Книга Адреналин - Наталья Милявская

2

Клиент – Михаил Павлюкевич, генеральный директор транспортной компании «Скиф», 29 лет. Цель пребывания в Санкт-Петербурге – деловая командировка. Заказчик– Виталий Николаев, 30 лет, заместитель генерального директора ЗАО «Скиф». Длительность акции – 22 часа. Цель акции – шантаж клиента снимками компрометирующего характера.

– Ма-моя-моя-моя-моя-моя-моя-Ямайка! – дурашливо завывает в колонках «5nizza».

Мы мчимся по ночному Питеру, и в приоткрытое окошко водителя врывается поток свежего воздуха, который я с наслаждением вдыхаю после прокуренного насквозь клуба. Впереди, метрах в двухстах, маячат фонари «Opel Corsa», который, не сбавляя скорости, движется по набережной Крюкова канала в сторону моста лейтенанта Шмидта.

– Ма-моя-моя-моя-моя-моя-Ямайка!

– Давай, давай! – подбадривает Вадика Миша.

Начало второго ночи. Машин на дороге почти нет. Мимо меня, залитый желтым светом бесконечных фонарей, проносится город. Мы уже сделали огромный крюк, доехав до Московского вокзала, поплутали по темным улочкам возле Суворовского проспекта, облетели темный Таврический сад, зацепили Литейный, и мимо Марсова поля ушли на набережную Мойки, вдоль которой, минуя Поцелуев Мост, выехали к набережной Крюкова канала. Экскурсия по ночному Санкт-Петербургу за счет клиента – лично мне нравится такой расклад.

Ямайка! Я наверно, родился в майке.

На твоих руках,

На моих ногах – песок…

Вадик кивает головой в такт голосам из динамиков. На его затылке – смешная тюбетейка, на руках – поношенные кожаные перчатки без пальцев.

– Давай, газуй! – нервничает Миша.

– Да я газую, газую. Ты же не хочешь, чтобы я ему в задницу въехал? – спрашивает Вадик.

Я, глядя в окно, уже не скрываясь, улыбаюсь во весь рот.

«Опель» проскакивает набережную и въезжает на мост. Мы мчимся следом. По обеим сторонам моста сверкает и переливается Нева. Там и здесь парочки целуются у парапета. Впереди маячат огни Васильевского острова. Где же мой фотоаппарат?

Не успеваю я насладиться пейзажем, а мы уже, вслед за «опелем», сворачиваем на Университетскую набережную.

– Давай, жми! – нервничает Миша.

На Румянцевской площади «опель» резко сворачивает на 1-ю линию Васильевского острова и, кажется, прибавляет ходу. Вадик невозмутимо давит на газ. Расстояние между машинами снова сокращается. Мы проскакиваем «Ваську» со скоростью звука и летим к Тучкову мосту. Я бросаю взгляд на часы – до развода моста двадцать минут. Идем по графику.

До моста доезжаем на вдох-выдох. Снова огни, вода, череда фонарей, выбивающих на стекле синкопы, – и вот мы уже, очутившись на Петроградской стороне, мчим по Большому проспекту. Кажется, еще мгновение, и мы поравняемся с едущим впереди «опелем» – но тут авто неожиданно сворачивает на какую-то мало освещенную улочку.

– Черт, сейчас упустим! – почти орет Миша.

Мы сворачиваем следом – так резко, что я едва не расшибаю голову о стекло. Перекрестье улиц, дворы, ларьки, круглосуточные павильоны, компании, тут и там сидящие во дворах. «Опель» то и дело пропадает в переулках, но Вадик упорно висит у него на хвосте. Наконец, не доезжая до Сытного рынка, «опель» неожиданно тормозит – а уже в следующий миг из него синхронно выскакивают две фигуры и бросаются в какую-то темную арку.

– Тормози! – командует Миша.

Вадик невозмутимо выполняет команду.

– Слышь, чувак, давай с нами! – скороговоркой выпаливает Виктор. – Накидываю сотку гринов сверху, и ты нам поможешь поймать этих двух козлов.

– Идет! – кивает Вадим, и глушит мотор.

«5nizza» замолкает на вдохе.

Миша уже выскочил на улицу.

– Быстрее, а то упустим! – подгоняет он нас.

Сквозь длинный арочный провал мы попадаем в какой-то двор. Замкнутое пространство, освещенное двумя фонарями, череда мусорных контейнеров, возле одного из которых устроился на ночевку бомж, несколько деревьев, окруженных низкими бордюрами. Выскочив под фонарь, мы останавливаемся и оглядываемся.

– Неужели упустили? – оглядывает пустой двор Миша.

Где-то глухо хлопает дверь.

– Там! – указываю я пальцем в сторону углового подъезда, тусклая лампа возле которого освещает уползающую вниз лестницу, ведущую в подвал.

Миша мгновенно кидается в сторону темного лаза и устремляется вниз по ступеням. С таким азартом такса ныряет в лисью нору.

– Открыто! – радостно оповещает нас Миша, распахнув железную дверь.

Мы ныряем следом и, попав за дверь, осматриваемся.

Длинный коридор, выстеленный линолеумом. Ящики и коробки по углам, сложенные неровными штабелями. Под потолком, на голом шнуре, болтается тусклая лампочка. Повсюду царит застарелый запах пищи, въевшийся в стены. Издалека доносятся голоса и, кажется, даже музыка.

– Думаете, они сюда побежали? – спрашивает Вадим.

Мы с ним уже откровенно веселимся.

– Давайте как-то поаккуратнее, черт его знает, где мы, – предлагает Витя.

– Пофигу! – говорит Миша. – Я сейчас всем таких людей навешаю…

Он устремляется вперед.

Наше путешествие по коридору недолгое – два поворота, быстрый взгляд в пустой санузел с недорогой сантехникой и треснувшим зеркалом, еще поворот…

– Сюда! – говорит Витя, толкнув какую-то дверь с табличкой «Администрация».

Я дергаю Мишу за руку, сзади его в спину толкает Вадим, и мы попадаем в полутемное помещение. Это какой-то кабинет, заставленный стеллажами и освещенный небольшой настольной лампой.

Посреди кабинета стоит парень в очках-линзах.

Разумеется, в его руке – направленный на нас пистолет.

Честное слово, у меня в голове в этот момент возникает яркое и длительное дежавю.

– Добрый вечер! – произносит парень и снимает оружие с предохранителя. – Руки за голову!

– Оп-па!.. – говорит Витя.

Мои спутники, застыв на пороге, синхронно кладут руки на затылки.

Я захлопываю дверь и запираю ее на ключ.

– Что за фигня? – спрашивает ошарашенный Миша.

В этот момент Вадик, который технично оказался за его спиной, из кармана своей ветровки достает и протягивает мне моток широкого скотча.

Крак! – отрывается лента.

Миша оборачивается на меня с совершенно растерянным взглядом.

– Позвольте! – вежливо говорит Вадим.

Он крепко берет Мишу за запястья, опускает его руки вниз, а я одним движением сцепляю их за его спиной скотчем.

– Какого черта?.. – ослабевшим голосом интересуется Миша и осекается, потому что Леха делает шаг и поднимает дуло пистолета на уровень его лба.