Книга Игра случая - Наталья Александрова

– Что касается убийства из ревности, то это полнаячушь, когда кассету просмотрите, сами в этом убедитесь. И теперь второй вопрос:почему они оба дома были, то есть почему они в будний день днем находились нена работе, хотя все соседи знали, что они много работали и дома бывали толькопо выходным?

– Хороший вопрос. Она сказала на работе, чтотелемастера ждет и отпросилась на полдня. А ему на работе ни перед кемотчитываться не надо было, так что он просто заехал домой на некоторое время.

– Точно, телевизор-то у них неисправен был, изображениедергалось! Ну что ж, ищите телемастера.

В это время на кухне появился кот Бейсик. Надежда и то ужеудивлялась, как это он не приходит знакомиться с новым человеком. Бейсик у нихбыл очень общительный, к тому же рыжая шерсть очень красиво смотрелась на любойодежде, особенно на темных брюках и юбках. Мужчин Бейсик приветствовал,потершись о брюки, а к женщинам запрыгивал на колени.

Бейсик постоял на пороге, присматриваясь, потом как-тонеуверенно сделал шаг вперед, в это время гость обернулся и посмотрел коту вглаза. Бейсик мгновенно выгнул спину, взъерошился, распушил хвост, сделавшисьиз довольно обычного полупушистого кота полностью пушистым, глаза егозагорелись неестественным блеском, словом, кот имел вид очень эффектный.

«Пожалуй, не врал тот алкаш, который продал нам в свое времякотенка, что бабушка Бейсика была ангорская кошка», – с гордостью подумалаНадежда.

Бейсик между тем подпрыгнул на месте, перевернулся прямо ввоздухе и удалился из кухни, причем все это в полном молчании, Надежда толькоплечами пожала.

Она отдала гостю кассету, ответила на некоторые его вопросы,многое он и так уже знал от загипнотизированной Марии Петровны.

– А все-таки, кто же вы такой?

– Я – частный сыщик, хожу, где вздумается, и гуляю сампо себе, – отшутился он.

Из окна кухни была видна трамвайная остановка, вот подъехалтрамвай и показалась знакомая фигура. Надежда повернулась.

– Вон муж идет, ваше время истекло.

– Еще последний вопрос, соседи ваши не рассказывали,ничего необычного с ними не происходило в последнее время?

«Ни за что про сумку не скажу, – подумалаНадежда, – тебя наняли их убийцу искать, ты и ищи, а так пойдетразбирательство, еще Милку впутают, нет, не скажу».

Он уже одевался в прихожей, по мнению Надежды, слишкоммедленно.

– Послушайте, мне бы не хотелось, чтобы вы с мужем вдверях столкнулись.

– Я понял, понял, не волнуйтесь.

Надежда открыла дверь, лифт ехал наверх, и в нем, судя повсему, был муж. Ее гость шагнул через порог и растворился в темноте за долюсекунды до того, как двери лифта раскрылись на их этаже.

– Профессионал! – усмехнулась Надежда.

Бейсика обнаружили на шкафу после долгих поисков,зарывшегося в старые газеты и испуганно вздрагивающего.

Воскресенье, 29 марта

Наконец мы с Надеждой нашли эту вторую хирургию, спросилитам Олю, и нам показали дверь реанимации. В коридоре было пустынно и тихо,посетители ушли, ходячие больные смотрели телевизор в холле. К нам вышламолоденькая сестричка, потом позвали Олю. Девчонки смотрели на меня слюбопытством. Я в грязь лицом не ударила – сегодня с полдня начала наводитькрасоту. Так что Борька даже ревниво спросил, куда это я собираюсь. Я загадочнопромолчала – пусть помучается, а то ишь какой, пришел, покаялся, и сразу ему ижена, и обед, и все такое прочее. Но Борька не особенно приставал ко мне срасспросами, он что-то переделывал в своей программе и целое воскресеньепросидел за компьютером.

Мы вошли в реанимационную палату. Оля подвела меня к кроватис надписью Примаков О. П. Я этого Олега не узнала бы в лицо, потому что лица ятогда на помойке не видела. Оно было залито кровью. Сейчас голова у лежащегопередо мной человека была забинтована, а пол-лица закрывал огромный фиолетовыйсиняк. Какие-то трубочки и провода шли от него к разным приборам. Я оченьнатурально всхлипнула. Прижала к лицу платок и опустилась на стул у изголовьякровати.

Пока я изображала безутешную скорбь, Надежда тихонькоговорила о чем-то с Олей. Потом она подошла ко мне и прошептала:

– Еще посиди немножко, и пойдем. Похоже, нам тут делатьнечего.

– Он что, всегда так? В себя не приходит?

– Пойдем, потом скажу. Оля подошла к нам:

– Вы извините, скоро врач придет.

– Все-все, мы уже уходим, спасибо вам, Оленька,огромное.

Мы вышли на улицу, Надежда выглядела озабоченной.

– Плохо дело. У него голова сильно разбита. Врачиговорят, там в мозгу большая гематома. Он в себя не приходит, и ни на что нереагирует.

– Но жить-то он будет?

– Жить-то будет, но вряд ли нормальной жизнью. Может, вообщеинвалидом на всю жизнь остаться, так и будет сидеть, есть с ложки, а всеостальное под себя.

– Господи помилуй! Такой молодой!

– Так что вряд ли мы с тобой что-нибудь от него узнаем.Либо он эти деньги потерял, и их кто-то нашел и слямзил по-тихому, либо онденьги успел-таки припрятать, и теперь ничего нам не скажет. Даже если в себяпридет, все равно ничего соображать не будет.

– Ну что, бросим это дело, а, Надежда? Похоже, уплылиденежки!

– Ну ладно, только давай завтра сходим туда, наПетроградскую. Походим там вокруг, покрутимся на той помойке, так, на всякийслучай.

– Упорная ты, Надежда!

Очередной раз связавшись с заказчиком, Мастер услышал в егоголосе ледяную злобу:

– Я жалею, что поверил вашим рекомендациям.

– В чем дело? Ваш «Панасоник» починен. Время, место –все соблюдено.

– Идиот! Вам же назвали клиентов! Вы что, никогда непроверяете, кого… ремонтируете?

– О чем вы? Мужчина и женщина…

– Это были не те мужчина и женщина! Имейте в виду, чтонаше соглашение отменяется! Следовало бы получить от вас аванс обратно, но ведьвы не согласитесь, хотя мое потраченное время и бесплодные надежды…

– Я никогда не работаю даром, но и зря деньги не беру…

Если бы заказчик видел в это время лицо Мастера, он несказал бы того, что сказал, но по телефону было не видно сузившихся глаз ижестких морщин вдоль подбородка Мастера, поэтому заказчик просто послал Мастераподальше.

Заказчик бросил трубку. Мастер глубоко задумался. Такойпрокол был в его карьере впервые. Раздосадованный той, первой, неудачей, тойнелепой случайностью, он, видимо, занервничал, поспешил и плохо проработалоперацию. Это недопустимо. Но еще более недопустимо, чтобы кто-нибудь узнал оего промахе. Это был бы конец карьеры.