Книга Люди в сером - Кирилл Юрченко

С другой стороны, к чему человеку на себя наговаривать?

«А зачем нести заведомый бред?»

Голова грозила распухнуть от этих вопросов.

Вернувшись в управление, Георгий решил заняться чем-нибудь полезным – прибраться в кабинете, очистить стол от лишних бумаг. Увлекшись этой работой, он совсем забыл про Яковлева и про свою обиду. Не заметил, как вернулся шеф и неожиданно возник в проеме открытой двери.

– Они на тебя не слишком напирали?

Выйдя из задумчивости (он только что наткнулся на подборку газетных вырезок и не мог вспомнить, когда и зачем они ему понадобились), Георгий даже не сразу понял, о чем речь.

– Нет, не напирали, – ответил он.

Шеф кивнул и ничего не добавил к сказанному. Ушел к себе и заперся. Больше они не разговаривали. От такого отношения веяло каким-то неприятным заговором. Создавалось впечатление, что Яковлев тоже что-то скрывает. И от москвичей, и от Георгия. Но хоть переживает за своего подчиненного – и то хлеб…

В шестом часу Георгий вышел из управления и направился к железнодорожной станции. На полпути понял, что за ним следят…

«Николая Николаевича», то есть агента «эн-эн» (наружного наблюдения) он распознал, когда проходил мимо газетного киоска, в отражении витрины которого поймал взглядом худощавого мужчину вроде бы самой неприметной внешности, если не считать усиков, однако сомнений не было – тип шел за ним от самого управления.

На первый взгляд, это казалось забавным – кто-то следит за сотрудником могущественной организации. Причем весьма умело. Но для ведения наружного наблюдения должны быть веские и достаточно неприятные основания, и первое из них – недоверие. Но чье недоверие и что за причины?

Разумеется, в управлении полно сотрудников ни к чему не годных, кроме бумажной волокиты. Но Волков был не из их числа. Годы, проведенные в погранвойсках, учеба на спецкурсах и оперативная работа не прошли даром – он был достаточно опытен, чтобы распознавать опасность и уметь принимать решения, если того требуется, – молниеносные. Хотя никогда не выпячивал свой профессионализм. В управлении только Яковлев хорошо знал, на что способен Георгий, но нарочно не раскрывал своего сотрудника. Шеф неоднократно заявлял Волкову, какого придерживается принципа, – лучше показать себя с отличной стороны, когда никто от тебя этого не ждет. Вот сейчас и пригодилось одно из умений.

«Этот кадр что – считает, в Карельске одни болваны стоеросовые?» – подумал Георгий и, сделав вид, что обернулся на прошедшую мимо женщину в короткой юбке (одновременно подметив, что ножки у нее и правда – ничего), боковым зрением выцепил шагающего позади типа.

«Дернуть бы вас за усики, сударь, и выяснить, настоящие оне или не настоящие…»

Подойдя к «стекляшке», Георгий, недолго думая, занял очередь в пивной ларек. Это вполне нормально, что после тяжелого трудового дня сотрудник хочет расслабиться. Не запрещено никакими правилами. Пусть даже несколько портит образ идеального чекиста – сейчас это скорее плюс.

Мужики трепались, рассказывали анекдоты. Появление молодого мужчины в строгом костюме никого особо не удивило, и не таких пижонистых здесь видали, так что, ничуть не прервав разговоры, Георгий влился в очередь и осторожно наблюдал за усатым. Тот расположился в сторонке, делая вид, что изучает доску объявлений.

Прямо как в кино, где разоблачают шпионов.

«Значит, я – шпион?»

Георгий посмотрел на часы – время поджимало. Он оставил очередь и направился к магазину. На пол пути остановился, оглянулся на толпу у ларька, чтобы со стороны казалось, будто он рассуждает: заскочить в продуктовый или дождаться, пока не подойдет очередь? Все-таки «предпочел» магазин.

Главное, чтобы все это видел томящийся в ожидании усатый. Георгий надеялся, что тип этот – не местный. Потому что жители окрестных кварталов хорошо знали, что продуктовая «стекляшка» имеет два входа. Один центральный, другой – черный, мимо склада. Открыты были всегда оба, чтобы покупателям не приходилось лишний раз огибать длинное здание.

Неторопливо Георгий поднялся по крыльцу, изображая, что пересчитывает деньги, нужные для покупки. Постоял недолго у дверей, как бы в задумчивости, снова обернулся на ларек, «решая» – правильно ли поступил, что бросил очередь.

Убедившись, что усатый не просто наблюдает за ним, а уже готов направиться к магазину, Георгий, наконец, потянулся к ручке двери.

Едва очутившись за порогом, он молнией побежал к заднему выходу, толкая покупателей. Едва не сбил кого-то с ног. Под возмущенные возгласы промчался через весь длинный зал, пронзив две густых очереди в молочном и мясном отделах, нарушив строгие ряды страждущих получить свой кусок выброшенного на прилавки товара. Оставив после себя ругань и крики, нырнул в складской коридор, откуда пулей вылетел на крыльцо черного входа. Кинул взгляд вправо-влево. Поблизости никого и ничего подозрительного.

В разрывах густого тенистого сквера мелькнул автобус – он как раз подъехал к остановке, и пассажиры только начали выходить. Георгий рванул вперед. Он успел впрыгнуть в салон в тот самый момент, когда зашипели, собираясь захлопнуться, двери.

Автобус набирал ход. Георгий протиснулся вперед и через плечи соседей посмотрел на магазин. За углом скверика мелькнул проезд к грузовой площадке, и на мгновение Георгий увидел заднее крылечко «стекляшки» и застывшего на нем усатого. Из магазина к нему подбежал еще один мужчина, толком разглядеть лицо которого не получилось. Но, судя по тому, как он яро жестикулировал, что-то выговаривая усатому, выходило, что оба заодно.

Это небольшое приключение заставило Георгия поволноваться и не сулило ничего хорошего. Кто бы ни были эти люди, от своей затеи они просто так не откажутся. И хотя он перехитрил их, еще неизвестно, чем это все кончится. А потом, ему очень хотелось все-таки знать, кто и зачем выставил за ним наружное наблюдение.

Пока автобус ехал в нужном направлении, Георгий вспоминал – не было ли чего подозрительного вчера, сегодня утром или когда он ездил к Фалееву. Постепенно пришел к выводу, что обязательно заметил бы слежку. Оставалось надеяться, что это не самоуверенность. И все же теперь приходилось быть вдвойне осторожным.

Он вышел, не доезжая одной остановки до конечной. Здесь был частный сектор, дома стояли едва ли не друг на друге. До Путейской улицы – с километр. Но Георгию пришлось идти несколько дольше – он намеренно скривил путь, чтобы смотреть по сторонам, не вызывая подозрений. Улицы в этом районе были, по обыкновению, малолюдны, и, похоже, никому он здесь не интересен.

Дом номер шесть по Путейской оказался разделенным на две семьи, о чем Лазаренко не предупредил. Подходя к древней, но крепкой избе, рубленной из лафета, и слыша яростный лай хозяйских собак, Георгий решал, какая половина ему нужна. По аккуратным свежевыкрашенным ставням на окнах справа, по добротным воротам для машины и подогнанным одна к другой заборным доскам можно было судить о зажиточном и рачительном хозяине, но Лазаренко сказал, что дочь его живет одна, – трудно ожидать, что у одинокой женщины есть своя машина, а ее половина дома будет выглядеть как на картинке. Поэтому Георгий направился к обшарпанной калитке, что была слева, – через густую траву к ней вела узенькая тропиночка.