Книга Последний кровник - Иван Черных

Оторвал взгляд от часов и… онемел: Диана шла с довольно симпатичным авиационным подполковником, весело о чем-то разговаривали. «Вот и весь ответ на ее молчание! – сказал сам себе Владимир, чувствуя, как заныло сердце. – Вот стерва!»

Круто развернулся и пошел от подъезда.

В этот вечер он крепко напился. Но и пьяного сон не брал. Он возмущался, мысленно сыпал в адрес Дианы такие оскорбления, какие раньше слышал от бульварной шантрапы. Так подло с ним поступить! А он-то готов был пятки ей целовать, и родители были от нее в восторге. Лишь Аня все время хмурилась. И правду сказала, что видела, как офицер встречал Диану в вагоне. Значит, давно у нее был «второй пилот», вернее, первый. А Владимир – курортный френд от скуки. Не постеснялась домой пригласить, с родителями познакомить. И к нему в захудалое село прикатила.

Уснул уже под утро. Долго плескался под душем, обдумывая маршрут прогулки по Москве. Один раз здесь был с отцом, еще в детстве, и мало что тогда видел. Решил выйти на станции «Маяковская», пройтись по самой многолюдной и понравившейся ему тогда улице Горького.

Над Москвой ярко светило солнце, по радио передали, что температура восемнадцать градусов, а днем поднимется выше двадцати. Владимир не стал надевать плащ.

Поднимаясь по эскалатору, увидел впереди себя двух симпатичных девушек. Обе стройные, белолицые, ясноглазые. Одна кареглазая, другая не понять – то ли серые, то ли голубые глаза отводит от него в сторону. Заметила, что он наблюдает за ними, и застеснялась. Это хорошо, что стеснительная, подумал он. Диана была слишком уверенная в себе. Внимательнее присмотрелся к кареглазой. Стройная, как тополек, энергичная и с милым, прямо-таки обаятельным личиком. Одеты девушки хотя и не так нарядно, как Диана, но прилично, аккуратно, строго по фигуре.

Он – в военной форме с майорскими погонами, с колодками ордена Мужества, медалей «За боевые заслуги», «За воинскую доблесть», «За заслуги перед Отечеством» на мундире. Брюки наглажены, туфли блестят, хоть смотрись, как в зеркало. Чем не боевой офицер!

Поднимается по ступенькам к девушкам и останавливается рядом. Говорит, будто знакомым:

– Здравствуйте, девушки.

Отвечает кареглазая:

– Здравствуйте.

– Разрешите с вами познакомиться, – продолжает он атаку.

Девушки озадаченно переглядываются. И кареглазка вдруг отвечает:

– Лена. А это моя подруга Алла. У нее родственник летчик, и она обожает летчиков.

– А вы не обожаете? – ставит он ее в тупик.

– Ну, почему же? – смущается девушка. – Я с уважением отношусь ко всем военным.

Выйдя из метро, они поговорили еще несколько минут – девушки торопились в институт, на занятия. Договорились встретиться на следующий день, в 12.00, напротив метро «Маяковская».

Владимир не стал спешить в госпиталь – успеет пройти медкомиссию, пока высокое начальство определит, что делать с эскадрильей. Бродил по улицам, погулял в Парке имени Горького, поужинал в ресторане Центрального дома офицеров. Усталый, окрыленный знакомством с Леной и Аллой, лег отдыхать.

На следующее утро, купив большой букет роз, отправился к месту свидания.

Стоит на тротуаре, мимо него проходят девушки, окидывают озорным взглядом, мило улыбаются. Одна даже осмеливается спросить: «Не меня ждете?» – и, хохоча, удаляется. А он старается определиться: за кем же ухаживать? Понравились обе.

Ждет, восстанавливая в памяти черты обеих, анализируя каждое слово, хотя сказаны они были походя, чтобы поддержать разговор, и их отношение к знакомству не проясняли. Что ж, буду разбираться в дальнейшем, решает Владимир.

А милых Лены и Аллы нет ни в 12.15, ни в 12.30, ни в час дня. Он нервничает, начинает подозревать девушек, что они шутя согласились на встречу, чтобы только отделаться от него. Раскатал губы: кареглазка, синеглазка… Красавицы. Им лет по двадцать, не остались без внимания. А в Москве ладных парней ой сколько! И штатских, и военных…

Собирался уходить. И вдруг к нему подходит женщина, извиняясь, называет себя:

– Меня зовут Клавдия Федоровна. Я давно наблюдаю за вами, вы очень пунктуальны, ждете Лену и Аллу. Они задерживаются в академии. Я тетя Лены. Она просила встретить вас. Если не против, можете подождать ее в нашей квартире.

Они перешли улицу и поднялись на четвертый этаж в трехкомнатную квартиру.

– Хозяина, Геннадия Лаврентьевича, еще нет – на работе.

Вручив цветы хозяйке, Владимир спустился вниз, в продовольственный магазин, купил выпивку и закуску. Поднявшись в квартиру, застал уже вернувшихся из Тимирязевской академии Лену и Аллу, студенток 4-го курса.

И снова глаза его разбежались: какие же прекрасные девушки! А когда выпили за знакомство, от него не ускользнуло, что Алла более благосклонна к нему и что – в какой-то степени это огорчило его – Лена способствует этому, старается отдать им предпочтение в разговоре. Что это? Разведка боем, стремление получше разобраться в нем? Глаза кареглазки показались ему более проницательны и загадочны. Может, именно это заинтриговало. К концу застолья его симпатия полностью определилась – только Лена…

…Тот вечер сладостными воспоминаниями волновал и теперь его грудь. Двенадцать лет они прожили вместе. И какие это были годы! Лена любила его и ухаживала, как и за малюткой Светочкой. К его приходу всегда был приготовлен вкусный ужин, ласковый вопрос: «Устал? Как леталось, что нового на службе?» Новостей всегда хватало, но не всегда они радовали бы Лену. И он умалчивал о них. Лена была внимательна и чутка, стоило глянуть ему в глаза, догадывалась о радостях или неприятностях. Особенно после конфликта с генералом Скородумовым. Это уже в транспортном полку в Остафьеве вскоре после назначения Владимира командиром эскадрильи. Он возил комиссию Главкома ВВС в Шайковку – на очередную проверку боеготовности полка. Погода была сложная, дул сильный боковой ветер с волнами снегопада.

– Может, вернемся? – предложил председателю комиссии генерал-лейтенанту Гайдавенко Скородумов.

Гайдавенко спросил у Крутогорова:

– Сядешь?

Владимир уверенно кивнул.

Гайдавенко больше вопросов не задавал.

Из-за сильного ветра Владимир на посадке увеличил скорость, и завершить пробег на скользкой ВПП удалось в самом конце полосы. Скородумову это очень не понравилось. И при возвращении в Остафьево он напомнил пилоту:

– Только без самонадеянности, которую вы допустили на посадке в Шайковке.

По сердцу Владимира будто полоснули ножом: генерал мастерство принял за самонадеянность… Что за этим – безграмотность или предвзятость? Несколько позже узнал: на должность командира эскадрильи он хотел продвинуть своего родственника…

Владимир долго не мог успокоиться: ни за что ни про что Скородумов плюнул ему в лицо. Лена сразу обратила внимание на его потускневшие глаза.