Книга Герцог и актриса - Адель Эшуорт

– Что с тобой, почему ты не слушаешь? – раздался у нее над ухом шепот Сэди.

Шарлотта ответила подруге кривой усмешкой и выпрямилась, стараясь вникнуть в то, что говорил директор театра Уолтер Баррингтон-Грэм, который как раз в эту минуту бранился по поводу фальшиво пропетых фраз из второго акта.

Шарлотта получила главную роль Арлины. За несколько лет, проведенных на сцене, она привыкла к тому, что Баррингтон-Грэм вечно чем-то недоволен. Стараясь не показать, что ей безмерно скучно, Шарлотта раскрыла веер и начала невозмутимо обмахиваться, хотя в зале было не жарко.

Труппа разместилась на сцене перед непривычно пустым залом. В ближайшие два месяца артистам предстояло каждый день разбирать и репетировать партии. Репетиции будут длиться по несколько часов в день. Сначала надо будет разучить партии под аккомпанемент рояля, затем провести все сцены и наконец начать репетиции в костюмах. Генеральная репетиция, как всегда, будет проведена в костюмах и полном гриме, с оркестром под управлением знаменитого французского дирижера Адриана Бофорта. И все это время артисты будут подвергаться постоянным нападкам и придиркам со стороны Баррингтон-Грэма. Директор, как всегда, начнет угрожать, что если они провалят премьеру, то правительство вышлет всю труппу в Австралию, причем его первого. При последних словах директор обычно трагически ронял голову на грудь, исподлобья наблюдая за произведенным впечатлением.

Шарлотта не удержалась от зевка и опустилась пониже в кресле, как только Адамо с истинно итальянским темпераментом начал в очередной раз одновременно препираться с директором и пианистом. Рабочие сцены монтировали декорации, что-то прибивая, развешивая и укрепляя на платформах, кто-то засмеялся, кто-то что-то уронил. Царила обычная атмосфера повседневной театральной суеты. Адамо все это раздражало, и он орал, что не может работать в обстановке, напоминающей преисподнюю, что ему необходимо сосредоточиться, чтобы спеть сложнейшую арию. Шарлотте показалось странным, что артист такого уровня, работающий в театре двадцать пять лет, не может просто перекрыть голосом все шумы. Впрочем, Адамо ведет себя как избалованная общим вниманием звезда.

Сэди сидела рядом с Шарлоттой и нервно постукивала себя веером по бедру. Мысли Шарлотты снова вернулись к Колину. Прошла уже неделя со дня их свадьбы и злополучной брачной ночи. Теперь они виделись урывками, за обедом или случайно сталкиваясь в коридоре. Она была приятно удивлена тем, что Колин с уважением отнесся к просьбе оставить ее в покое. Шарлотта сначала боялась, что он опять начнет приставать к ней с омерзительными вопросами, но, казалось, проспавшись, он обо всем забыл. Она тоже старалась забыть о кошмарной беседе с пьяным мужем. Однако то, что он не настаивал на возобновлении супружеских отношений, все же вызывало у нее некоторое недоумение.

Она была почему-то уверена, что забеременеет в первую брачную ночь и, стало быть, выполнит, вернее, начнет выполнять главное условие их с Колином брачного соглашения. При этом Шарлотта понимала, насколько осложнилась бы ее жизнь в театре, узнай об этом хоть один из лондонского сообщества сплетников, как она про себя называла назойливых обожателей. Немедленно поползли бы слухи о ее тайном замужестве, да и мало ли о чем еще! Разумеется, беременность можно было бы довольно долго скрывать, ближе к родам прикинуться больной, но и это отрицательно сказалось бы на ее карьере. Рисковать Шарлотта не хотела.

Теперь, когда она стала герцогиней Ньюарк, оказавшись под опекой и властью собственного мужа, Шарлотта была вынуждена вести себя особенно осторожно, чтобы ничем не выдать тайну. Это означало, что она, как и прежде, должна являться в театр в простом платье, со скромной прической и вообще стараться не привлекать к себе внимания. Она не может лишний раз кому-то улыбнуться, не то чтобы с кем-нибудь пококетничать. Но когда останутся позади два месяца изнурительных репетиций, на сцену снова выйдет обворожительная Лотти Инглиш и снова услышит аплодисменты восторженной публики.

– Лотти!

Она очнулась от своих приятных мыслей, выпрямилась и с улыбкой посмотрела на Баррингтон-Грэма, который, по-видимому, уже несколько минут тщетно пытался добиться от нее ответа.

– Я слушаю вас, Уолтер.

– Займите ваше место на сцене, – с раздражением произнес толстяк, поправляя редкие пряди старательно напомаженных волос. – Я хочу, чтобы вы и господин Порано спели дуэтом, и на этот раз я буду отбивать ритм громче, если кто-то плохо слышит, – язвительно подчеркнул он последние слова, скорчил пренебрежительную гримасу и взмахнул рукой. – Все остальные свободны.

От удивления у Шарлотты округлились глаза, а Сэди хихикнула и ущипнула ее за руку. Тотчас вскочив со стула, Сэди направилась к кулисам, возле которых уже толпилась вся труппа. Шарлотта не репетировала этот дуэт уже два дня, но сразу поняла, что Уолтер скорее сомневается в возможностях Порано, чем в ней, и рассчитывает, что она поможет итальянцу справиться с трудными пассажами. Дуэт был трудным, и Шарлотта решила, что как только они с Порано закончат репетировать, она немедленно отправится домой, примет горячую ванну, съест что-нибудь легкое на ужин и ляжет в постель.

Грузная фигура Порано появилась на середине сцены. Он широко расставил ноги и, почесывая короткую черную бородку, внимательно просмотрел ноты. Шарлотта, подобрав юбки, тоже вышла на сцену и остановилась рядом с тенором. Уолтер встал перед самой рампой и принялся хлопками в ладоши отбивать ритм.

Сидящий за роялем мистер Квентин, штатный аккомпаниатор, в знак готовности поднял голову и приготовился ударить по клавишам. Уолтер дал знак начинать.

Пианист заиграл вступление.

Шарлотта слегка присела и отвела плечи назад, чтобы облегчить движения диафрагмы при вдохе. Она держала партитуру, вытянув руки вперед. Сделала глубокий вдох, однако запеть так и не успела. Откуда-то сверху послышался оглушительный треск, а из глубины темного зала кто-то крикнул во весь голос:

– Лотти, берегись!

Шарлотта сразу узнала этот голос. Кричал Колин. В испуге она подняла голову и рывком подалась вперед. С колосников прямо на нее падала деревянная перекладина. Уолтер успел схватить Лотти за руку и притянуть к себе, не перекладина все же задела ее одним концом, сбив с ног. Она упала лицом вперед у самого края сцены.

На сцену выбежали все участники репетиции и окружили Шарлотту. Кто-то попытался помочь ей встать. Началась бестолковая и шумная суета. Шарлотта с трудом пришла в себя, но от боли у нее страшно пересохло во рту и закружилась голова. Говорить она не могла.

– Лотти! Боже мой, Лотти, ты ушиблась? – бросилась к ней Сэди, расталкивая всех и опускаясь возле подруги на колени. Ее голос дрожал от волнения.

Уолтер быстро навел порядок, оттеснив артистов от ошеломленной Шарлотты.

– Отойдите от нее, дайте ей отдышаться, – громогласно скомандовал он. – Расшнуруйте корсет!

Все вокруг говорили одновременно, обсуждая случившееся. Шарлотта уже окончательно опомнилась и первым долгом подумала о Колине: каким образом он очутился в зале? Она не могла решить, следует лм ей прямо сейчас выразить ему благодарность за предупреждение, которое, возможно спасло ей жизнь. Но выходит, он тайком следил за ней? Мысли у нее путались, и тут она вдруг увидела склонившееся к ней его встревоженное лицо. Колин приобнял ее за плечи и осторожно усадил, поддерживая за талию.