Книга Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

Но Ротуэлл по-прежнему смотрел ей в глаза – и Камилла почувствовала, как ее вновь захлестнуло то же самое непонятное ощущение… как будто в самой глубине ее существа вдруг шевельнулось что-то. Она догадывалась, что это, хотя почти никогда не испытывала ничего подобного. Нет, лорда Ротуэлла нельзя было назвать красавцем. Но ему трудно было отказать в своеобразной привлекательности, вынуждена была признать она… Глубоко посаженные серые глаза и резкие черты лица не только не портили его, а, напротив, делали его лицо особенно выразительным.

Камилла опустила глаза. Помолчав немного, неохотно сказала она.

– Так что вас конкретно интересует, месье?

– Пока еще сам не знаю, – сознался он.

Внезапно Камилла заподозрила, что он смущен ничуть не меньше ее самой.

– Наверное, в первую очередь мне хотелось бы выяснить, что произошло между вашей матерью и Валиньи, – наконец сказал он. – Она ведь была графиней Холбурн, не так ли?

– Да, по крайней мере она велела называть себя именно так, – кивнула Камилла. – Правда, Холбурн развелся с ней, когда мне было года два. Или, может, три. Возможно, у нее не было законного права носить его имя?

Ротуэлл пожал плечами.

– Понятия не имею, – признался он. – Там, откуда я приехал, разводов просто не бывает.

– А откуда вы приехали? – Камилла бросила на него удивленный взгляд. – Разве вы родились не здесь?

Барон покачал головой.

– Нет, всю свою жизнь – или по крайней мере большую ее часть – я прожил в Вест-Индии, – объяснил он. – А в Лондоне я меньше года. Так что чувствую себя здесь чужеземцем, – скупо усмехнулся он.

Эти слова заставили Камиллу задуматься. Очень может быть, у них с лордом Ротуэллом куда больше общего, чем ей поначалу казалось.

– Моя мать умерла этой весной, – проговорила она. – Думается, не так уж важно, имела она право так себя называть или нет.

– Сочувствую вам, – кивнул Ротуэлл. – Могу я узнать, от чего умерла ваша матушка?

– Вас интересует причина ее смерти? Тяжелая жизнь, месье, – резко бросила Камилла. – Тяжелая жизнь, сознание, что красота ее увяла, и, осмелюсь предположить, разбитое сердце.

Губы его чуть заметно дрогнули, словно он пытался подавить улыбку. А Камилла непонятно почему вдруг попыталась представить, как бы он выглядел, если бы улыбнулся во весь рот. Наверное, намного моложе, подумала она.

– Разбитое сердце? – переспросил он. – И кто же его разбил? Уж, наверное, не Валиньи!

– Она… обожала его, – честно призналась Камилла. – Но он, к несчастью, оказался не тем человеком, которого она могла получить, во всяком случае, навсегда.

– Вот оно что… – протянул Ротуэлл. – Значит, вы никогда не жили вместе?

На Камиллу внезапно нахлынула грусть.

– Очень недолго, – неохотно сказала она. – А после этого маме была отведена роль всего лишь одной из его любовниц. Конечно, у татап тоже были любовники. Но мне всегда казалось, месье, что она просто хотела заставить его ревновать и надеялась, что в один прекрасный день он предложит ей стать его женой.

– Они вполне могли пожениться, ведь Холбурн дал вашей матери свободу.

– О да, но к тому времени Валиньи уже успел придумать причину, почему он не в силах это сделать, – бросила она. – Он твердил, что церковь ни за что не позволит ему жениться снова – очень удобное объяснение, не так ли?

Ротуэлл удивленно воззрился на нее.

– Неужели Валиньи – такой убежденный католик? – недоверчиво протянул он.

Камилла рассмеялась полным горечи смехом.

– Скорее уж убежденный лжец, – бросила она. – Спустя много лет татап узнала, что его жена умерла вскоре после их развода, так что Валиньи больше не был связан церковными обетами и ему ничто не мешало жениться снова. Зато развод с лордом Холбурном стал… как вы это называете? Последней соломинкой на спине у верблюда?

Ротуэлл спрятал улыбку.

– Последней соломинкой, которая сломала спину верблюду, – поправил он.

– Ну да, – кивнула Камилла. – После того как он развелся с мамой, дедушка написал ей, что больше не хочет ее знать. И тогда Валиньи понял, что рассчитывать на ее наследство ему не приходится. И она не сможет оплачивать его карточные долги. И тогда он исчез из маминой жизни. Нам еще повезло, что его родственники не отвернулись от нас – по крайней мере окончательно, так что у нас была крыша над головой и небольшое содержание, позволявшее хотя бы не умереть с голоду.

– А потом ваш дед завещал вам львиную часть своего состояния, – пробормотал Ротуэлл. – Но жестко оговорил условия.

– Да, он решил это много лет назад. Еще когда порвал с татап. Что же до условий… что ж, это все-таки лучше, чем ничего.

Ротуэлл больше не смотрел на нее – отвернувшись, он разглядывал кипарисы, возвышавшиеся позади розария.

– Расскажите мне о вашей матери. О том, как она познакомилась с Валиньи и решилась уехать с ним во Францию.

С губ Камиллы сорвался полный горечи смешок.

– Матап встретила его, когда только начала выезжать. Валиньи потом сказал, что для него это была любовь с первого взгляда.

Ротуэлл поднял брови.

– И она поверила, не так ли? Камилла пожала плечами:

– Наверное. Особенно поначалу. И она тоже влюбилась в него. Отчаянно. Даже не видела – или не хотела видеть, – что это за человек.

– Как случилось, что они уехали во Францию?

– Матап была уже помолвлена с Холбурном. Против своей воли, естественно, поскольку она предупредила, что любит Валиньи. Но ее отец на дух его не переносил и, после того как о ее помолвке было объявлено в свете, запретил ей видеться с ним. Мама неожиданно дала согласие выйти за Холбурна – наверное, чтобы избавиться от опеки деда, – а вскоре после свадьбы ускользнула из дома, чтобы встретиться с Валиньи. В ответ Холбурн швырнул Валиньи в лицо перчатку.

– В лицо, вот как? – пробормотал Ротуэлл. – Значит, они стрелялись из-за дамы?

– Да, – кивнула Камилла. – Лорд Холбурн был ранен Валиньи не пострадал. Когда татап услышала об этом, то решила, что это очень романтично.

– А вы так не считаете?

– Нет. – Камилла потихоньку начала злиться. – Я думаю, что это была глупость и безответственность. Да еще и трусость вдобавок.

– Понимаю. – Какое-то время Ротуэлл невозмутимо разглядывал ее. – А что было потом?

– Они бежали во Францию. Это случилось в первые годы войны.

– Господи! – пробормотал Ротуэлл. – Наверное, боялись, что Холбурн не выживет?

– Да, врачи сказали, что шансов мало. А это значило, что Валиньи никогда не сможет вернуться в Англию. Однако Холбурну каким-то образом удалось выкарабкаться. А встав на ноги, он тут же развелся с моей матерью.