Книга Стоять в огне - Богдан Сушинский

— Как тебе здешний климат, Магистр? — спросил Штубер, выслушав его приветствие и разливая в рюмки коньяк.

— По ночам видится Франция, — настороженно усмехнулся Карл.

— Мне тоже. Или Испания. В зависимости от расположения планет. Так что самое время выпить, — подал ему рюмку, — за скорейшее возвращение на средиземноморское побережье. Никто не заставит нас поверить, что там уже не осталось работы для истинных профессионалов.

— Видит Бог — никто, господин гауптштурмфюрер. — Магистр резким движением опорожнил рюмку, подошел к столу, поставил ее и отступил на три шага назад. — Разрешите уточнить: существует ли в действительности хоть какая-нибудь надежда?

— Просто так надежды в природе не существует. Ее вызывают, как духов. Сейчас мои люди налаживают контакты со Скорцени, который, будем молиться, еще не забыл, что где-то там, в России, сражается Вилли Штубер. Точно так же, как я не забыл боевого друга Карла Лансберга.

— Вы слишком добры ко мне, — приложил Лансберг руку к сердцу.

«Хотя бы здесь не устраивал свои крокодильи спектакли!» — поиграл желваками Штубер. Но вслух сказал:

— Впрочем, многое зависит от успеха нашей миссии здесь, в черных лесах Подолии.

— Бывали и посложнее, — скромно опустил взгляд шарфюрер.

— Разумеется. Полагаю, что до осени управимся. Нужно только уцелеть, сохранив себя для теплого солнца и ласковых женщин. Вот, собственно, и все. Я и пригласил тебя только для того, чтобы немного подбодрить. Не так уж много у меня здесь друзей, на которых по-настоящему можно положиться.

Магистр сердечно поблагодарил, но с места не тронулся. Он не верил в существование начальства, которое вызывает подчиненных только для того, чтобы подбодрить и поблагодарить за преданность. В этот раз чутье тоже не подвело его.

— Этот водитель… Йозеф Каммлер, который не устает расписывать свои подвиги в борьбе с партизанами… Что он собой представляет?

— Трепло, господин гауптштурмфюрер. Никогда не уважал людей, которые, впутавшись в историю, о которой им знать не положено, не умеют молчать.

— Правильно, Карл. Я ждал от тебя именно этих слов. Я так понимаю, что партизаны его просто-напросто помиловали… И теперь, радуясь жизни, парень даже не догадывается, что испортил нам интереснейшую игру с противником. И продолжает портить ее. Не говоря уже о странной откровенности Каммлера при общении с полевыми жандармами. Неужели о таких случаях следует рассказывать каждому патрульному, тем более что ты еще не успел доложить о них своему командиру?

— Это глупо, — глухо пробубнил Магистр с таким видом, словно речь шла о его собственных просчетах.

— Рад, что наши мнения совпадают, Карл, — хищно сощурился Штубер. — А почему, собственно, я советуюсь с тобой? Да потому, что была мысль привлечь к нашим делам и этого парня. Но ты же сам видишь: такого болтуна следует держать подальше.

— Ясное дело, господин гауптштурмфюрер, — подальше.

— Мы не можем допустить, чтобы о каждой, даже небольшой нашей операции становилось известно всему вермахту. Что тогда подумают о нас в Главном управлении имперской безопасности, где предпочитают иметь дело только с агентами с безупречной репутацией? Исключительно безупречной!

— Я понял вас, господин гауптштурмфюрер, — щелкнул каблуками шарфюрер. — Разрешите идти?

— Пожалуйста, Карл, пожалуйста… Полагаю, что нам и впредь следует время от времени встречаться за рюмкой коньяку или чашкой кофе.

Через несколько минут перед Штубером уже стоял Зебольд.

— Витовт! — резко проговорил Штубер. С Зебольдом ему незачем было разводить дипломатию. — Беркут исчез. Наши условия он не принял. Тем хуже для него. Как там поживает Звонарь?

— В условленном месте постоянно дежурят два наших агента. К сожалению, до сих пор Звонарь на связь не выходил.

— Это еще не провал. Возможно, его пока что держат при штабе, присматриваются. Беркут не так наивен, чтобы сразу довериться первому встречному, который к нему прибьется.

— Но ведь Звонарь — опытный агент, — проворчал фельдфебель. Штубер знал, каких сил стоило ему это признание. Зебольд терпеть не мог Звонаря.

— А как дела у Совы?

— Только что звонили из гестапо. Вышел на связь. Судя по информации, внедряется успешно.

— Ну и прекрасно. А теперь приступим к операции под кодовым названием «Тевтонский меч». Пополнение из полицейских прибыло?

— Прибудет через час. Двадцать человек.

— Отлично. Отберите десять наших «рыцарей» и десять олухов-полицейских и завтра же выступайте в Днестрянский лес. Он невелик. Партизанских отрядов или хотя бы групп там нет. О том, как действовать отряду, мы уже вкратце говорили. Главное, побольше рейдов в окрестные села. С населением до поры обращайтесь более-менее корректно. Ваша задача: выявить возможно большее количество нелояльных личностей, склонных к партизанским действиям, а также родных и близких коммунистов и офицеров Красной армии. Охотно принимайте любого, кто попросится к вам. Обрастайте людьми, формируйте большой партизанский отряд. Вступайте в контакты с другими партизанскими отрядами, выявляйте их базы, тайные склады оружия и продовольствия, каналы связи с населением, явочные квартиры. Особое внимание уделяйте партизанской агентуре и агентуре советской разведки в местной полиции, городской управе, уездной больнице и других учреждениях.

— Яволь, господин гауптштурмфюрер… Но… — замялся Витовт.

— Что означает ваше загадочное «но», Зебольд?

— Я вспомнил, что по крайней мере два партизана знают меня в лицо.

— С одним вы даже подружились, мой фельдфебель, — оскалился Штубер. — Был такой грех, был.

— А, тот поляк, адъютант Беркута…

— Я учел это обстоятельство. Лично вы в лесу пробудете недолго. Формально командиром вашего «партизанского отряда» будет Савченко. Он украинец, знает местный говор, а значит, к нему — больше доверия.

— Агент Лютый… — кивнул Зебольд, явно одобряя выбор Штубера.

— Вот именно— Лютый. Пусть это станет и его партизанской кличкой. Сегодня вечером я проинструктирую Савченко подробнее. Вы же будете заместителем командира отряда. Выдавайте себя за прибалтийца. Кажется, вы немного владеете литовским?

— Наш детский приют находился недалеко от границы с Литвой. Могу изображать литовца, основательно подзабывшего свой язык. Тем более что проверять здесь некому. Кроме Беркута.

— Пока он поймет, что к чему, вы уже будете в крепости.

— Значит, с населением мы пока должны обращаться деликатно? — на всякий случай уточнил Витовт, давая понять, что с его порочным знакомством покончено. Это был единственный пункт, который смущал опытного террориста, сковывал фантазию.

— Понимаю, вы привыкли к эффектной работе. Но две-три недели придется потерпеть. И еще одно. Об этом будете знать только вы: через три дня здесь, неподалеку от крепости, появится еще одна группа. Выдающая себя за группу Беркута. Возглавит ее Магистр. Задача группы — полная дискредитация в глазах населения беркутовцев и всего партизанского движения. Они будут откровенно грабить население и казнить при малейшем подозрении в сочувствии оккупантам. Вот у них все методы хороши. Часть недовольных действиями Беркута, конечно же, придет к вам. За помощью. Как говорят русские, из огня да в полымя. Охотно принимайте их.