Книга Наперегонки со смертью - Андрей Воронин

А тогда они дружно пили отличный французский коньяк «Мартель», выставленный Виктором Алексеевичем в знак благодарности Сашке, и не спеша говорили о том о сем. По правде, говорил в основном немного захмелевший Сашка, которого Виктор Алексеевич очень осторожно вынуждал рассказывать о себе, хитрыми вопросами вызывая парня на откровенность.

— Где ты так сражаться-то научился, Александр? Мои орлы, — он пренебрежительно махнул рукой в сторону приунывших Жоры и Димы, — на первых же секундах сдохли. Охраннички!..

— Я в спецназе служил, Виктор Алексеевич. Рязановку закончил в свое время.

— Что это значит — «в свое время»? Тебе сколько лет-то, Сашенька?

— Двадцать шесть, а что?

— Рязановку, говоришь… — ловко увернулся Виктор Алексеевич от вопроса, возвращая Сашку к теме разговора. — Подожди, так ты — офицер-десантник получается?

— Бывший. Старший лейтенант, который уволился из Вооруженных Сил.

— А почему?

— Надоело.

— Может, в Афгане был?

— Был.

— И после него ушел?

— После него, проклятого… Надоело, Виктор Алексеевич, собакой неприкаянной по земле скитаться. Там, на юге, — Банда неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, — все еще хоть понятно было — есть приказ, есть свои, есть противник, «духи». А здесь — ну ни черта не понимаю. Ни как вывели нас оттуда, ни сейчас… Вот скажите, вы кто?

— Саша, ну ты же видишь!

— Вижу… А я кто?

— А ты хороший, сильный, смелый мужик, который мне сегодня здорово помог.

— Нет, это ясно. А вообще?

— Хе-хе, — засмеялся бизнесмен, хитро прищурившись, — это уж тебе самому, хе-хе, лучше знать, кто ты.

— А я вот не знаю!

— Ну как же… Работаешь где-нибудь?

— Нет.

— Семья есть?

— Нет.

— Квартира в Москве?

— Нет.

— А где же ты живешь-то?

— У бабки в Чертаново. Комнатку снимаю.

— А деньги?

— Ну то, что после службы осталось… Да я скоро найду себе дело. Просто освоиться на гражданке получше хотелось бы. Я же, знаете, Виктор Алексеевич, — Сашка понизил голос, доверительно склонившись к собеседнику, — детдомовский. Этой жизни вообще, считайте, не знаю. Да и профессия у меня… Одно слово — людей убивать. Ничего больше и не умею. А в милицию идти работать мне что-то не хочется…

— Ну и правильно, что не хочется. Там знаешь, какие оклады? На твою комнатушку в Чертаново не хватит!.. Да, кстати, насчет того, что ты умеешь делать… Драться ты, я видел, умеешь неплохо…

— М-м-м, — неопределенно промычал Банда, видимо, соглашаясь с подобным утверждением.

— Стреляешь?

— Вот тут честно отвечу — отлично стреляю.

— Машину водишь?

— Любую. От «запорожца» до танка.

— Компьютеры, радиостанции, электроника всякая — знаешь это дело?

— В определенных, скажем так, пределах.

— И, наверное, первую медицинскую помощь при случае сумеешь оказать?

— Да уж. В полевых и боевых, что называется, условиях закрепил на практике полученные знания, — горько усмехнулся Банда — Ну и что с того, что я умею то, что Должен уметь офицер спецназа? Здесь-то с кем воевать? Вот с такими, как тот «малиновый'»? Хе, четыре удара — и готов. Только на вышибалы, наверное, и сгожусь.

Виктор Алексеевич замолчал, закуривая и рассматривая Банду из-под полуприкрытых век. Сашка почувствовал взгляд, но коньяк уже успел подействовать, я парень совсем не понял значения этого взгляда.

— Зачем же так, Александр?! — негодование в голосе диктора Алексеевича, казалось, было самым искренним. — С ролью вышибал, даст Бог, и эти, — он кивнул в сторону Димы и Жоры, сидевших за соседним столиком, — как-нибудь справятся а ты же столько всего умеешь! Вот, например, должность исполнительного директора в моей «фирме» тебе бы, по-моемy, в самый раз подошла. Как считаешь?

— Директора?! — Сашка помнил в своей жизни только одного директора — детдомовского Ивана Савельевича, и с тех пор слово директор неизменно ассоциировалось у неге с личностью очень важной и уважаемей. А Тут директором станет он сам! Банда не зная еще в те времена, что на просторах СНГ «новые русские» научились уже придумывать для своих должностей потрясающе красивые наименования.

— Исполнительного директора. Где-нибудь в центре подыщем квартирку служебную. Машину дадим. Будешь всегда радом со мной, станешь работать непосредственно под моим началом, выполнять мои поручения. Будешь в курсе всех моих дел. По сути превратишься в главного моего помощника. Если потребуется, будешь сопровождать меня на определенные встречи или в кое-какие служебные командировки… Зарплату я тебе предложу, скажем, долларов двести. Для начала, конечно. Процент с прибыли будет капать определенный. Ну и так далее…

— Ого! — парень просто не мог поверить своим ушам, и червь сомнения зашевелился у него в душе.

— Сначала, конечно, ты войдешь в курс дела, в ритм нашей работы. Пройдешь, скажем так, испытательный срок, — вкрадчиво увещевал Бондаровича тем временем Виктор Алексеевич, внимательно присматриваясь к его реакции. — А затем и настоящей работой займешься…

Сашка молчал, огорошенный предложением, и бизнесмен решил закрепить успех, наливая еще по одной рюмке и доверительно приговаривая:

— Я тебя, Александр, не неволю, пойми. У меня много желающих на эту должность…

— Я понимаю…

— Нет, ты, видимо, не совсем понимаешь, раз все еще колеблешься, — голос Виктора Алексеевича вдруг стал жестким и категоричным. — Ты парень хоть и хороший, хоть и толковый, но в Москве такой работы, как я тебе предлагаю, никогда не найдешь. Это уж я знаю. Поверь!

И Банда поверил.

Залпом осушив свою рюмку; он задал Только один-единственный вопрос:

— Виктор Алексеевич, так когда и куда именно выходить мне на работу?

— Ну вот и ладненько!.. Знаешь, подъезжай завтра часиков в шесть вечера. Есть тут одна работенка Поедешь с ребятами, посмотришь.

— Хорошо. То есть, я хотел сказать — спасибо, Виктор Алексеевич. Я, конечно, буду завтра здесь ровно в шесть… А можно вам, Виктор Алексеевич, один вопрос задать? Но только вы не обижайтесь, ладно?

— Какой разговор, Александр! Задавай, конечно! — новый шеф Банды явно насторожился, но Сашка ничего не замечал, запутавшись и в чувствах, и в мыслях.