Книга По рукоять в опасности - Дик Фрэнсис

* * *

Даже воздух в Далвинни был не такой, как в Лондоне. Это был воздух родного дома, прохладный, свежий, стекающий с гор.

Джед Парлэйн расхаживал взад и вперед по перрону, чтобы согреться, и дул на свои озябшие пальцы. Он помог мне перетащить поклажу в свой автомобиль, сказал, что рад меня видеть, и спросил, как я себя чувствую.

— Отлично, — сказал я, — как огурчик.

— О твоей хижине этого, к сожалению, не скажешь.

— Ты был там? — спросил я, стараясь не выдатьсвоего беспокойства.

— Не волнуйся, был и поставил там новый замок. Все, что оставалось в доме, когда ты уехал, до сих пор на месте. Роберт просил меня каждый день наведываться туда и проверять, как да что. Никто вокруг ничего не вынюхивал, за это я могу поручиться. Ну, конечно, полиция хотела бы расспросить тебя лично кое о чем, сам понимаешь.

Понятно. Как-нибудь при случае...

Джед отвез меня, однако, не в хижину, а прямиком в замок Кинлохов, пред светлые очи Самого.

Этот замок совсем не походил на сказочно-прекрасные белоснежные сооружения с легкими шпилями башен из мультиков Диснея. Как все старинные шотландские замки, он представлял собой скорее тяжеловесную глыбу, предназначенную для защиты от неприятеля и от непогоды. Он был сложен из массивных, грубых серых камней, а его узкие, как щели, окна служили когда-то бойницами для лучников. Занимая господствующую высоту над раскинувшейся у его подножия долиной, замок казался суровым, негостеприимным и грозным даже в солнечные дни и производил удручающее впечатление в ненастную погоду.

В этом замке вырос мой покойный отец, и я, будучи внуком старого графа, в детстве часто играл там. Но времена изменились. Замок давно уже не принадлежал роду Кинлохов, а стал собственностью Шотландии. Теперь его использовали для привлечения туристов. Этим занималась одна из организаций, охраняющих памятники старины и культуры. Сам, осуществивший передачу замка государству, заявил, что ремонт крыши и счета за отопление непосильны даже для казны Кинлохов, и совершил сделку, переселившись в не очень большой, уютный флигель, где раньше одно крыло занимала кухня, а другое — жилые помещения для многочисленной челяди.

При случае Сам мог надеть исторический наряд шотландца и как радушный хозяин принять монарха в огромной трапезной замка. Однажды после такого важного вечера — лет шесть тому назад — предприимчивая шайка воров, нарядившихся в лакейские ливреи, похитила и унесла из замка прекрасный позолоченный обеденный сервиз восемнадцатого века на пятьдесят персон. С тех пор об этом сервизе не было ни слуху ни духу. Он исчез бесследно.

Не прошло и года, как еще один вор (или сколько их там было) утащил из замка несколько гобеленов, висевших на стенах для украшения. Тогда-то Сам и задумался над тем, как сохранить в безопасности самое известное и драгоценное из многочисленных сокровищ Кинлохов: инкрустированную драгоценными камнями золотую рукоять церемониальной шпаги принца Карла-Эдуарда Стюарта, Прекрасного Чарли.

Это означало, конечно же, что рукоять надо изъять из ящика, который был выставлен напоказ, и вместо настоящей положить туда подделку, чтобы ввести воров в заблуждение. С тех пор как Роберт перенес подлинную рукоять в безопасное место, он вежливо отказывался сообщить администрации замка, где искать ее. Рукоять принадлежит ему, утверждал Сам, так как принц Карл-Эдуард лично вручил ее предку нынешнего графа Кинлоха. Следовательно, эта реликвия досталась ему как наследнику рода по мужской линии.

Но ведь и замок когда-то принадлежал графу Кинлоху, а теперь принадлежит государству, возражала администрация. Стало быть, и рукоять теперь достояние нации.

Нет, парировал возражения администрации Сам. Документы о передаче замка государству не распространяются на личную собственность. Таким образом, передача государству рукояти церемониальной шпаги принца Карла-Эдуарда Стюарта не имела места.

Этот вопрос вызвал жаркие дебаты в газетах и на телевидении: становился ли когда-либо подарок, сделанный тому или иному конкретному лицу, общей собственностью

Больше того, подчеркивал Сам, эта рукоять была подарена его предку в благодарность за гостеприимство, а также за лошадей и провиант, предоставленные принцу. Это было надежно засвидетельствовано в истории. Принц Карл-Эдуард во время своего долгого отступления на север (после почти успешной кампании, которую он вел с целью завоевания английской короны) остановился в замке Кинлохов, где провел двое суток. Здесь ему оказали поддержку и обеспечили провиантом, а свите принца подарили новых лошадей. За это Чарли вручил тогдашнему графу Кинлоху рукоять своей церемониальной шпаги, лезвие которой тогда уже было случайно сломано и стало укороченным.

Эту шпагу никогда не использовали в сражениях, да она и не предназначалась для них. Она была слишком тяжела, щедро украшена и служила символом власти и богатства. Принц, мечты которого пострадали еще сильнее, чем лезвие шпаги, расстался с ней и продолжил свое отступление в направлении Инвернесса, где потом его армия потерпела последнее сокрушительное поражение под Куллоденом.

Неутомимый в своем бегстве, принц удачно пересек Шотландию и целый и невредимый вернулся во Францию. Графа же Кинлоха, не столь удачливого, англичане обезглавили за его преданность принцу (как и беднягу старого лорда Ловата), но великолепная рукоять церемониальной шпаги перешла от него к сыну, а тот оставил ее своему сыну — и так из поколения в поколение. Эта реликвия стала известна под названием «Честь Кинлохов», и Сам, нынешний граф, хоть и лишился замка, в конце концов выиграл дело в суде. Суд вынес решение (до сих пор оспариваемое), что рукоять шпаги, по крайней мере, пока жив граф Роберт Кинлох, принадлежит ему.

Но и после того, как Сам «спрятал» рукоять, замок продолжали грабить. Похитили произведения искусства горных шотландцев: щиты, палаши, броши. Сам, находившийся во время последнего взлома в своей лондонской резиденции, отпускал саркастические замечания в адрес бюрократов, называя их никчемными стражами сокровищ. Ситуация обострялась. Посрамленная администрация замка с удвоенным рвением принялась искать рукоять шпаги, дабы доказать, что Сам охраняет сокровища ничуть не лучше бюрократов.

Под видом замены электропроводки и реставрации замка, включая и крыло дома, в котором жил Сам, там прозондировали каждый камень — дюйм за дюймом — в неукротимом стремлении обнаружить тайник. Но все, что удалось чиновникам выжать из Роберта, — это лишь обещание, что «Честь Кинлохов» не останется его собственностью.

Джед высадил меня у редко запиравшейся двери того крыла дома, которое занимал Сам. Я вошел и обнаружил своего дядюшку в столовой. Одетый, несмотря на ранний час, в твидовый костюм, он стоял возле буфета и наливал из кофейника кофе в свою чашку.

Как и всегда, когда мы встречались по прошествии более или менее длительного времени, дядя Роберт приветствовал меня по этикету.

— Александр!

На что я ответил с легким налетом старомодной церемонности: