Книга Тайна приволжской пасеки - Алексей Биргер

— Погоди-ка! — Петькин отец выпрямился. — Двое, говоришь? Как они выглядели?

— Корявый — он такой, плохонький, дерганый, — стал объяснять Саша. — А Басмач — такого зверского вида мужик, похож то ли на гориллу, то ли на паука. То есть у него лицо такое горилье и плечи широченные, а руки и ноги как у паука торчат…

— Басмач застрелил Корявого и ушел один, — проговорил Котельников, сразу сопоставив то, что видел, с тем, что рассказывал Саша. — И мы, главное, столкнулись с ним по пути! Эх, возникло бы у меня подозрение, что это один из них!..

— Басмач ушел, говорите? — раздался голос. — Это плохо. Он самый оголтелый из них. И никогда не прощает тем, кто ему насолил…

Глава 10 Вынужденная задержка

— Степан! — воскликнул командор, первым оглянувшийся на голос. — Ты это тут откуда?

Степан Ерофеич, тот браконьер, с которым путешественники встретились позавчерашним вечером, довольно ухмыльнулся.

— Шли по реке, прочесывали берега и твою яхту завидели возле причала. Мальцы нам рассказали, что происходит… Мы поспешили на помощь — только, как я погляжу, помощи уже не надобно! — Он махнул рукой. — Нормально, ребята!

Из-за кустов, изгородей и углов строений появились несколько мужиков, держащих ружья наготове, — тоже, надо полагать, браконьеры.

— Вон они, голубчики! — Степан Ерофеич указал товарищам на трех связанных. — Забирайте их! Эх, жалко, главный ушел!..

— Куда вы их повезете? — спросил Петькин отец.

— Недалеко. А там и кончим, как собак! За то, что они натворили, их четвертовать мало! А потом пойдем на охоту за главным… Мы уже все знаем, — пояснил Степан Ерофеич, оглядываясь на товарищей, которые согласно закивали, предоставляя ему право вести разговор. — Самый опасный среди них — Басмаков, по кличке Басмач! За ним уже не первый побег и кровавых дел немало… С ним еще придется повозиться!

Один из браконьеров, подошедший к ближайшему из бандитов, грубо дернул того за веревки, чтобы поставить на ноги. Бандит хрипло вскрикнул от боли и повалился навзничь, стоило мужику чуть отпустить веревку.

— Они в отключке, — сказал Николай Христофорович. — Вообще не соображают, что с ними происходит. Приканчивать их без толку — они не поймут, что с ними произошло…

— Никто никого не прикончит! — уведомил твердый голос.

Все находившиеся во дворе оглянулись на него.

— А, начальник! — с кривой улыбкой проговорил Степан Ерофеич, увидев майора, с которым путешественники тоже были уже знакомы. — Догнал-таки? Что ж, забирай свою добычу! Только мы ведь все равно до них доберемся!

— Привет, Володя! — помахал рукой Николай Христофорович. — Ты запиши, что я применял оружие исключительно в порядке самообороны…

— Это и без того понятно! — Майор Володя поглядел на три полубесчувственных тела. — Что с ними приключилось?

— Пчел на них удалось натравить! — сообщил командор. — Иначе бы вы нас уже не застали в живых.

— По-моему, их надо без дальних слов доставить в тюремную больницу, если она здесь имеется, — вмешался Котельников. — И еще надо двух раненых побыстрее доставить в город. Николая и вон того тракториста, которого Никита ведет.

Он указал на Никиту, который вел во двор тракториста Валерку, опиравшегося на фермера и неловко ковылявшего, стараясь не ступать на раненую — уже перебинтованную — ногу.

— Раненых эти молодчики смогут доставить, — майор кивнул на браконьеров. — А беглых бандитов мы заберем. Грузите их, ребята! — обратился он к своим милиционерам, подоспевшим вслед за начальником. — Поаккуратней, чтобы они в пути не передохли!

— Я вам дам мазь, мою собственную, на основе пчелиных продуктов, — сказал Никита. — Она замечательно лечит ожоги, раны и прочее, а от пчелиных укусов особенно хороша. Живо поставит их на ноги, а там делайте с ними что хотите!

— Еще лечить их… — проворчал один из браконьеров.

— Да, лечить! — ответил майор. — Чтобы потом они ответили по всей строгости закона Он поглядел на самочинных охотников за беглыми преступниками. — Прямо не знаю, что мне мешает вас разоружить и отобрать у вас охотничьи билеты, чтобы вы никогда больше не имели права пользоваться огнестрельным оружием!

— Не сделаешь ты этого, начальник! — рыкнул Степан Ерофеевич.

— Верно, не сделаю! — как-то очень весело и легко согласился майор. — Хотя не мешало бы вас проучить… Ладно, не мешкайте, везите раненых в город, а мы арестованных погрузим, пусть только Никита обработает их своей чудотворной мазью!

Через пятнадцать минут Николая Христофоровича и тракториста уже везли через реку, а трех арестованных преступников, густо намазанных янтарно-золотистой мазью, грузили на служебный катерок. На ферме остались только хозяева и Петькин отец со всеми ребятами: узнав, что все в порядке, Петя и Миша подвели яхту к причалу и вместе с Бимбо сошли на берег.

— Сейчас чайку с медом соорудим, посидим немного, в себя придем… — сказал Никита. — Это было… Ужас! Не хочется ни вспоминать, ни говорить об этом! Меня-то еще они выпускали на день — пользовались мной, как прикрытием, чтобы я заверял всех приезжающих, будто на ферме все в порядке! А Аленку с Тимкой и Валей безвылазно держали в погребе… И я знал, что один мой неверный шаг — и они всех перебьют, им терять нечего. Больше суток кошмара! — Говоря, он помогал жене собирать на стол в большой комнате, где путешественники уже побывали позавчера. — Хорошо, Николаич пришел, когда мы все были в погребе… Если бы я был отдельно от семьи и они стали угрожать Николаю, что пристрелят меня, если он не сдастся, то не знаю, что бы Николай стал делать!..

— Я так понимаю, наш командор Берлинг все рассчитал очень точно, — сказал Петькин отец. — Во-первых, зная ферму, он сообразил, что самое вероятное место, где могут держать заложников, — это погреб под амбаром. Во-вторых, зная повадки уголовников, он правильно предположил, что в какое-то время, которое они сочтут самым безопасным — скорей всего, к середине ночи, — они захотят расслабиться и отдохнуть, загнав всех заложников в погреб, чтобы они — то есть вы — не требовали внимания! Ведь посреди ночи вряд ли появится какой-нибудь посетитель на уединенной ферме… У командора было очень много шансов тихо увести вас с фермы, но где-то что-то сорвалось…

— Да, где-то сорвалось, — кивнула Алена. — Мы сидели в погребе, куда бандиты под вечер сбросили и Никиту, решив, что до утра на ферму никто не пожалует. Не знаю, сколько было времени, когда мы услышали голос Николая Христофоровича, который спрашивал через запертую крышку люка, там ли мы, и, услышав наш ответ, сказал, что постарается поскорее нас вытащить. Потом он крикнул, что, кажется, его заметили и нам придется немного подождать. Потом мы услышали перестрелку, а через какое-то время в погребе становилось все жарче и жарче и дым в него пополз… Мы уже не чаяли выбраться живыми, когда вы своротили крышку люка и выволокли нас!..