Книга Неточка Незванова - Федор Достоевский

Словом, маленький роман разрешался и приходил к концу. Натретий день после возвращения Кати к нам наверх я заметила, что она все утроглядит на меня такими чудными глазками, такими долгими взглядами… Несколько разя встречала эти взгляды, и каждый раз мы обе краснели и потуплялись, как будтостыдились друг друга. Наконец княжна засмеялась и пошла от меня прочь. Ударилотри часа, и нас стали одевать для прогулки. Вдруг Катя подошла ко мне.

– У вас башмак развязался, – сказала она мне, – давайте язавяжу.

Я было нагнулась сама, покраснев как вишня оттого, чтонаконец-то Катя заговорила со мной.

– Давай! – сказала она мне нетерпеливо и засмеявшись. Тутона нагнулась, взяла насильно мою ногу, поставила к себе на колено и завязала.Я задыхалась; я не знала, что делать от какого-то сладостного испуга. Кончивзавязывать башмак, она встала и оглядела меня с ног до головы.

– Вот и горло открыто, – сказала она, дотронувшись пальчикомдо обнаженного тела на моей шее. – Да уж давай я сама завяжу.

Я не противоречила. Она развязала мой шейный платочек иповязала по-своему.

– А то можно кашель нажить, – сказала она, прелукаво улыбнувшисьи сверкнув на меня своими черными влажными глазками.

Я была вне себя; я не знала, что со мной делается и чтосделалось с Катей. Но, слава богу, скоро кончилась наша прогулка, а то я бы невыдержала и бросилась бы целовать ее на улице. Всходя на лестницу, мне удалось,однако ж, поцеловать ее украдкой в плечо. Она заметила, вздрогнула, но несказала ни слова. Вечером ее нарядили и повели вниз. У княгини были гости. Но вэтот вечер в доме произошла страшная суматоха.

С Катей сделался нервный припадок. Княгиня была вне себя отиспуга. Приехал доктор и не знал, что сказать. Разумеется, все свалили надетские болезни, на возраст Кати, но я подумала иное. Наутро Катя явилась к намтакая же, как всегда, румяная, веселая, с неистощимым здоровьем, но с такимипричудами и капризами, каких с ней никогда не бывало.

Во-первых, она все утро не слушалась мадам Леотар. Потомвдруг ей захотелось идти к старушке княжне. Против обыкновения, старушка,которая терпеть не могла свою племянницу, была с нею в постоянной ссоре и нехотела видеть ее, – на этот раз как-то разрешила принять ее. Сначала все пошлохорошо, и первый час они жили согласно. Плутовка Катя вздумала просить прощенияза все свои проступки, за резвость, за крик, за то, что княжне она не давалапокою. Княжна торжественно и со слезами простила ее. Но шалунье вздумалосьзайти далеко. Ей пришло на ум рассказать такие шалости, которые были еще тольков одних замыслах и проектах. Катя прикинулась смиренницей, постницей и вполнераскаивающейся; одним словом, ханжа была в восторге и много льстила еесамолюбию предстоявшая победа над Катей – сокровищем, идолом всего дома,которая умела заставить даже свою мать исполнять свои прихоти.

И вот проказница призналась, во-первых, что у нее былонамерение приклеить к платью княжны визитную карточку; потом засадить Фальстафак ней под кровать; потом сломать ее очки, унесть все ее книги и принесть вместоних от мамы французских романов; потом достать хлопушек и разбросать по полу;потом спрятать ей в карман колоду карт и т. д. и т. д. Одним словом, шлишалости одна хуже другой. Старуха выходила из себя, бледнела, краснела отзлости; наконец Катя не выдержала, захохотала и убежала от тетки. Старуханемедленно послала за княгиней. Началось целое дело, и княгиня два часа, со слезамина глазах, умоляла свою родственницу простить Катю и позволить ее ненаказывать, взяв в соображение, что она больна. Княжна слушать не хотеласначала; она объявила, что завтра же выедет из дому, и смягчилась тогда только,когда княгиня дала слово, что отложит наказание до выздоровления дочери, апотом удовлетворит справедливому негодованию престарелой княжны. Однако ж Катявыдержала строгий выговор. Ее увели вниз, к княгине.

Но проказница вырвалась-таки после обеда. Пробираясь вниз,сама я встретила ее уже на лестнице. Она приотворила дверь и звала Фальстафа. Ямигом догадалась, что она замышляет страшное мщение. Дело было вот в чем.

Не было врага у старушки княжны непримиримее Фальстафа. Онне ласкался ни к кому, не любил никого, но был спесив, горд и амбициозен докрайности. Он не любил никого, но, видимо, требовал от всех должного уважения.Все и питали его к нему, примешивая к уважению надлежащий страх. Но вдруг, сприездом старушки княжны, все переменилось: Фальстафа страшно обидели, –именно: ему был формально запрещен вход наверх.

Сначала Фальстаф был вне себя от оскорбления и целую неделюскреб лапами дверь, которою оканчивалась лестница, ведущая сверху в нижнююкомнату; но скоро он догадался о причине изгнания, и в первое же воскресенье,когда старушка княжна выходила в церковь, Фальстаф с визгом и лаем бросился набедную. Насилу спасли ее от лютого мщенья оскорбленного пса, ибо он выгнан былпо приказанию княжны, которая объявила, что не может видеть его. С тех пор входнаверх запрещен был Фальстафу самым строжайшим образом, и когда княжна сходилавниз, то его угоняли в самую отдаленную комнату. Строжайшая ответственностьлежала на слугах. Но мстительное животное нашло-таки средство раза триворваться наверх. Лишь только он врывался на лестницу, как мигом бежал черезвсю анфиладу комнат до самой опочивальни старушки. Ничто не могло удержать его.По счастию, дверь к старушке была всегда заперта, и Фальстаф ограничивался тем,что завывал перед нею ужасно, до тех пор пока не прибегали люди и не сгонялиего вниз. Княжна же, во все время визита неукротимого бульдога, кричала, какбудто бы ее уж съели, и серьезно каждый раз делалась больна от страха.Несколько раз она предлагала свой ultimatum княгине и даже доходила до того,что раз, забывшись, сказала, что или она, или Фальстаф выйдут из дома, нокнягиня не согласилась на разлуку с Фальстафом.

Княгиня мало кого любила, но Фальстафа, после детей, болеевсех на свете, и вот почему. Однажды, лет шесть назад, князь воротился спрогулки, приведя за собою щенка грязного, больного, самой жалкой наружности,но который, однако ж, был бульдог самой чистой крови. Князь как-то спас его отсмерти. Но так как новый жилец вел себя примерно неучтиво и грубо, то, понастоянию княгини, был удален на задний двор и посажен на веревку. Князь непрекословил. Два года спустя, когда весь дом жил на даче, маленький Саша,младший брат Кати, упал в Неву. Княгиня вскрикнула, и первым движением ее былокинуться в воду за сыном. Ее насилу спасли от верной смерти. Между тем ребенкауносило быстро течением, и только одежда его всплывала наверх. Наскоро сталиотвязывать лодку, но спасение было бы чудом. Вдруг огромный, исполинскийбульдог бросается в воду наперерез утопающему мальчику, схватывает его в зубы ипобедоносно выплывает с ним на берег. Княгиня бросилась целовать грязную,мокрую собаку. Но Фальстаф, который еще носил тогда прозаическое и в высшейстепени плебейское наименование Фриксы, терпеть не мог ничьих ласк и отвечал наобъятия и поцелуи княгини тем, что прокусил ей плечо во сколько хватило зубов.Княгиня всю жизнь страдала от этой раны, но благодарность ее была беспредельна.Фальстаф был взят во внутренние покои, вычищен, вымыт и получил серебряныйошейник высокой отделки. Он поселился в кабинете княгини, на великолепноймедвежьей шкуре, и скоро княгиня дошла до того, что могла его гладить, неопасаясь немедленного и скорого наказания. Узнав, что любимца ее зовут Фриксой,она пришла в ужас, и немедленно стали приискивать новое имя, по возможностидревнее. Но имена Ректор, Цербер и проч. были уже слишком опошлены; требовалосьназвание, вполне приличное фавориту дома. Наконец князь, взяв в соображениефеноменальную прожорливость Фриксы, предложил назвать бульдога Фальстафом.Кличка была принята с восторгом и осталась навсегда за бульдогом. Фальстафповел себя хорошо: как истый англичанин, был молчалив, угрюм и ни на кого небросался первый, только требовал, чтоб почтительно обходили его место намедвежьей шкуре и вообще оказывали должное уважение. Иногда на него находил какбудто родимец, как будто сплин одолевал его, и в эти минуты Фальстаф с горестиюприпоминал, что враг его, непримиримый его враг, посягнувший на его права, былеще не наказан. Тогда он потихоньку пробирался к лестнице, ведущей наверх, и,найдя, по обыкновению, дверь всегда запертою, ложился где-нибудь неподалеку,прятался в угол и коварно поджидал, когда кто-нибудь оплошает и оставит дверьнаверх отпертою. Иногда мстительное животное выжидало по три дня. Но отданыбыли строгие приказания наблюдать за дверью, и вот уже два месяца Фальстаф неявлялся наверх.