Это было нелегко, особенно с Роватом, который не мог удержаться в седле, пока Крохан не привязал его специальным узлом, который в подобных случаях использовали зимногорцы.

Наконец двинулись вперёд. Сила, которая всегда появляется в лошадях в конце пути, должно быть, как-то перетекла в людей, потому что через пару миль ехать оказалось легче, и даже Роват сумел задать Крохану вопрос:

— Ты чего так?

— Я видел людей, — отозвался Крохан. — Они следили за нами. Я думаю, будет лучше, если мы всё-таки доберёмся до деревни.

Роват повернулся к Ибраилу, который тоже почувствовал себя чуть лучше, и спросил, едва разжимая губы:

— Те, кто за нами следил раньше?

— Люди Волынщика, — отозвался маг.

— Они следили за нами всё время, — взорвался Крохан. — Но ни разу, даже когда нам было… э-э… нелегко, не предложили помощь… Союзнички, называется!

— Кто сказал, что они союзники? — спросил Трол.

Они проехали ещё с милю. Теперь оставалось совсем немного. Если бы горы тут не вздымались невысокими, но очень крутыми скалами, они уже увидели бы деревню.

— Ибраил, — заговорил Трол, — скоро мы приедем, и там говорить, кажется, будет затруднительно. — Он помолчал, прогоняя дурноту. — Скажи, кто всё-таки нас атакует?

— Да, — хмуро поддержал его Крохан, — с кем нам, так сказать, впредь придётся иметь дело?

Ибраил, повернувшись всем телом, вытащил из своих сумок какой-то пузырёк, понюхал его и тяжело, долго вздохнул.

— Я хотел удостовериться, проверить ситуацию по книге Ублы… — Он сел в седле прямее. Видимо, отвлечение от собственных болей и слабости ему помогало. — Его зовут Гевст. Когда-то его ещё называли Рогатым.

— Что за зверь? — спросил Крохан.

— Гевст, — медленно ответил Роват, который, услышав это имя, чуть не вывалился из седла, — прижизненная инкарнация Басилевса.

— Да, — кивнул Ибраил. — Дело тут такое. Чтобы сохранить неуязвимость, Басилевс разложил свою жизнь на четыре жизненные сущности. В одной он обитает сам, как Басилевс. С двумя другими нам пока не дано познакомиться, к счастью. — Маг даже слегка улыбнулся. — А вот Гевст — четвёртая сущность, в которой не только присутствует заряд жизненной силы Басилевса. Она является и средоточием некоторых его магических компонентов. — Они проехали ярдов триста, прежде чем маг заговорил снова. — Он не боец, но только с точки зрения таких вояк, как Трол. С Роватом, думаю, он справится одной левой. Он умеет, вернее, когда-то умел неплохо воздействовать на сознание людей и животных, умел маскироваться, принимая облик всего, что попадает нам на глаза, даже деревьев и камней. А главное, он был специалистом по магическим операциям, подобным той, что в просторечии и называется магической атакой на родственной крови.