Книга Места здесь тихие - Николай Иванович Леонов

обиталище оператора рыбалки по ту сторону озера, который, по объяснению Кати, отъехал в ближайшее рыбхозяйство «подкупить малька для зарыбления».

Сам дом, выделенный «проверяющим», — хороший, подремонтированный, мебели, правда, минимум, и вместо кроватей — раскладушки, зато со свежим бельем. И гнилью, несмотря на почтенный возраст, не пахнет. Именно в таких вигвамах в полтора этажа ранее принято было останавливаться веселыми компаниями, отмечая окончание сессии, или просто набраться в кругу друзей. Домиков было около десятка по озерному берегу, но отремонтированы были лишь три, остальные пребывали в состоянии плачевном, хотя было видно, что тут стараются по мере сил и возможностей предотвратить их полное разрушение.

Катя, как бы извиняясь, объясняла, что «по чуть-чуть восстанавливаем, своими руками, пока не все получается, по мере того как появляются средства». Она и слышать не захотела, чтобы дорогие гости сами готовили, — «и не думайте, приходите на обед ко мне во флигель».

Место, к слову, оказалось не таким-то пустынным.

За последние три дня трижды наезжали некие гражданки на автомобилях различного достоинства и пафосности. Катя куда-то их провожала, чем-то они занимались и возвращались пусть и вымотанными до последней степени и грязными, но невредимыми и целыми. Контрольное число, по утверждению Станислава, сходилось с точностью, и все как одна горели каким-то тихим восторгом да светились познаниями.

— Походы по ближнему Приморенью и дальнему Приадью, — черновато шутил он. — Надо же так с жиру беситься, а на вид вроде не дуры.

Лев Иванович благодушно посоветовал не вязаться:

— Прекращай, ей тоже чем-то жить надо. Подумай лучше, как нам на подольше тут подвиснуть. Повод иссякает.

Изображать исследование трудно, поскольку Катя Тихая, как на грех, была зарегистрирована как индивидуальный предприниматель, иными словами — вот неудача, — бумаг особо у нее и не было. Бережно хранились лишь те, что подтверждали факт уплаты земельного налога и права на недвижимость.

— Можно по-быстрому сменить легенду, — предложил Крячко, — отрекомендуемся комиссией по рыболовству или, скажем, по охране культурных ценностей. Она и не заметит. Или вот, основная деятельность у нее заявлена экскурсионная, так что можно, случись чего, подцепить на то, почему она вон какие-то тренинги проводит…

Гуров не выдержал, хмыкнул:

— Гений конспирации! А вот вернется кто-то с головой — тот же оператор рыбалки, и ты ему то же прокидывать станешь? Вызовут полицию для выдворения самозванцев.

— Пусть только попробуют.

Лев Иванович задумчиво рассматривал залитую солнцем полянку, на которой очередные прибывшие, расстелив молельные коврики, завязывались в рунические узлы, практикуя то ли праноедение, то ли зарядку энергией солнца, то ли создание мира по Калевале.

Глава 24

Этнографический уклон был вполне извинительным.

Тотчас после знакомства Катя, проникнувшись полным доверием к добрым гостям, — а то как же! торопясь по долгу службы на проверку, не погнушались вызвать «Скорую» несчастному, встреченному на пути, — принялась с детской доверчивостью показывать свои немудреные сокровища.

Все они были сконцентрированы на первом этаже ее собственного обиталища, в далеком прошлом игравшего роль флигеля для прислуги. Хозяйка была помешана на этнографии вообще и именно этих мест в частности. Историю именно этого района Подмосковья она знала до тонкостей и любой вопрос была способна осветить в объемах диссертации.

Поведала, в частности, что Шужкопа — древний финно-угорский топоним, что местные сокровища — все эти березы, ущелья, камни — это то, что чудом сохранилось в результате… на этом месте она запнулась и, явно подбирая слова, залепетала нечто о татаро-монгольском нашествии, опустошившем данные места, а «славяне уже потом пришли».

О том, как чудом вскрылась при раскопке карьеров сама Волчья Яма, засыпанная при постройке здешней церкви, которая, к слову, неоднократно горела, а после революции вообще была взорвана.

Гостям не удалось отвертеться и от созерцания коллекции разнообразных обломков, осколков, ошметков, окаменелостей и прочих объектов, представлявших ценность лишь для специалистов. Чуть повеселее было изучать стародавнюю реконструкцию, хотя, как говорится, кто видел один этнографический музей — видел все.

Все это было расположено на первом этаже Катиного флигеля, тут же стоял длинный деревянный стол, за которым столовались, слушали и смотрели, чтобы не обидеть хозяйку, но при первой возможности напоминали о том, что трудиться им надо.

— Ой, да-да, извините, — спохватывалась девчонка и вела дорогих гостей в помещение, отведенное под канцелярию и бумаги.

Тут все было куда как традиционно: стеллаж с массой папок, стол и стулья.

— Ревизия с комфортом, — изображая добродушного проверялу, заметил Крячко.

— Чайничек вам придется на газовой плитке кипятить, — с сердечным сокрушением заметила Катя, — тут проводка еще старая.

— Катя, вы нам тут санаторий устраиваете, нам ведь не до работы будет, — посетовал Гуров.

— Ничего, ничего. У нас так говорят: жданный гость — радость, нежданный — праздник.

— Хорошая поговорка, — одобрил Станислав и собрался было спросить о том, у кого это «нас», но вовремя осекся. Учитывая местный колорит, как бы не пришлось на своих двоих тут же отправляться на какое-нибудь капище, постигать ответ на неосторожный вопрос.

— Сдается мне, наша Катя помешана на идее великой Финляндии до Урала, — заметил Лев Иванович, когда они остались наконец с глазу на глаз.

— И казалось бы, ей-то с чего? Или все финны раньше были раскосыми и темноволосыми? Хотя да, была бы женщина, а мания найдется, — со знанием дела отозвался Крячко. — Лева, у тебя за какой год бумажки?

По итогам неторопливой, но усердной работы выяснили немного: гражданка Тихая выкупила турбазу в ковидном двадцатом году с торгов, и с тех пор объект не менял ни хозяев, ни ключевых характеристик, и лишь при последней переоценке кадастровой палатой стоимость почему-то подскочила. Причем существенно.

— Нефть нашли, не иначе, — предположил Крячко. — Или, может, это в связи с карьерами? Удобный подъезд, как раз на новые дорожные стройки песок поставлять.

— Или же прибавился новый объект, вот, смотри, — Гуров постучал ручкой по бумаге, — рыбалку запустили.

— Возможно. В любом случае Кате пришлось несладко.

Трудно было не согласиться: если в предыдущие годы по платежкам выходило не более двухсот пятидесяти тысяч — плюс-минус, — то в последний год сумма подскочила до небес.

Тут как раз заглянула обсуждаемая Катя — чистенькая, горящая энтузиазмом, одетая по-походному:

— Мы тут как раз собираемся в поход на Волчью Яму, не желаете присоединиться?

— Мы потом как-нибудь, — пообещал Станислав, подмигнув, — обязательно соберемся, но попозже.

Вернувшись к столу, заметил:

— Удивительная девица, отбитая на всю голову, про таких правильно говорят: не от мира сего. Живет себе в прошлых веках, других этому учит. И всплывает на поверхность лишь тогда, когда грубая действительность грубо требует заплатить какой-то грубый налог.