Книга Огонь, вода и бриллианты - Андрей Дышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина круто повернулась и, увидев философа, тотчас отступила на шаг назад. Я хорошо рассмотрел ее со спины. Выжженные перекисью и приправленные чернилами волосы были завиты со страшной силой, отчего голова женщины казалась несоразмерно большой, как шлем космонавта. Ее тело в складочках было туго стянуто несвежей, явно с мусорного бака, нейлоновой рубашкой, и застежка лифчика, выпирающая наружу, звенела от напряжения. Потертые, в подозрительных пятнах джинсы вообще подвергались запредельной нагрузке, и на них смотреть страшно было. На ногах женщины были растоптанные босоножки, причем на одной из них не хватало каблука.
– Боже мой, – произнесла женщина, прижимая кулачки к груди. – Боже мой… На кого ты стал похож…
Философ, строго следуя инструкции, кашлянул и, пряча глаза, протиснулся между стенкой и женщиной. Он оставил на журнальном столике недопитую бутылку, и этот факт придавал его действиям целенаправленность. Опустившись в кресло, философ тотчас схватил бутылку, сжал колени, потупил взгляд и принялся держать оборону.
Женщина снова круто повернулась, как нефтяной бур. Теперь я видел ее лицо. Она смешно выпячивала глаза, будто это были пинг-понговые мячики, заряженные в пневматический пистолет.
– Саша, – произнесла она. – Что ты с собой сделал? Зачем ты пьешь?
Философ взглянул на женщину, как на сумасшедшую, и, чувствуя серьезную угрозу бутылке, быстро приложился к горлышку губами. Опустошив ее, он посмотрел на женщину куда более смело, но бутылку на всякий случай из рук не выпускал.
Тут я почувствовал какое-то движение за спиной и обернулся. Скрестив на груди руки и мстительно скривив рот, передо мной стояла Лисица.
– А что ты здесь делаешь? – с вызовом спросила она.
Я прижал палец к губам и шепнул:
– Тихо! Сейчас будет самое интересное.
Лисица громко сопела, как крокодил у стоматолога. Но я не стал развивать наш совершенно бесперспективный диалог и вернулся на балкон. Лисица с благодарностью, что я не стал упиваться своей победой над ней, устроилась со мной рядом и задышала мне в ухо.
Женщина уже стояла перед философом на коленях.
– …ну что же ты молчишь? Разве ты забыл наши бессонные ночи! И как мы клялись друг другу в вечной любви! И теперь ты хочешь перечеркнуть все самое светлое, что было в моей жизни?..
– Кто это? – шепнула Лисица.
– Из пивнухи, – одними губами ответил я. – А эта… на коленях?
– Не здешняя. На железнодорожный билет деньги просила.
Женщина взяла руку философа и попыталась поднести ее к своему лицу, но этот жест у нее не получился, она немедленно отстранилась – наверное, рука философа сильно пахла воблой.
– Давай начнем все сначала! – проникновенно произнесла женщина. – Забудем все плохое, что было между нами. И уедем!
Несчастный философ уже забрался в кресло с ногами.
– Твоя переигрывает, – шепнул я Лисице.
Лисица кивнула, соглашаясь:
– Не те слова… Она дает ему слишком большое пространство для маневра. А надо загонять в западню…
Я покосился на Лисицу, но ничего не сказал.
Кажется, приближался финал сцены. Женщина гладила философа по колену и всхлипывала.
– Выбирай, – с отчаянием в голосе сказала она. – Или ты уезжаешь со мной, или я заявляю на тебя в милицию.
Услышав про милицию, философ вдруг заерзал в кресле и принялся чесаться.
– Ты своего плохо подготовил, – тихо сказала Лисица. – Он все время молчит. Слова забыл?
– Нет, роль такая.
– Сколько заплатил?
– Три бутылки пива с воблой. А ты?
– Пятьдесят рублей.
Сцена стремительно катилась к кульминации. Философ уронил голову на колени и заплакал от жалости к себе. Женщина стала его гладить.
– Мы созданы друг для друга… Не плачь…
Философ, всхлипывая, кивнул. Они встали и, бережно поддерживая друг друга, вышли из номера. Мы с Лисицей дождались, когда парочка выйдет из гостиницы и направится в сторону пивной.
– Хороший финал получился. Слезу вышибает, – сказал я.
Лисица нахмурилась и зашла в комнату. Я последовал за ней, хотя приглашения не было.
– Чего ты добиваешься? – спросила она, садясь за стол напротив зеркала, и принялась красить губы.
– Мне хочется немножко побыть летчиком. В своей первой жизни я был шофером, а теперь я летчик. В следующей жизни, наверное, буду моряком.
Лисица закрыла помаду колпачком и повернулась ко мне.
– Ты доиграешься, – сказала она. – Этот маскарад выйдет тебе боком.
– Возможно, – согласился я. – Но я должен выжать из него максимум выгоды.
– Ты прикарманил деньги Рюмина. Тебе этого мало?
– Конечно, мало! К тому же мне хочется чувствовать себя большим человеком. Я понял, что самое главное для человека – это форма. Лягушка и царевна – одно и то же. Но от лягушки тошнит, а от царевны встает. Ты даже не представляешь, какими глазами на меня смотрят девчонки!
– И долго ты собираешься восхищать собой девчонок?
– Пока не избавлюсь от комплекса неудачника.
– Я дам тебе денег. Купи себе милицейскую форму. Или маршальский мундир.
– Не то! Все сразу поймут, что это Еремин, переодетый в маршала. А в этой форме я пилот второго класса Рюмин. У меня есть документы, могу показать.
– Ты сумасшедший! У тебя мания величия. Придурок!
– Это тебе так кажется. А вот выйду на улицу, и все подумают: ах, какой умный мужчина идет, наверное, «Боинг» водит.
– А внебрачное дитя Рюмина всю жизнь кормить не хочешь?
– У него есть дитя?.. Какая жалость!
– И не только дитя. У него еще есть престарелая мать.
– Надо будет навестить старушку.
Лисица вдруг крепко схватила меня за лацканы кителя.
– Послушай! – серьезно и по-деловому произнесла она. – Рюмина нет. Я убила его. Его нет и не может быть на этом свете.
– Ты его нарочно убила?
Лисица смотрела мне в глаза с ненавистью. Я заставлял ее сорвать с себя маску, которая уже вросла ей в кожу.
– Да! – жестко ответила она. – Да! Я убила его нарочно! Я целилась ему в прямо сердце! И при этом улыбалась, чтобы он ничего не заподозрил… Ты доволен?
– А чему мне быть довольным? – пожал я плечами. – Убила ты, а расхлебываю я… А этот Рюмин тебе в самом деле здорово мешал?
– Очень здорово. Почти так же, как ты сейчас.
– И причиной был номер тридцать один – семьдесят семь?
