Книга Инстинкт охотника - Пола Хейтон

Его бедра начали движение, и она ощутила глубокое проникновение. Конни стала двигаться вместе с ним. Ей смутно подумалось, что здесь не тот случай, когда один берет, а другой отдает. Это было то, что они делили пополам. Она уже не чувствовала, где кончается его тело и начинается ее. Они были близки не только телами, но и чувствами. Души-двойники.

Она вскрикнула.

— Дорогая, — ласково проговорил Берт.

У Конни защипало глаза. Когда она подняла взгляд на партнера, то увидела, что у него глаза тоже стали влажными.

— Со мной еще никогда такого не было, — сказала она.

Он притянул Конни к себе.

— Со мной тоже. Я останусь у тебя. На всю ночь. Хочу спать рядом с тобой и проснуться утром здесь.

Конни колебалась. Она очень хотела, чтобы Берт остался, но какой-то внутренний голос говорил ей, что тогда их отношения каким-то образом изменятся.

— Эрика дома нет, — продолжил Берт. — Так что он ничего не узнает.

— Тогда спи, — ответила она.

Берт улыбнулся и прижал ее к себе.

— Хорошо, — сказал он. — Но попозже.

7

Гилберт лениво взглянул на циферблат своих золотых часов. В этот день их разбудил будильник.

— По моим подсчетам выходит, что Филдстоуны уже приземлились в Нью-Йорке. Теперь молодой наследник снова пакует чемоданы для отправки в Даллас, — сказал Берт и улыбнулся Конни, которая лежала рядом. — Вскоре начнется его блестящая карьера посыльного.

— Ты думаешь, Филдстоун-старший приведет свое решение в исполнение немедленно?

— Уверен в этом.

Вспомнив выражение лица старого Филдстоуна при вчерашнем разговоре, Конни согласно кивнула.

— Он был в ярости… и полон решимости.

Когда Филдстоуны снова посетили Калифорнию, Гилберт попросил старика назначить ему встречу наедине.

Гилберт явился в отель к Рональду Филдстоуну в сопровождении Констанции, и старик очень удивился. Но во время разговора все понял, к тому же он не усомнился, что ему сказали правду.

— Мой сын — преступник! — гневно воскликнул он и в ярости заходил взад и вперед по комнате.

— Сегодня утром мы говорили с Педро и Рикардо, и они сказали, что Роберт пока не объявлялся, — проговорил Берт. — Значит, он отказался от планов похитить Конни. Видимо, эта мысль показалась ему не столь удачной, когда он немного протрезвел. Либо он вынашивает другие планы.

— Но откуда у него такие идеи! Это, можно сказать, почти терроризм! — заявил старик. — Из-за того, что мать бросила его, я чувствовал себя обязанным как-то возместить ему эту потерю. Я был слишком мягок с ним. И слеп. Но теперь с меня довольно! — стукнув кулаком о ладонь, провозгласил старик. — Еще есть возможность привести сына в чувство и сделать его приличным человеком. И я это сделаю, черт побери! Он хочет управлять компанией — что ж, пусть начнет с самых низов. Пусть полгода поработает посыльным в одном из моих магазинов.

— Посыльным? — удивилась Конни.

Рональд Филдстоун коротко кивнул.

— Да-да, именно посыльным. И будет жить только на свою зарплату. Это послужит ему хорошим уроком. — Он повернулся к Конни. — Как только он появится, то тут же принесет вам извинения.

Конни покачала головой.

— Спасибо, не нужно.

Они с Бертом решили, что требовать извинений у Роберта — занятие совершенно бессмысленное. Может, со временем ему самому станет стыдно.

И теперь, лежа в это утро в постели, Конни проговорила:

— Значит, теперь Боб проходит курс психотерапии посредством разноски пакетов. — Она улыбнулась. — А тебе пора в свою комнату.

Обхватив ее мускулистой рукой, Берт притянул Конни к себе.

— Еще не пора.

— Эрик скоро проснется. Он очень расстроится, если застанет тебя здесь.

Та ночь стала первой, но не последней, когда любовник оставался у Конни до утра. Теперь он постоянно приходил к ней, когда малыш засыпал, и исчезал по утрам.

— Не уверен, — отозвался он.

— А я уверена, — заявила Конни. — Ему это определенно не понравится. Если мальчик увидит тебя здесь, он может возненавидеть меня. А я не хочу, чтобы наши с ним отношения испортились. Я не хочу, чтобы…

— Может, хватит разговоров? — Берт провел рукой по ее телу. — Как насчет дела?

Сердце Конни забилось быстрее. После ночных ласк ее тело устало, но оно тут же откликнулось на его призыв. Чтобы скрыть приступ желания, она засмеялась.

— Ты просто помешался на сексе.

— Наверное, ты права, — ответил Берт. — И все-таки?..

— Дорогой, мы не должны, мы не можем… — запротестовала Конни, когда он начал целовать ее. Она попыталась избежать его губ, которые творили с ней удивительные вещи и зажигали сильнейшую ответную страсть. — У нас нет времени.

— Мы хотим и мы можем. — Он потерся лицом о ее шею. — И время у нас есть. По тому, в каком я настроении, это не будет длиться долго. Черт! — выругался Берт, так как в холле послышался звонок телефона.

— Иди быстрей и возьми трубку, а то Эрик проснется и увидит, что ты выходишь из моей спальни.

— Ты делаешь из мухи слона, — проворчал Берт, но все же вылез из постели, накинул халат и пошел в холл.

Как только дверь за ним закрылась, Конни пошла в ванную и встала под душ.

— Это жених Глории, — сообщил вошедший в ванную Берт.

Он, словно зачарованный, смотрел, как она намыливается. Его глаза повторяли каждое движение ее рук, которые плавно ходили по ногам и плечам.

Конни ополоснулась и выключила воду.

— Так что он сказал?

— Кто? — удивленно моргнул Берт. — А… Он сказал, что Глория плохо себя чувствует и сегодня не сможет работать.

— Тогда я сама приготовлю завтрак.

— Я заметил, что вчера ты чистила овощи. Сегодня я все сделаю сам после работы, сам приготовлю ужин.

— Ты? — переспросила она. — Я не знала, что ты умеешь готовить.

— Одинокие отцы умеют многое, о чем даже сами не подозревают. Жаль, что тебе не удалось позагорать обнаженной.

— Что ты сказал?

Взгляд Берта остановился на ее груди — светлой по сравнению с золотистым, загорелым телом, затем спустился на бледный треугольник на бедрах.

— Тогда бы ты была загорелая везде, хотя, — он изогнул бровь, — контраст тоже притягивает взгляд. Так вот, я умею еще и стирать, гладить, хотя с теми рубашечками, которые купила Эрику моя мать, так просто не справишься. Еще я умею держать в руках молоток, резать, красить…

— Передай мне, пожалуйста, полотенце, — нетерпеливо сказала Конни. Чем дольше он смотрел на нее, тем более острое желание она испытывала.