Книга Испытание страстью - Сильвия Дэй

Она заподозрила, что она enceinte[1], еще до отъезда сестры, но не могла придумать способа сообщить ей эту новость. Джессику глубоко ранило ее бесплодие. И Эстер сочла невозможным, жаловаться на свою беременность, которая, случись подобное с ее сестрой, стала бы для той несказанной радостью.

Когда Эстер, шатаясь, поднялась на ноги, Сара помогла ей снова лечь в постель. Регмонт спал в своей комнате, впав в блаженное забытье.

— Умоляю вас сказать об этом его лордству как можно скорее, — принялась шепотом увещевать горничная, стараясь удобнее расположить подушки Эстер.

Эстер со вздохом закрыла глаза.

— Думаю, что отчасти сама источник зла и не знаю, как это объяснить. Почему бы иначе мужчины в моей жизни играли роль злых демонов?

Однако позже за столом Эдварда заметила, что едва ли ее слова затронули его. Он выглядел веселым и энергичным. Улыбка его была ослепительной, а настроение прекрасным. Он поцеловал ее в щеку, когда она направлялась к своему месту за столом.

— Копченой селедки и яиц? — спросил он, прежде чем подойти к ряду блюд под крышками на буфете.

Ее желудок взбунтовался.

— Нет, благодарю тебя.

— Ты мало ешь, дорогая, — укорил он ее.

— Я взяла тостов в свою комнату.

— И все же пришла составить мне компанию за завтраком. — Его улыбка стала еще ослепительнее. — Ты удивительная. Как провела вечер?

— Как всегда, но в то же время отлично.

Эстер почти страшилась тех моментов, когда он вел себя нормально. Как будто в этом мире все хорошо, во мраке не таится зло и Эдвард замечательный муж, а она довольная своей жизнью жена — все это было притворством.

Эстер обвела взглядом комнату. Их домом восхищались друзья. Они хвалили его за яркие краски, как, например, за выбранные ею цвета обоев для столовой — нежно-кремовые и ярко-синие вертикальные полоски. Они купили свой городской дом накануне свадьбы, рассчитывая начать новую жизнь в месте, не запятнанном их прошлым. Но им было невдомек, что прошлое они носили в себе, и носить его им предстояло всюду, где бы они ни оказались.

— Прошлым вечером мы пили вместе с Тарли, — сказал Регмонт между двумя глотками. — Он искал спасения от девиц-дебютанток. Полагаю, это напряжение уже дает о себе знать.

Эстер посмотрела на мужа. Неизвестно почему она почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.

— О?

— Я отлично помню такие дни. Ты от многого спасла меня, любовь моя, не подозревая об этом. Я готов оказать Тарли услугу, снять лишнее напряжение. Он узнал о моем интересе к боксу, и мы договорились о матче.

Господи! Она знала, как стремительно двигается Регмонт и каким непреклонным он может быть! Ему была невыносима мысль о проигрыше: он усугубил бы его постоянное и всепоглощающее ощущение ненадежности. Эстер почувствовала — в желудке у нее завязался узел.

— О матче? Между вами двумя?

— Ты случайно не знаешь, насколько он искусен в этом спорте?

Она покачала головой:

— В юности он боксировал с Алистером Колфилдом. И это все, что я знаю о его заинтересованности в этом виде спорта. Когда-то мы с ним были близко знакомы, но после нашей свадьбы я редко его видела.

— В таком случае мне будет легко выиграть.

— Может быть, ты мог бы посоветовать ему выбрать менее искусного соперника?

Эдвард усмехнулся:

— Ты боишься за него?

— Джессика очень высокого мнения о нем, — заметила она уклончиво.

— Я так понимаю, что все его разделяют. Нет причины беспокоиться, любовь моя. Уверяю тебя, что все это только ради развлечения. — Взглянув на одного из двух лакеев, стоявших в ожидании распоряжений, он сказал: — Леди Регмонт съест тост с маслом и джемом.

Эстер вздохнула, покоряясь необходимости есть независимо от аппетита.

— Ты бледна нынче утром, — заметил он. — Скверно спала?

— Вполне сносно.

Эстер потянулась за одной из сегодняшних газет, лежавших на столе возле ее локтя.

Ее выбило из колеи сообщение о предстоящем матче между Регмонтом и Майклом, особенно если мотивом этого состязания могла быть досада, связанная с необходимостью выбрать жену. В этом случае она могла бы оказать ему большую помощь, чем ее муж. Было очень мало такого, чего бы она не знала о женщинах света — от самых признанных в обществе матрон и до только что вступивших в него юных девушек-дебютанток. И возможно, Майкл не отказался бы от ее помощи.

Ее бы успокоило, если бы она убедилась, что он счастлив и доволен своим жребием.

Он, безусловно, заслуживал счастья.

Регмонт положил свои серебряные столовые приборы на пустую тарелку.

— Мне было бы очень приятно сопроводить тебя сегодня утром на прогулку в парке. Скажи, что у тебя нет других планов.

Если они и были, то она знала, что должна отказаться от них. Если Эдвард претендовал на ее время, то он ожидал, что она посвятит его ему. В конце концов, она была его женой. Его женой! И он имел на нее нераздельное и неотъемлемое право, пока смерть не разлучит их.

Эстер подняла голову от газеты и заставила себя улыбнуться:

— Прекрасная мысль, милорд. Благодарю тебя.

Возможно, сегодня днем она выберет минуту, чтобы сообщить ему, что готовится стать матерью. Снаружи на солнечном свете, в окружении равных по положению, которых он стремился впечатлить, возможно, будет самый подходящий случай предоставить ему возможность воспринять известие о начале новой жизни для них обоих.

Во всяком случае, Эстер надеялась на это. Возможно, могло бы произойти чудо, на которое она иногда все еще надеялась. Она не могла себе позволить отказаться от этой надежды.

Иного выхода у нее не было.

Миллер постучал в дверь каюты Джессики после часа дня с просьбой присоединиться к Алистеру на палубе.

Стараясь отрешиться от нервозности, охватившей ее и вызванной неопределенностью, Джесс последовала за Миллером на свежий воздух вверх по ступенькам мимо кают-компании.

Последний разговор с Алистером при лунном свете был полон напряжения. Его приглашение прийти в его каюту не выходило у нее из головы долгие часы после того, как они расстались. Они оба понимали, что едва ли она откликнется на такое предложение, но оно будто повисло между ними, как перчатка, брошенная к ее ногам.

Какая-то ее частица, призывавшая к шалостям, побуждала ее поддаться искушению, но в целом ее натура противилась этому.

Что он хотел ей сказать? При столь непродолжительном знакомстве между ними образовались обжигающе интимные отношения. Сейчас ее полностью поглощали мысли о нем, столь необычные, что она не могла бы припомнить, когда и как думала так о ком-нибудь другом. Джессика удивлялась, как он смог так поработить ее физически, а потом и приковать к себе все ее мысли, но это было именно так.