Книга Нить Ариадны - Наталья Андреева

Теперь я лишний раз в этом убедилась. Парень заорал:

– Что ж ты делаешь, сука?! – и принялся кашлять и тереть глаза.

Девушка тоже закашлялась и зачихала.

– Увижу этого козла – убью! – услышала я, убегая.

Захлопнув тяжелую подъездную дверь, я прислонилась к ней спиной и какое-то время пыталась отдышаться. Ничего себе приключение! Из-за этого я, кстати, опоздала!

Я схватилась за телефон.

– Петь, извини, – пискнула я в трубку, как только муж ответил. – Я задержалась, но я уже в подъезде!

– Не спеши. Отдышись, успокойся.

– Откуда ты знаешь, что я волнуюсь?

– Ты всегда волнуешься, когда опаздываешь.

Это святая правда.

– Заяц, я буду дома через пару минут. Только зайду в лифт.

– Я тебя жду.

И я тут же успокоилась. Петь меня ждет, а те двое не скоро прочихаются. Испытано на себе. Я, уже никуда не торопясь, поздоровалась с консьержкой и важно зашла в лифт. Все в порядке. Ограбить меня не так-то просто, не будь я Арина Петухова!

Петь ждал меня на лестничной клетке. Он всегда меня встречает за порогом квартиры и всегда волнуется. И на этот раз он беспокоится.

– У тебя все в порядке?

– Да, – честно ответила я. Не в порядке те двое, что решили на меня напасть. И так всегда. Всякий, кто желает мне зла, в итоге оказывается в дураках. Мне даже стало грустно. – Я хорошо провела время, Заяц.

– Вот и славно. Идем домой, солнышко.

Мы прошли в квартиру.

– А ты чем занимался? – спросила я у Петя, снимая сапоги.

– Был на работе.

– А потом?

– Потом дома.

– Сидел в Инете?

– Да.

– И что нового?

– Как всегда.

– Как всегда ничего?

– Да, – улыбнулся он.

– Вот и хорошо.

Хорошо, что этот день закончился! Я с чистой совестью легла спать, решив поговорить с Петем о своей поездке в Египет завтра. Ведь завтра у мужа выходной, и он будет готов меня выслушать. А говорить я буду долго.

Петь удивится, конечно, но не очень. Помните, я говорила, что из всех городов мира больше всего ненавижу Венецию? Так вот: туда бы меня ни за что не пустили. Петь прекрасно знает, как я отношусь к этому городу. И как мне там плохо.

Моя мать отчаянно пыталась внушить мне любовь к нему. Я как-то подсчитала, что за последние пять лет на площади Сан-Марко была гораздо чаще, чем на Красной, в Москве. Меня таскали в Венецию каждый год с маниакальной страстью, а я терпела, стиснув зубы.

В первый раз все было сносно: я прилипла к окну на нижней палубе катера, лениво рассекающего мутную воду. Из нее, как противотанковые ежи, повсюду торчали деревянные сваи: город пытался защититься от нашествия туристов. Я, одна из этих варваров, смотрела в окно и ждала чуда.

– Вот сейчас… сейчас… – восторженно шептала мама.

И тут я увидела низкие плешивые дома и огромное количество грязных катеров у кишащего людьми причала. Слева возвышалось что-то большое, уродливое, с часами. Я сразу испугалась: мне показалось, что сооружение вот-вот упадет.

– Правда, прекрасно? – спросила мама. И торжественно добавила: – Это Венеция.

Я на всякий случай кивнула. Может, прекрасное будет дальше? Под раскаленным солнцем мы ступили на мостовую, по которой шли сотни людей, жадно озирающихся по сторонам. Многие с гидами, над толпой оазисами среди барханов возвышались опознавательные знаки, которые погонщики туристических караванов держали в руках: зонты, цветки, мягкие игрушки. Туристов оказалось так много, что гидам приходилось быть изобретательными. Моим гидом стала мама. Она упорно пыталась приобщить меня к прекрасному: тащила на площадь Сан-Марко.

От жары у меня невыносимо разболелась голова, а от такого количества людей и разноголосицы заложило уши. Слева трещали по-итальянски, справа картавили по-французски, впереди надрывался краснолицый англичанин, а сзади фанатично жевали жвачку американцы, перекидываясь энергичными «Yes!», «Super!», «Fantastic!», словно теннисными мячиками. Слова больно впивались мне в спину, и я невольно втягивала голову в плечи.

– Правда, здорово? – спросила мама.

– Да, – выдавила я, пытаясь прибиться к стайке соотечественников, возглавляемой белым кружевным зонтом в руках у миловидной блондинки. Родная речь меня успокаивала. Блондинка тоже: она молчала.

Так, в толпе, мы шли к заветной цели. Все озирались в поисках новых впечатлений, а я – лотка мороженщика, машинально нащупывая в кармане монеты. Площадь Сан-Марко поразила меня тем, что там было безумное количество народу, безрассудно жарящегося на палящем солнце в ожидании чего-то там. Самое завидное местечко оказалось в тени огромной колонны, которую венчал крылатый лев. Она возвышалась почти в самом центре площади и явно что-то символизировала. Потом я заметила вторую колонну, служащую постаментом для человечка с копьем. Пламенную речь мамы о святых покровителях города я пропустила мимо ушей. Поняла только, что ходить между колоннами плохая примета, здесь в Средневековье совершались казни. Моя собственная казнь уже свершилась, и я несколько раз гордо прошлась между колоннами: завидуй, Средневековье!

Поскольку солнце не прибито к небосклону гвоздями, тень от колонны все время перемещалась. И сидящие в тени люди то и дело вставали, подбирали туристические рюкзаки и тоже меняли местоположение. Они делали это организованно, словно по команде. Потом пришел усатый мужчина в белом, как я догадалась, полицейский, и вообще всех прогнал. Оказалось, что на площади сидеть нельзя, даже в тени. Тогда все эти туристы сгрудились в ней стоя, повесив рюкзаки на поникшие от усталости плечи. Потом пришел гид и увел всех, но их место тут же заняли другие, и все повторилось заново. Сначала они сидели, потом перемещались, а потом пришел полицейский и всех прогнал. Потом несчастные стояли, а затем пришел гид. Я в это время ходила меж колонн и наблюдала. Мама же отлучилась, чтобы занять очередь на колокольню. Средневековые пытки показались мне лаской по сравнению с тем, что ждало меня. Смирившись с неизбежным, я потащилась на колокольню, откуда открывался «чудесный вид на город».

Впрочем, я вскоре поняла, что ошиблась. Не так уж все мрачно. На площади Сан-Марко можно было сидеть, и с комфортом, со стаканом сока, бокалом вина или чашечкой ароматного кофе: прямо на мостовой, у ряда древнемраморных колонн белели вполне современные столики, накрытые накрахмаленными скатертями, и подле них красовались стулья, пожалуйста, садитесь, господа любезные. Почти все они были пустые. Официанты, улыбаясь, слушали, как струнный квартет исполняет «Очи черные». Те несколько стульев, что оказались заняты, облюбовали, как вы думаете, кто? Правильно! Соотечественники!

– Мама, почему тут пусто?