Книга Случайная любовь - Кэт Шилд

— А ты тот еще дипломат, — рассмеялась Соня, — и мне это нравится. Если бы ты не работала на моего злейшего врага, я бы с радостью тебя наняла.

— Пожалуйста, подумай о том, как отлично я могу все сделать.

— А Джози никогда тебе не рассказывала о том, что между нами было?

— Нет.

— Двадцать лет назад мы были лучшими подругами, а потом за две недели до моей свадьбы она переспала с моим женихом.

Так, понятно. Значит, терять ей больше нечего.

— Только не сочти, что я недооцениваю твое горе, но подумай о том, что последние двенадцать лет она содержит еще не опубликовавшего ни одной книжки писателя, который пока все никак не соберется с духом сделать ей предложение, а ты счастлива с мужем, который может позволить тебе одеваться только у Александра Маккуина и у Дольче и Габана.

— Ты всегда такая прямолинейная? — удивилась Соня, глядя на нее поверх бокала.

— Некоторым клиентам нравится, когда им говорят правду.

— Неужели?

По ее виду Элизабет никак не могла понять, что Соня думает о ее внезапной выходке.

— А другие предпочитают, чтобы их старательно расхваливали и умасливали.

— И, по-твоему, я отношусь к первым.

— Да.

— И если я тебя найму, то ты и дальше мне будешь говорить всю правду?

— Боюсь, да. — Элизабет так близко подошла к своей цели, что у нее даже закружилась голова.

— Никогда не бойся быть сама собой. Ты мне нравишься, и я бы с удовольствием тебя наняла, но я поклялась, что Джози никогда и гроша на мне не заработает.

— Я понимаю. — Джози специально поставила ей заведомо невыполнимое условие.

— Если надумаешь начать собственное дело, сразу же позвони мне. Мне кажется, мы отлично сработаемся.

— Обязательно.

Элизабет достала телефон, набрала короткое сообщение и только потом поняла, что, не задумываясь, спешит сообщить обо всем Рорку.

Окончательно упав духом, она направилась к столику Ваверли, и Анна Ричардсон сразу же встретила ее вопросом о Рорке. И что ей прикажете отвечать? Как он вообще мог бросить ее одну в такую минуту?

— У него появились неотложные дела.

— Какие еще дела? — прищурилась Анна.

— Всем привет, извините, что опоздала, — поздоровалась подошедшая Сабина. — Рорк позвонил и попросил составить тебе компанию.

Верить ей или не стоит? Рорк вряд ли бы стал просить об этом Сабину, но, с другой стороны, зачем она иначе вообще тут появилась?

— Очень любезно с его стороны, — выдохнула Элизабет.

— А где все-таки сам Рорк?

Похоже, Анна не сдастся, пока не получит четкого ответа.

— А Элизабет вам не сказала? Сейчас он летит в Каир.

Это правда? Ей-то он так ничего и не сказал, хотя она и сама не спрашивала.

— Он уехала из страны? — От гнева Анна даже покраснела. — И никому ничего не сказал? А когда он вернется?

— Думаю, где-то через неделю, — предположила Элизабет.

— Мне он сказал, что вернется к воскресенью, — по-кошачьи улыбнулась Сабина.

Шарлотта и Ванс смотрели на Элизабет с сочувствием, но эта непрошеная жалость только злила. Они с Рорком всего лишь делают вид, что помолвлены, к тому же они знакомы меньше месяца, поэтому не удивительно, что с Сабиной он был откровенней, ведь они-то знают друг друга уже лет десять.

Но почему же тогда она чувствует себя преданной?

— А Рорк сказал, что ему понадобилось в Каире? — Теперь Анна обращалась только к Сабине, забыв о Элизабет.

Больше всего на свете Элизабет сейчас хотелось вернуться домой и наесться мороженого, но так она окончательно потеряет лицо, так что вместо этого ей пришлось взять себя в руки и сесть рядом с Вансом.

— Рорк не звал сюда Сабину, — тихо прошептал он.

— Ты этого знать не можешь.

— Он бы никогда так с тобой не поступил, просто Сабина решила тебя прилюдно унизить, Рорк тут ни при чем.

— Спасибо, — прошептала Элизабет, чувствуя, как от этих слов у нее теплеет на душе.

Она решила не обращать на незваную соседку внимания и занялась закусками, с нетерпением дожидаясь окончания банкета. А когда официант уже уносил ее нетронутый десерт, Элизабет краем уха уловила пьяную болтовню Сабины:

— А когда он объяснил мне, почему они с Элизабет обручились всего лишь через день после того, как познакомились, я его простила.

— И что же он сказал? — спросила Анна.

— Он сказал, что обручился ради будущего аукциона. Один из ваших директоров обещал — если Рорк докажет, что способен успокоиться и остепениться, тогда совет директоров его поддержит.

— Это правда? — потребовала ответа Анна.

Элизабет еще ничего не успела ответить, как слово взял один из организаторов благотворительного вечера и пожелал всем представить Анну, так что у Элизабет появилась возможность выдохнуть и собраться с мыслями.

— Ты не имела права раскрывать тайну Рорка, — сказала она Сабине.

— А откуда мне было знать, что они ничего не знают? — Сабина недовольно тряхнула головой. — Да и какая, собственно, разница? Ведь он все равно именно ради них старается.

— А что, если тебя еще кто-нибудь слышал?

— Да никто нас не слышал, просто ты бесишься оттого, что не сможешь больше играть в любовь с Рорком.

— А ты правда думаешь, что у меня есть хоть какие-то иллюзии по поводу наших с ним отношений? Я не какая-нибудь там малолетняя дурочка, которая считает, что сможет управлять им, если разрушит все ценное, что есть в его жизни.

Элизабет начала задыхаться в этом зале, заполненном людьми, у нее на лбу выступили крупные капли пота, а Анна, заметив, что Элизабет не обращает на ее речь ни малейшего внимания, еще сильнее повысила голос и уже практически кричала.

Если бы Рорк был сейчас рядом, то он смог бы одним страстным поцелуем положить конец любым сплетням, но в одиночестве Элизабет оставалось лишь молча отсиживаться, пытаясь скрыть ото всех свое отчаяние.

Но это требовало от нее столько усилий, что, когда Анна договорила, Элизабет уже полностью вымоталась, поэтому она быстро повернулась к Вансу и сказала:

— Мне нужно идти.

— Мы с Шарлоттой тебя проводим.

— Не нужно, со мной все будет в порядке.

Ни слова не говоря Сабине, Элизабет ушла, трясущимися руками накинула на себя шубу и очутилась на холодной ноябрьской улице, поймала такси, в котором продолжала зябко ежиться, а вернувшись домой, сразу же залезла под одеяло, твердо веря, что ей уже никогда не удастся снова согреться.