Книга Ушелец - Максим Хорсун

Те перегрузки, которые он испытал на орбите, показались детским лепетом по сравнению с тем, что Скарлетт устроила при посадке. Корпус стонал, двигатели ревели; едва завершив последний разворот, она бросила шаттл в сторону мерцающей на навигационном мониторе точки. Она не знала, сколько времени даст ей Забвение на посадку и отступление: полчаса, десять минут или же тридцать секунд. Опускаясь ниже двухкилометровой отметки, она непроизвольно задержала дыхание.

Включила гравитронику и зажгла прожекторы: внизу от горизонта к горизонту тянулись каменистые гребни. Скорость челнока упала до минимальной. Теперь он плыл в собственном гравитационном поле, готовый зависнуть над подходящей для посадки поверхностью.

Над головой Раскина зажегся предупреждающий сигнал: шлем с поднятым забралом — в круге, перечеркнутый крест-накрест. Значит, Скарлетт начала стравливать в шлюзе давление, чтобы, когда откроется выход на планету, его не выбросило из шаттла вместе с воздухом, словно снаряд из пушки.

Раскин подобрался. Вот-вот, и пилот объявит касание. Ушелец отсоединил рацию от корабельной сети, в тот же миг в динамике захрипело и завыло — с качественной связью можно было распрощаться. Покрепче схватился за рычаги — слева и справа от себя, — чтобы убрать крепления, как только… как только…

Челнок скользнул брюхом по гребню. Скарлетт выругалась, зло ткнула пальцем в монитор контроля бортовых систем, выпуская наружу телескопические стабилизаторы. Вверх взлетели исполинские клубы пыли, похоронив под собой место посадки, а также надежду его разглядеть.

Шаттл сурово дернулся. Освещение в шлюзе вошло в прежний, красный, режим. Раскин понял, что Скарлетт сообщает ему о посадке, хотя не разобрал сквозь шум помех ни слова.

«Десять-пятнадцать секунд», — напомнил себе Раскин. А лучше — и того меньше. Ведь в любой миг шаттл может накрыть «смещение»: убить Скарлетт, уничтожить челнок.

Натужно загудели сервомеханизмы, опускающие трап, засвистели, вырываясь наружу, остатки воздуха. Раскин рванул рычаги, поднимая крепления, выскользнул из кресла.

…Он еще не находился в состоянии ускоренного метаболизма, однако все происходящее вокруг казалось ему донельзя медленным, изматывающим. Вот крепления: еле-еле поднимаются вдоль направляющих вверх; вот трап: все еще ползет навстречу грунту…

Он в два шага пересек шлюз, решительно вышел на трап, в пыльную кутерьму, мечущуюся в лучах прожекторов. Прыгнул вперед, умело сгруппировался в половинной силе тяжести, и приземлился на ноги уже среди серых валунов.

Ха! Раскин с изумлением понял, что он едва не смеется от радости. Высадка-то прошла на «пятерку»!

В этом вонючем лесу снова появился волк! Несмотря на возраст, он не потерял своих навыков и крепко стоит на лапах! Он по-прежнему молодец, он по-прежнему — Ти-Рекс, а не какой-нибудь дряхлеющий Ушелец!

Но нет, то ли с ним сыграла злую шутку инерция, то ли попросту что-то подвернулось под ноги; Раскин потерял равновесие, отчаянно взмахнул руками и затем на глазах у Скарлетт и всех тех, кто наблюдал за высадкой с «Ретивого» и «Микадо», позорно рухнул. Упал так же ловко, как мешок с навозом…

«Не хватало только разбить забрало об камень, — чтобы глаза наружу вывернуло…» — успел подумать он, врезаясь головой в закругленную вершину валуна.

Ему повезло, на стеклянном щитке не осталось ни царапинки. Скафандр собрали на славу.

Перевернулся на спину и минуту-другую лежал, наблюдая, как к звездам поднимается доставивший его шаттл. Слава богу, Скарлетт удалось убраться с этой планеты живой.

Присел. В левой щиколотке пульсировала тупая боль. Правое колено тоже ныло. Но в целом серьезную травму получило лишь его самолюбие.

Первым делом он выставил перед собой обе руки и проверил, что показывают его любимые циферблаты на наручах. Как всегда, ни черта не понял. Перед десантом у него так и не нашлось времени как следует изучить эти приборы. Неуверенно пощелкал переключателями газового смесителя за спиной: стрелочка на индикаторе «О 2 » дернулась в сторону нулевой отметки. Раскин поспешно вернул переключатели в предыдущее положение и зарекся к ним прикасаться до окончания миссии.

В динамиках по-прежнему хрипело. Хваленая рация и ее пьезомеханизм либо не стоили выеденного яйца (как Раскин и предполагал), либо сломались в минуту его позора, — когда он проверял прочность скафандра среди здешних глыб. Сколько ни верти неудобную верньеру, сколько ни изводи себя рычагом на бедре — эфиром распоряжалось лишь реликтовое излучение.

Тик-тик-тик — постоянно капало сверху. А идиотский хронодатчик функционировал — как назло. Наверное, и впрямь — самый надежный прибор в скафандре.

Кстати, время бежало, пора было приниматься за работу. Раскин огляделся: он находился в узкой, петляющей ложбине. Удивительно, как Скарлетт ухитрилась посадить сюда челнок! Слева поднимался крутой склон высотой в два — два с половиной человеческих роста. Справа, шагов через двадцать, начинался пологий подъем. Это были пресловутые каменные гребни, которыми встопорщилась лавовая долина после удара астероида. Все, как один, повернуты пологой стороной к Кратеру, крутой — ко всему остальному Забвению.

Раскин тремя прыжками поднялся на ближайший гребень. Взгляду предстал мертвый, но одновременно удивительный пейзаж. Застывшая страна каменных волн, бесконечная череда подъемов и спусков; ни тени движения, лишь унылая пыльная поземка текла вдоль дна впадин между гребнями. Горизонт так близок, что, казалось, можно было вытянуть руки в стороны и соединить север с югом. Над долиной — усыпанное звездами небо, полупрозрачные хвосты комет цепляют взгляд. Их возле 61-й Лебедя крутится — что мух возле сладкого. Небо подсвечено красным, словно заревом близкого пожара. На востоке чернел скальный хребет — ближняя стена Кратера. На западе звезды пропадали на фоне встающей стеной зари. 61-я Лебедя оставалась невидимой, но над горизонтом, словно инопланетный цветок в воспаленном обрамлении, извивалась нить протуберанца. Тонкая нить, словно гиф грибницы.

— Так вот ты какой, цветочек аленький… — пробормотал Раскин.

Неожиданно его внимание привлекло движение среди гребней на юге. Поднялся ветер. Он натянул и заставил трепетать полотно, непонятно как очутившееся здесь. От полотна вглубь расщелины тянулись перепутанные стропы. Парашют?

Раскин оттолкнулся от края гребня, пролетел метров пятнадцать, болтая ногами, и на этот раз смог мягко приземлиться на середине соседнего склона. Подпрыгивающей походкой взбежал на его вершину — он уже почти адаптировался к пониженной гравитации — и по щебенистой насыпи спустился в расщелину. Здесь он обнаружил прикрепленный к парашюту существенно помятый шар из тусклого металла. Шар был диаметром примерно в один метр и выглядел очень тяжелым. Сквозь дыру в округлом боку Раскин увидел переплетение толстых медных жил. Что это: один из тех радиопередатчиков, что установил в долине экипаж «Ретивого»? Зонд, отправленный исследовательским кораблем при царе Горохе, в пору тотального увлечения темпоральным ребусом Забвения?