Книга Талисман из Ла Виллетт - Клод Изнер

Виктор мысленно прикинул конфигурацию павильона, размышляя, что предпринять. Выждать? Тогда он рискует появиться на улице Сен-Пер после закрытия, что затруднит разговор с Жозефом. Тем временем пошел дождь со снегом, и он принял решение: ни к чему спорить со стихией, одному Богу известно, сколько продлится ожидание в засаде.

«Будем надеяться, что завтра погода улучшится», — постановил Виктор, вернулся на бульвар Мажента и взял фиакр.

Следом, на небольшом расстоянии, ехала двуколка «Перевозки Ламбера».

В ярко освещенном зале книжного магазина Кэндзи беседовал на философские темы с профессором Сорбонны. Виктор сделал знак Жозефу и прошел в фотолабораторию. Как только над бюстом Мольера зажглась красная лампочка, Жожо схватил стопку книг и отправился следом за шурином. Конспираторы вполголоса обменялись информацией.

— Держу пари, вы ничего не знаете о Войне Роз.

— Ошибаетесь, Жозеф, я рос в Англии. Эта война, если мне не изменяет память, началась в 1450 году. Ланкастеры — у них на гербе была красная роза, и Йорки — у тех роза была белой, боролись за корону. Победил Генрих II Тюдор — он принадлежал к роду Ланкастеров — и взял в жены Елизавету Йоркскую.

— Неувязочка, патр… Виктор! — торжествующе воскликнул Жозеф и поведал шурину о ссоре между сторонниками Станисласа де Гуайты и Сара Пеладана, а потом описал все, что увидел и услышал у барона де Лагурне.

— Он упал с лошади, но сиделка уверяет, что ему проломили башку. Там был еще один тип — странный такой, похоже, колдун. Он говорил что-то про кукол, кровь и ключ с единорогом!

Виктор с трудом сдержал раздражение. Ну что за напасть — снова оккультисты! Он уже сталкивался с одним ясновидящим, неким Нумой Виннером,[46]и до сих пор помнил переданное им сообщение от покойной матери: «Ее смерть освободила нас с тобой. Любовь. Я ее нашел. Ты поймешь. Нужно… Подчиняйся своему инстинкту. Ты возродишься, если разорвешь цепь. Гармония. Скоро… Скоро…».

— В любом случае, — продолжал Жожо, — дражайшей баронессе нет дела до несчастного супруга.

— Мы на этом не остановимся. Необходимо нанести еще один визит.

— Хорошо, это вы возьмете на себя, а я займусь служанкой и сиделкой — она настоящий унтер-офицер. А что с кондитершей?

— За ней тоже необходимо понаблюдать.

— Плохо, что завтра я занят: Айрис хочет, чтобы я присутствовал во время визита доктора Рейно.

— Ничего не поделаешь, как-нибудь сам разберусь.

— Но вы потом все мне подробно расскажете?

— Не беспокойтесь, дам полный отчет, как всегда, — рассмеялся Виктор.

«Точный, так я и поверил… Если он полагает, что я соглашусь на вторые роли, то сильно ошибается!» — подумал Жозеф.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Воскресенье 18 февраля

На углу бульвара Мажента и улицы Винегрие стоял фонарь, у которого поднимали лапу все окрестные собаки. Поблизости от фонаря, в мутно-серой утренней мгле, посверкивала оранжевыми проблесками жаровня, и закутанная в шаль старуха предлагала прохожим кофе. Виктор медленно отхлебывал крепкий горячий напиток, согревая замерзшие руки о фарфоровую чашку. Подкрепившись и воспрянув духом, он дошел до «Синего китайца», дабы убедиться, что хозяйка уже там. Дама в кружевном чепце сидела у печки и вязала коричневый шарф.

Виктор немедленно отправился к павильону, куда накануне «довел» эту женщину, и позвонил. Минут через пять дверь скрипнула и приоткрылась.

На пороге стояла чумазая девочка лет тринадцати-четырнадцати. Она исподлобья разглядывала незнакомца, накручивая на палец выбившийся из-под чепца локон.

— Здравствуйте, мадемуазель, мне необходимо поговорить с дамой, которая здесь живет.

— С мадам Герен? Так она в магазине.

— Нет, не с мадам Герен, а с молодой американкой.

На детском личике служанки отразилось замешательство. Виктор снял шляпу и улыбнулся — он ни в коем случае не должен был напугать девочку.

— Вы гувернантка?

Она приосанилась, исполнившись осознанием собственной значимости.

— Навроде рабочего ослика.

— Что, простите?

— Я Алина, служанка!

— Могу я войти?

— Не можете. Мадам Герен рассказывала мне историю о козе и семерых козлятах: волк показал им обсыпанную мукой лапу, они его впустили, а он их сожрал.

— Мое имя Морис Ломье, я известный художник, — успокоил девочку Виктор, пытаясь поверх ее головы разглядеть полутемную прихожую и примыкающую к ней кухню.

— Волк из сказки тоже вывалялся в муке.

Виктор вздохнул, с трудом сдерживая желание встряхнуть девчонку за плечи. В любой момент могла появиться мадам Герен.

— Я жених американки, о которой спросил вас.

— Вы, наверно, заблудились, у нас тут никакой американки нет, только мамзель Софи, но она в отсутствии.

— А как фамилия Софи?

Девчушка сильно дернула себя за волосы и попыталась заложить непокорную прядь за ухо.

— Не знаю.

— Попытайтесь вспомнить, куда отправилась мадемуазель Софи.

— Даже если вспомню, вам не скажу.

Упрямство девчонки бесило Виктора, но он справился с собой, изобразил удивление и достал из кармана монетку.

— Я восхищен вашей исполнительностью и верностью, Алина. Позвольте вас отблагодарить.

Детское личико просияло.

— Меня?

— Вас, милая.

Девочка зажала монету в кулаке и задумчиво переступила с ноги на ногу, крутя торчавшими из-под длинной холщовой блузы юбками. В конце концов чаша весов склонилась в пользу «волка».

— Мамзель Софи болела целых две недели. Приходил доктор, ставил ей горчичники — ужас как жгло. Я за ней ухаживала.

— Вы просто молодец.

— Угу. Обычно-то я только убираюсь, глажу, хожу за покупками и готовлю. А мамзель подарила мне красивую цепочку с медальоном, — похвасталась девочка, прижав кулачок к груди. Виктором овладел охотничий азарт: он с трудом сдержался, так ему хотелось схватить ее за руку и взглянуть на медальон.

— Моя невеста очень щедрая и добрая, — заметил он, — она любит делать подарки друзьям. Покажете мне цепочку?

Девочка колебалась, не зная, как поступить. Она не сводила глаз со своих раскачивающихся юбок, и выглядела отстраненной, как готовящийся к левитации йог. Ее ужимки окончательно вывели Виктора из себя.

— Все это очень серьезно, мадемуазель. Невеста и мне подарила медальон, так что, если наши медальоны похожи, все будет ясно.