Книга Шпион из-под воды - Сергей Бакшеев

– Голое тело или шерсть так не блестят, – возразила Лариса.

– А теперь представь, что это не чудовище, а человек в маске, одетый в водолазный костюм, с аквалангами на спине и ластами на ногах.

Лариса удивленно округлила глаза и приоткрыла рот.

– Раньше я видела аквалангистов… Да, очень похоже.

– Вот вам и чудовище. Аквалангист!

– Что он там делал? Ночью!

– При ночных погружениях нормальные аквалангисты пользуются фонарями, а этот специально хотел спрятаться.

– Зачем?

– Потому что это был не просто аквалангист. Ты, Лариса, видела шпиона.

– Шпиона?! – глаза девушки еще больше округлились, а на лице застыло выражение восторженного ужаса. – Я видела настоящего шпиона?

– Именно так. На острове наверняка спрятан передатчик. Он приплыл, чтобы выйти в эфир и передать шифровку.

– Если ты в этом уверен…, – начал, было, Александр, но Тихон его прервал.

– Пока это только версия. Чтобы ее подтвердить или опровергнуть, надо проверить остров. Я сегодня же это сделаю.

– Я поплыву с тобой, – заявила Лариса.

– Это опасно.

– После вчерашнего приключения, мне уже ничего не страшно.

Тихон колебался. С одной стороны, он обещал прокурору не подвергать дочь академика опасности, с другой, присутствие рядом озорной симпатичной москвички ему нравилось всё больше и больше. В конце концов он убедил себя, что девушка, как очевидец, точнее укажет место вылазки странного монстра.

– Хорошо. Только сегодня мы не будем ждать ночи и воспользуемся надувной лодкой, – Тихон припомнил оранжевую спасательную лодку в гараже Крюкова.

– Я, пожалуй, с вами, – решил Евтушенко.

– Саша, втроем нам будет тесно. Ты ответственный за отладку программы. И за компьютерами наблюдай. Здесь тоже происходит много странного и непонятного.

– Я только и делаю, что торчу на ВЦ. С утра заглянул к маме Королькова, спросил, нужна ли помощь, и сюда.

– Анна Федоровна о чем-нибудь просила? – озабоченно поинтересовался Тихон.

– Какое там… Она плакала и читала Витькино письмо. Его сегодня принесли.

– Новое письмо? Из Афгана?

– Да. Вот так работает наша почта. Витьки уже нет, а письма…

– Значит, он его написал непосредственно перед ранением. Я должен его прочесть, – засуетился Заколов.

– Вряд ли это будет тактично.

– Там может быть новая информация об убийце!

– Тихон, – вмещалась Лариса в разговор. – Вчера мы покарали убийцу. Разве не так?

– Осталось много вопросов. И самый главный из них – за что? За что погиб Виктор Корольков? Я сейчас же еду к его маме.

Быстрый на решения Заколов вскочил. Недовольная Лариса ухватила его за руку.

– А как же остров?

– На островок мы поплывем позже. Сразу, как я освобожусь.

Евтушенко с любопытством наблюдал за сценкой. Он знал, что бесполезно удерживать друга, когда тот чувствует, что может приблизиться к разгадке тайны. Вряд ли найдется сила, которая сможет его удержать. И на этот раз ничего необычного не случилось.

Заколов твердой рукой разжал пальцы девушки и пообещал:

– Лариса, я обязательно заеду за тобой, но позже. Ты остаешься здесь?

– Нет уж. Подбрось меня в гостиницу. Джентльмен, – съязвила она. Судя по интонации, это слово она употребляла только в уничижительном смысле.

19

Последнее письмо

Даже гнетущая тишина квартиры Корольковых "кричала" о горе, свалившемся на этот дом. Анна Федоровна во всем черном, с темными кругами под глазами безмолвно встретила Тихона в прихожей. Он произнес слова соболезнования, она вымучено кивнула. Слез в воспаленных женских глазах уже не осталось. Тихон неловко остановился около зеркала, завешенного черной вуалью.

– Анна Федоровна. Вы сегодня получили письмо Виктора, – осторожно подбирая слова, начал он.

– Да. Это так…, – на женском лице отразилась внутренняя боль. Она отвела глаза.

– Анна Федоровна, в письме было продолжение повести, которую писал Витя? – Женщина кивнула. – Мне нужно его прочесть… Это важно.

Она удивленно двинула бровью, словно не понимая, как может быть что-то важным, когда рухнул целый мир. Тяжелое молчание тяготило Тихона.

– Это поможет понять причину. Мы должны знать, почему произошло то, произошло. – Он боялся произносить слова "смерть" или "убийство".

– Пойдем, – решилась женщина.

Заколов прошел вслед за Анной Федоровной в гостиную. Плотные шторы были задернуты. На комоде стояла фотография Витьки с траурной лентой. Он был в форме рядового, и сдержано улыбался. Рядом дрожали огоньки двух свечей. Другого освещения в комнате не было. Женщина указала на круглый стол в центре и лежащие на нем тетрадные листки.

– Можешь читать, – промолвила она.

– Анна Федоровна, если вам что-то надо, вы только скажите.

Но женщина, убитая горем, уже удалилась.

Письмо, как обычно состояло из двух листков. На первом: бравый отчет неунывающего солдата перед мамой с обещанием скорой встречи. На втором: очередная глава незамысловатой повести о неком рядовом по имени Ты. Виктор не раз подчеркивал в письмах, что все события и герои вымышлены, а совпадения случайны. Однако это было похоже на уловку против возможной цензуры солдатских писем из мест боевых действий. Заколов и Евтушенко были убеждены, что их одноклассник помещал в повесть самые значимые события своей настоящей армейской жизни.

Заколов с волнением расправил листочек и подошел поближе к огню свечей. Текст был написан карандашом, торопливо, с помарками, но Тихон уже привык к почерку одноклассника и быстро пробежал последнюю главу повести, которая навсегда останется неоконченной. Текст его удивил. Он внимательно перечитал его.

"В тот день Капитан послал тебя в караул на дальний пост. Ты понимал, что это уловка. Оттуда Ты не мог выбраться в штаб и поделиться своими подозрениями о Капитане. Ты не имел права покинуть пост. Зато у тебя было время, чтобы подумать. Капитан собирался приехать вечером за ответом. А вопрос был черно-белым, никаких полутонов: ты с ним или нет? Ты уже понимал, что от ответа зависела твоя жизнь… Или смерть. Промежуточные варианты исключались.

Он появился только после заката, когда Ты уже наивно надеялся, что планы изменились, и сегодня тебя оставят в покое. Подтянутый, не лишенный элегантности Капитан был бодр и весел. Он всегда прекрасно чувствовал себя, находясь на передовой. Опасность его возбуждала, схваток он не боялся. Проверив бойцов и отдав команды, он похлопал тебя по плечу, как лучшего друга, и сообщил: