Книга Труп в оранжерее - Дороти Ли Сэйерс

Информация, полученная от консьержа: мсье Кэткарт появлялся не часто, но он был очень мил. Он никогда не забывал сказать «Добрый день, Бургуа», входя или выходя. К нему иногда приходили гости — джентльмены в смокингах. Они играли в карты. Мсье Бургуа никогда не препровождал к нему каких бы то ни было особ женского пола, кроме одного раза, в феврале прошлого года, когда он давал обед для нескольких леди очень комильфо, которые привели с собой его невесту, милую блондинку. Мсье Кэткарт часто закрывал квартиру и уезжал на несколько недель или месяцев. Он был очень аккуратный молодой человек. У него никогда не было камердинера. Мадам Леблан, кузина его покойной жены, поддерживала чистоту в квартире мсье. Мадам Леблан очень достойная женщина. Ну конечно, мсье может получить адрес мадам Леблан.

Информация, полученная от мадам Леблан: мсье Кэткарт был очаровательный молодой человек, и у него было очень приятно работать. Очень щедрый и очень интересовался семьей. Мадам Леблан огорчилась, услышав, что он мертв, да еще накануне бракосочетания с дочерью английской миледи. Мадам Леблан видела мадемуазель в Прошлом году, когда она навещала мсье Кэткарта в Париже; она считала, что молодой леди необыкновенно повезло. Очень немногие молодые люди столь же серьезны, как Мсье Кэткарт, особенно если они так же красивы.

Мадам Леблан знала многих молодых людей, и она могла рассказать немало историй, если бы была расположена, но ни одной — о мсье Кэткарте. Он не всегда пользовался своими комнатами; обычно он предупреждал о своем приезде, и она тогда заранее приводила квартиру в порядок. Все его вещи всегда были на своих местах; в этом отношении он не был похож на английских джентльменов, которых знала мадам Леблан и у которых все в доме было вверх дном. Мсье Кэткарт всегда очень хорошо одевался и часто принимал ванну; он походил на женщину в том, что касается туалета, бедный джентльмен. Так он мертв. Бедный мальчик! Это известие отбило аппетит у мадам Леблан.

Информация, полученная от мсье префекта полиции: абсолютно ничего. Мсье Кэткарт никогда не попадал в поле зрения полиции. В отношении денежных сумм, упомянутых мсье Паркером, — если мсье предоставит ему номера некоторых векселей, можно Попытаться отследить их.

Куда ушли деньги? У Паркера на этот счет имелись только две версии — незаконная организация или шантаж. Конечно, у такого привлекательного мужчины, каким был Кэткарт, вполне могла быть женщина или даже две, о чем консьерж мог и не догадываться. Конечно, человек, который имел обыкновение обманывать в картах — если он обманывал в картах, — мог оказаться во власти того, кто слишком много знал. Примечательно, что таинственные поступления наличных начались как раз тогда, когда его сбережения были истощены; казалось вероятным, что они представляли нерегулярную прибыль от азартной игры — в казино, на бирже или, если история Денвера имела под собой основание, от нечестной игры. В целом Паркер больше склонялся к версии шантажа. Это соответствовало остальной части картины, которую он и лорд Питер восстановили в Ридлсдейле.

Две или три вещи, однако, все еще смущали Паркера. С чего бы это вымогатель должен был тащиться в Йоркширские болота на мотоцикле с коляской? Кому принадлежал зеленоглазый кот? Это была ценная безделушка. Кэткарт предложил ее в счет расплаты? Это выглядело как-то по-дурацки. Можно было только предположить, что вымогатель отказался от нее с презрением. Кот был в распоряжении Паркера, и ему пришло в голову, что было бы разумно оценить его у ювелира. История с мотоциклистом была запутана, как и история с котом, но более всего была запутана история с леди Мэри.

Почему леди Мэри лгала на дознании? В том, что она лгала, Паркер ничуть не сомневался. Он не поверил всей истории о втором выстреле, который разбудил ее. Что привело ее к двери оранжереи в три часа утра? Кому принадлежал чемодан — если это был чемодан, — который прятали среди кактусов? К чему этот продолжительный нервный срыв без особых симптомов, который освободил леди Мэри от дачи показаний перед судьей и от ответа на вопросы ее брата? Могла ли леди Мэри присутствовать на беседе в кустарнике? Если так, Уимзи и он обязательно нашли бы ее следы. Была ли она в сговоре с вымогателем? Это была неприятная мысль. Пыталась ли она помочь своему жениху? У нее было собственное денежное содержание — весьма щедрое, насколько Паркер знал от герцогини. Могла ли она попробовать помочь Кэткарту деньгами? Но в этом случае почему бы не сообщить все, что она знала? Худшим для Кэткарта, всегда считавшего, что обман в картах — самое плохое, был теперь вопрос общественного знания, а сам он был Мертв.

Если она знала правду, почему не рассказала ее и не спасла своего брата?

И тут его посетила мысль еще более неприятная. Что, если тот, кого госпожа Марчбэнкс слышала в библиотеке, был не Денвер, а кто-то другой? Некто, у кого, возможно, была назначена встреча с вымогателем, или тот, кто был на его стороне против Кэткарта, кто знал, что беседа могла быть опасной. Обратил ли он сам надлежащее внимание на лужайку между домом и чащей? Могло ли утро четверга отображаться достоверно на истоптанной траве, которой дождь вернул первоначальный вид? Все ли следы они с Питером нашли в лесу? Может, все же тот выстрел произвел человек из их ближайшего окружения? И, наконец, кому принадлежал зеленоглазый кот?

Предположения, одно ужаснее другого, переполняли ум Паркера. Он взял фотографию Кэткарта, которой снабдил его Уимзи, и смотрел на нее долго и с любопытством. У капитана Кэткарта было смуглое, красивое лицо; волосы черные и слегка волнистые, нос большой и правильной формы, большие, темные глаза — одновременно внимательные и высокомерные. Рот был хорош, хотя губы немного полноваты, с намеком на чувственность при более детальном рассмотрении; на подбородке ямочка. Паркер искренне признался себе, что лицо этого человека не привлекало его; он был бы склонен окрестить его «байроническим вредителем», но опыт подсказывал ему, что лица такого типа могут вызывать сильные чувства у женщин: любовь или ненависть.

Совпадения обычно бывают злыми шутками со стороны Провидения. Мистеру Паркеру благоволил, если так можно сказать, некий олимпийский юмор. Как правило, такое редко случалось с ним; это было больше в стиле Уимзи.

Паркер проделал путь от скромных начал к представительному назначению в отдел уголовного розыска благодаря скорее сочетанию упорной работы, проницательности и осторожности, чем захватывающей демонстрации счастливых догадок или умению оседлать фортуну на гребне волны. На сей раз, однако, им «руководили» сверху, что являлось лишь частью природы вещей и людей, к которым он должен был испытывать отчетливое отсутствие благодарности за это.

Он закончил свой отчет, аккуратно положил все обратно в стол и пошел в полицейский участок договариваться с префектом о ключах и установке пломб. Был еще ранний вечер и не слишком холодно; поэтому он решил отогнать мрачные мысли за кофе с коньяком в «Буль Миш», за чем последовала прогулка по парижским магазинам. Будучи по натуре добрым и домашним человеком, он обдумывал идею относительно покупки чего-нибудь парижского для своей старшей сестры, которая была не замужем и вела довольно тоскливую жизнь в Барроуин-Фернесс. Паркер знал, что она будет в неописуемом восторге от прозрачных лоскутков кружевного нижнего белья, которое никто, кроме нее самой, никогда не увидит. Мистер Паркер не был человеком, которого бы испугала трудность покупки нижнего белья для леди ввиду незнания языка; он был не слишком изобретательным. Он помнил, как ученый судья однажды спросил в суде, что такое кофточка, и не находил ничего особенно смущающего в описании этого предмета одежды. Он решил, что найдет настоящий парижский магазин и спросит насчет кофточки. Это позволит ему начать, а затем мадемуазель покажет другие вещи, и тогда не придется спрашивать еще что-нибудь.