Книга Уйти или остаться? - Ронда Гарднер

— А я могу спать в папиной комнате, пока его нет?

— Не знаю… — растерялась Дороти. — Давай спросим у Ингрид.

— Она мне разрешит, — уверенно ответила Адела.

Так и оказалось.

— Конечно, можно. О чем речь. Ей хочется быть поближе к отцу. Помоги мне поменять белье, — попросила она деловито.

Еще один барьер, который нужно преодолеть. До этой минуты у Дороти не было причин входить в спальню Ника, а, проходя мимо, она всегда ускоряла шаг.

Алтарь для заклания девственницы… Господи, значит, мне предстоит испить эту чашу до дна?

Пытаясь сохранять хладнокровие, Дороти мужественно проследовала наверх. И замерла, открыв рот от изумления.

Темно-красные стены стали кремовыми с бледно-зеленым рисунком. Кровать под балдахином исчезла. Вместо нее стоял широкий современный диван с покрывалом бежевого цвета.

Все совершенно изменилось, подумала она с облегчением.

— Мило, правда? — Ингрид по-своему истолковала ее реакцию. — Сэр Николас велел все переделать после развода. И я его понимаю. Никто не захочет спать с такими воспоминаниями.

Дороти не могла не согласиться с этими словами.

— А когда мы поедем за елкой? — спросила Адела за ланчем. — Мы могли бы украсить ее к приезду папы.

— Отличная идея! — согласилась Дороти, довольная тем, что малышка наконец-то отвлеклась от болезненной темы.

— У сэра Николаса есть знакомые в пригородном питомнике, — вставила Ингрид. — Выбирайте любую елку. Проблем не будет.

— Поедем прямо после обеда? Только к чаю я должна быть дома, потому что папа обещал звонить мне каждый вечер.

У Дороти екнуло сердце.

— Тогда нам лучше поспешить.

Под большим навесом в питомнике чудесно пахло хвоей. Покупателей было мало, последний предпраздничный штурм еще не начался.

После долгих дебатов они остановились на небольшой елке с корнями.

— А после Рождества мы сможем высадить ее в саду, — рассуждала довольная Адела.

До позднего вечера они сортировали елочные игрушки, которые Ингрид раскопала на чердаке. А потом сконструировали ангела из проволоки, картона и старой кружевной занавески. Помады, конечно, ушло многовато, да и венец сидел несколько набекрень, но малышка была в полном восторге.

Переселение в родительскую спальню тоже превратилось в своеобразный праздник. Дороти подозревала, что Аделу будет трудно уложить спать, но девочка послушно устроилась в большой постели со своим любимым мишкой.

— Чем скорее я засну, тем скорее наступит завтра, а потом следующий день, а потом папа приедет, — сообщила она.

— Правильно, дорогая. — Дороти поцеловала ее на ночь.

Ингрид отправилась на какое-то клубное собрание, и в доме стало очень тихо и пусто.

Дороти убрала лишние игрушки и придвинула стремянку, чтобы еще раз поправить ангела.

— Теперь лучше, — выдохнула она, опуская затекшие руки.

— Намного! — весело одобрил мужской голос и кто-то, подхватив за талию, снял ее со стремянки.

Дороти не успела испугаться, ибо, захлебнувшись от ненависти, сразу же узнала этот хорошо поставленный баритон.

— Джеффри… Мистер Холден, — проговорила она нетвердо. — Как вы сюда попали?

— А ты откуда меня знаешь, куколка? — изумился он, вглядываясь в ее лицо. — Ба-а. Вот так встреча! Но где же старина Никки?

— В командировке. — Дороти обдала его убийственным презрением. — И не стоит лгать, что вам назначена встреча.

— Я иногда заскакиваю сюда, — рассмеялся он, ощупывая ее взглядом. — А вот в каком качестве здесь выступаешь ты?

— Я — гувернантка его дочери.

— Серьезно? — подмигнул Джеффри. — И что же, на сей раз освоилась без приключений?

Дороти чуть дрогнула.

— Естественно.

— Угу… Стало быть, прав мудрец, считавший время великим целителем. — Холден подошел к бару и налил себе щедрую порцию виски. — Хочешь промочить горлышко? Ах да, я забыл, что ты предпочитаешь водку.

— Вы мне омерзительны, — прошипела она.

— Это что-то новенькое, моя радость. Были времена, когда ты была очень даже не прочь со мной переспать.

Дороти выразительно указала на дверь.

— Я думаю, вам лучше уйти.

— Выгоняешь? Солнышко, выгоняя члена семьи, ты превышаешь полномочия гувернантки. — Он злорадно усмехнулся, уловив ее недоумение. — Ты даже не знала, что Никки и я — в некотором смысле близкие родственники? Шесть лет назад нам было не до обсуждения таких пустяков.

— Боже мой, — она вспомнила разговор с Ингрид. — Так вы — его сводный брат?

— Угадала с первого раза! — Он хлебнул виски, задумчиво глядя на Дороти. — А он вспомнил тебя?

— Нет.

— Вот это да! Воображаю, как обрадуется мой щепетильный братец, когда узнает, что доверил маленькой шлюшке, которую когда-то выбросил из дома, уход за своей драгоценной дочерью. — У Джеффри даже глаза заблестели. — Ведь он наговорил мне тогда всяких ужасных гадостей. А я просто хотел поздравить его, только и всего. — Холден расстегнул рубашку и блаженно откинулся в кресле. — Видишь ли, Шарлот любила наставлять своему супругу рога. Прямо под семейным балдахином. И я несколько раз был ее счастливым избранником… Никки об этом донесли, он распсиховался и выгнал жену. А меня чуть ли не на дуэль вызвал. Вот я и решил подложить ему в койку свеженькую компенсацию.

Дороти почувствовала, что больше не в состоянии выслушивать эти откровения.

— Какие у тебя аппетитные ножки, — мечтательно протянул он. — А грудь… Нет, больше я не уступил бы никому такую конфетку. Ты меня завела с полуоборота, девочка. Мы ведь с тобой еще поиграем в любовь, а?

— Ну, вот что… — Дороти собрала все свои силы. — Если ты, мерзавец, посмеешь шантажировать меня, учти — я пойду на все. Мне терять нечего! Слышишь?

Судя по всему, она попала точно в цель. Джеффри Холден был достаточно умен, чтобы представить себе реальные последствия открытой войны. С легкостью фокусника он изменил тактику.

— Ах, мисс Ламметс, не стоит так пылать праведным гневом. Это отрицательно сказывается на центральной нервной системе. Я же не собирался насиловать вас в родовом гнезде мистера Моблейна. Будем считать, что мы заключили негласный договор. — Он поднялся, сладко потягиваясь. — Время пить пиво! Проведаю-ка я ближайший бар… Не желаете присоединиться? Шучу, шучу, — прибавил он, заметив, что Дороти от слов готова перейти к делу. — До скорой встречи, мисс Ламметс, еще поболтаем на досуге. Но все-таки очень жаль, что вы меня разлюбили.

Сознания победы у нее, разумеется, не было. Однако это зыбкое перемирие, возможно, позволит продержаться здесь до конца оговоренного с Ником срока. На большее она и не рассчитывала.