Книга И весь ее джаз… - Иосиф Гольман

— Обычная операция, — отмахнулся Булатов. — Можно подумать, ты святой. Я просто не успел поставить тебя в известность. Половинная доляха — твоя. Внесешь только десять лямов.

— Не внесу, — сказал Полей. — И отмазывать тебя не буду. Ты же не успел поставить меня в известность.

— А в чем проблема-то? Зачем отмазывать?

— Затем, что господин Зураф нашел скважину на самый верх. А все ваши переговоры с самого начала писал на видео. Да еще с двух ракурсов. В том числе последние, где твой человек угрожал его детям.

— Б…! — вырвалось у Амира. — А таким валенком выглядел! Сначала все плакал, как ему эмбарго обойти, а потом — что честные купцы исчезли! И что теперь посоветуешь?

Вместо ответа Полей сорвал длинную травину и стал жевать ее желтыми прокуренными зубами.

— Так что посоветуешь? — переспросил Амир.

— Посоветую самому закончить, что начал.

— Отдать ему столько бабла? — удивился Булатов. — Причем половина — твоя.

— Моего там нету, — уточнил Полей. — Мое появилось, когда у тебя под жопой пожар начался.

— Ну, насчет пожара ты зря, — тоже построжал Амир. — В самом крайнем случае введем его обратно в долю. Это лучше, чем всю жизнь судиться, а по дороге схлопотать пулю где-нибудь в кафе. Так что не откажется.

— Может, и откажется, — равнодушно сказал Полей. — Слишком многие задействованы. В том числе те, кто не берет.

— А есть такие? — ухмыльнулся Амир.

— В Москве всякие есть, — хмыкнул одноклассник.

Мимо проходил высокий прямой старик с небольшим подвижным пудельком. Песик, симпатичный и аккуратно подстриженный — правда, здорово извазюканный, где-то, видать, в лужу залез, — играя, подскочил к друзьям детства. Полей поздоровался со стариком и засюсюкал пудельку, как родному, чем сильно удивил Амира: раньше его дружок любовью к животным не отличался.

Бежевый пуделек повертел хвостиком и подошел к Амиру. Тому не хотелось дотрагиваться до грязного животного, пришлось на него слегка цыкнуть. Что, впрочем, произвело на пуделька обратное действие. Пес нагло задрал лапку и тоненькая струйка вылетела в сторону брюк Булатова. Он в основном успел увернуться, лишь несколько капель попало на модные тысячедолларовые туфли.

Амир был готов порвать на части и пса, и извиняющегося старикашку. А вот Полей повел себя странно: начал уверять хозяина, что, мол, ничего страшного, а, наоборот, смешно.

Старичок с тысячей извинений ушел. Пуделек нехотя поплелся за ним.

Взбешенный Амир ждал объяснений. И получил их.

— Слушай, здесь Рублевка, — сказал Полеев однокласснику.

— И что? На Рублевке псы имеют право ссать людям на ноги?

— Смотря какие псы. И смотря каким людям, — невозмутимо ответил Полей.

— Хочешь сказать, что этот старикан — Путин? — допытывался Булатов.

— Хочу сказать, что вы одичали там, в регионах. Этому старикану не надо быть Путиным, чтоб закрыть весь твой бизнес. Да и тебя заодно.

Почему-то Булатов сразу ему поверил.

Может, потому, что говорил Полей совсем невесело.

Действительно непростая житуха на Рублевке. Перед одними — ты всемогущий господин. А перед другими — вошь на палочке, несмотря на все свои чины и миллионы. Причем этим другим может оказаться даже соседский пудель.

Некоторое время сидели молча. Двадцать минут постепенно истекали.

Наконец Полей поставил точку.

— Короче, Амир. Мы расходимся. Ко мне больше не приезжай и не звони. Я выхожу из твоих дел. Бабло постепенно сгонишь в офшор старыми путями. Не вздумай ничего скрысить. Учет у меня точный.

— А ты меня не забыл спросить? — Тон у Амира был явно недобрым.

— О чем?

— Согласен ли я разойтись? И откуда мне доставать деньги? Ты же не захочешь брать рыбой или кораблями?

— Не захочу.

— Ну тогда и не надо давить, дорогой. Официально я тебе ничего не должен. Все по дружбе.

— Согласен, — неожиданно признал Полей. — Все в этом мире по дружбе. Иначе ты бы сгорел в 98-м, помнишь? А потом — в 2003-м. Еще одно горение — в прошлом году, когда кусок стал поперек горла.

— Хорошая память у сына прокурора, — ощерился Амир. — А я вон еще дальше помню. Как кто-то пером размахался на дискотеке. А кто-то сел.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — спокойно сказал Полей. — Но теперь точно знаю, что мы вместе лишних лет пять. И давай тихо и спокойно исправим эту ошибку. Или ты всерьез считаешь, что ничего мне не должен?

Булатов судорожно соображал. Похоже, он явно опередил события. Полей по-прежнему силен, и в сегодняшних боданиях боксер вполне может победить борца. А вот потом, позже…

Грязный уже должен был получить пистолет. И для Грязного что Полеев, что бежевый пудель с его хозяином, что хитрый иранец Зураф — все они просто мишени. Той или иной труднодоступности.

И это все сильно упрощает.

А значит, сейчас надо мириться.

— Ладно тебе, Полей! Что ты как не родной. Можно подумать, у тебя будет другое детство и другие друзья детства.

— С иными друзьями и врагов не надо, — пробормотал Полеев.

— Не злись, Полей. Я просто не привык к тебе, как к важному начальнику. А так я субординацию понимаю. Деньги все верну, готов обсуждать график. Если передумаешь, всегда готов с тобой работать. Только не бери близко к сердцу.

— Ладно, и ты не бесись, — тоже сдал назад Полей. Терки с отмороженными ребятами, у которых в подчинении еще более отмороженные ребята, в общем-то, не нужны никому. Даже самым высоко взлетевшим. — График сделаем удобным. И вообще дело не в тебе, а во мне. Ты ж телевизор смотришь. Начали трясти депутатов за бизнесы. Не хочу подставляться.

— Хорошо, заметано, — с облегчением согласился Булатов.

Он даже не стал возвращаться в дом. Полей вызвал по телефону водителя, и тот — все на том же зеленом «Ягуаре» — повез его обратно в столицу.

Теперь Амир сидел сзади, на мягком кожаном сиденье, один. Кресло было комфортным, с боковой поддержкой, подогревом и даже вентиляцией. Вообще «ягуарское» нутро было сделано настолько аккуратно и изысканно, что даже не интересующийся дизайном Булатов испытал удовольствие, на все это взирая и ощущая.

А вот настроение было неважное.

Полей ощутимо помогал Амиру в его сложной астраханской жизни. Исчезни эта поддержка — и жизнь станет еще сложнее.

Хотя, с другой стороны, каждый второй рубль шел все тому же Полею.

Так что еще надо посчитать, что выгоднее: зарабатывать больше или отдавать меньше.

И, наконец, последняя мысль, которая пришла-то сразу, но обдумывать ее начал только сейчас. Если Грязный пальнет в Алексея Полеева, то Амир Булатов не будет должен другу детства ровным счетом ничего. Просто потому, что с покойником неофициальных деловых отношений не бывает.