Книга Не спорь с судьбой - Айрис Оллби

— А что он?

— Не знаю, что отец думал об этом, но он не отвез маму к доктору, и она продолжала мечтать о сыне.

— Ты считаешь, что в этом был виноват твой отец? — Рейн понимал, что они приблизились к источнику ее мучений. — Но в зачатии ребенка участвуют двое, — осторожно заметил он.

Тамара пропустила мимо ушей этот мягкий намек по поводу ответственности.

— Мать слабела с каждой беременностью. А потом отец погиб в результате несчастного случая. Мама была беременна, произошел выкидыш, и она умерла.

Рейну захотелось обнять Тамару, прижать к своей груди, избавить от тяжкой ноши воспоминаний о потере родных и помочь ей справиться с тревогой и неуверенностью. Эти утраты, последовавшие одна за другой в короткий промежуток времени, оставили в ее душе неизгладимый след.

Руки Рейна тянулись к Тамаре, чтобы утешить ее, но он почувствовал, что она хочет соблюсти дистанцию между ними. Тамара не могла не сравнивать свою прошлую жизнь с сегодняшней ситуацией. На Рейне лежала ответственность за то, что она вновь оказалась изолированной от внешнего мира, но он надеялся, что его пленница понимала: теперь обстоятельства были иными.

— Когда мы приехали сюда, ты думала, что я знаю о твоем прошлом? — спросил он.

Тамара посмотрела ему в глаза и отвела взгляд.

— Думаю, что только дьявол мог знать о моем прошлом, ведь я не говорила об этом ни с одной живой душой.

— А наша борьба в первый день? — мягко, с веселым оттенком в голосе спросил Рейн. — Ты запаниковала, потому что моя горная хижина напомнила тебе отчий дом?

— В тот день я плохо соображала, — заявила Тамара.

— Ты должна знать, что я никогда намеренно не сделаю ничего, что может причинить тебе боль, — твердо произнес Рейн. — Я привез тебя сюда потому, что мне нравится это место, и потому, что оно всегда действовало на меня успокаивающе. Как я мог знать, что на тебя оно произведет иное впечатление?

Забота Рейна вызывала доверие. Тамара села и, поднеся его руку к своим губам, стала слегка прикасаться к ней.

— Думаю, это укромное местечко могло бы помочь и мне, — произнесла она задумчиво. — Под бременем своих воспоминаний я жила, чувствуя себя незащищенной, но ты помог мне заглянуть в прошлое, увидеть и то хорошее, что происходило в моей жизни. Я уже стала забывать неповторимые звуки леса, вкус воды из горного ручья, чистые цвета природы. Здесь царят мир и покой, которых мне недостает уже много лет.

Рейн понимал свою пленницу. Он мягко высвободил руку из ее ладоней и, сняв с куста рубашку, протянул Тамаре.

— Тебе лучше надеть это, а то сожжешь кожу. — Он сел, обхватив колени руками. Соблазн обнять Тамару был очень велик, однако сейчас ему надо быть сдержанным. — Но я все еще не понял, откуда у тебя такой страх перед горами?

Тамара застегнула пуговицы на рубашке и подумала: как передать словами ужас, который она испытала в свою последнюю зиму в Восточной Виргинии? Леденящий холод и слепящее солнце за порогом хижины, темнота и удушающая жара внутри. Одиночество, беззащитность и страх.

— Мой день рождения — в сентябре. После того, как мы отпраздновали мое семнадцатилетие, папа совершил очередной — последний — поход за продуктами. Я не пошла с ним — мама была беременна, мы не хотели оставлять ее и маленькую Кэти одних. — В памяти Тамары оживали последние дни жизни в родной семье. — В сентябре стояла прекрасная погода, но октябрь выдался холодным и ветреным. Папа рубил дерево, заготавливая дрова на зиму. Вдруг — мы так и не поняли почему — дерево упало прямо на него. Папе раздавило череп. Мы с мамой похоронили его на нашем маленьком семейном кладбище.

Рейн сжал пальцы так, что удочка в его руках чуть не переломилась. Он испытывал боль за беременную женщину и хрупкую девушку, на которых обрушилось такое горе.

Тамара машинально потрогала свои мокрые шорты и перевернула их. Мысли ее сейчас были в прошлом.

— После гибели папы мы думали перебраться поближе к цивилизации, но мама была не в состоянии преодолеть 20 миль на муле или пешком. У нас было много припасов, и мы решили подождать до весны. К тому времени должен был родиться ребенок.

Тамара замолчала, вспомнив ужас последней зимы. После смерти отца она постоянно ощущала холод и страх.

— Мама потеряла волю к жизни, — мрачно констатировала Тамара, вернувшись к своему печальному рассказу. — Она целиком отдалась горю и довела себя таким образом до смерти. У нее произошел выкидыш. Я умоляла ее не покидать нас с Кэти, но что могла поделать обреченная женщина? Мама все время повторяла, что любит нас, и настаивала на том, чтобы я с Кэти отправлялась в Техас, к ее брату.

Рейн повернулся к Тамаре, обнял ее. Он хотел выразить ей свое сочувствие. Женщина была напряжена, но не сделала попытки вырваться из его объятий.

— Представляю, как тебе было одиноко и страшно. Как долго это продолжалось? — спросил Рейн, прижавшись губами к ее уху. Он медленно покачивал Тамару в своих руках.

— Мама умерла в январе, — продолжала Тамара, — но похоронить ее сразу я не могла — земля окаменела от мороза. А в хижине была жарко и душно. Пришлось держать мамино тело под снегом вплоть до самых похорон.

Прикрыв глаза, Рейн стал шептать на ухо Тамаре что-то нежное, успокаивающее. Он представил себе ужас юной девушки, оставшейся в одиночестве в горах. Взрослые могли бы сойти с ума только от горя, а Тамаре приходилось сохранять тело умершей матери и ухаживать за маленькой сестренкой. Как она вообще смогла справиться с этим физически и духовно?

Теперь Рейн понял причину ужаса, охватившего Тамару, когда он пытался втащить ее в свою хижину. Ведь он невольно воскресил жуткие воспоминания. Образ мертвой матери навсегда запечатлелся в памяти Тамары. Эмоциональное и физическое потрясение она пережила вновь, когда хоронила мать.

— Слава богу, что у тебя была Кэти, — прошептал Рейн.

Тамара обхватила руками его талию и потерлась головой о широкую грудь Рейна.

— Кэти сохранила мне жизнь. Без нее я бы, возможно, сдалась и умерла.

Рейн возмущенно хмыкнул, и женщина улыбнулась.

— Она стала моим страховым полисом. Родители обеспечили нам физическое выживание, а Кэти не дала мне сойти с ума в ту ужасную зиму.

— А весной ты похоронила мать и спустилась с Кэти с гор, — помог Рейн закончить рассказ.

— Это была самая длинная зима в моей жизни, и самая трудная весна. Я думала, что оставила все позади.

— Но пришел Мастерс и вернул воспоминания и страхи, — сердито проговорил Рейн, обвиняя себя.

Тамара высвободилась из его рук. Газа ее оставались напряженными, но губы тронула улыбка.

— Ты ведь не знал ни о чем! Вероятно, это было необходимо. Кто-то должен был напомнить мне и о том хорошем, что случилось в моей жизни до того, как начались несчастья. Я вела себя эгоистично, долгие годы отказываясь вспоминать лучшие события моей жизни.