Книга Познай, где свет - Наталья Чернякова

Пересветова попыталась уснуть, ибо требовался отдых перед другим полётом, но сделать это было непросто, потому что, как в юности, ей покоя не давал тёплый взгляд карих глаз.

* * *

Троица выгрузилась из такси и направилась к гостинице, над ними медленно двигался крошечный крестик самолёта, оставляя за собой густой белый след.

— Жара и духота! Наверное, сегодня или на днях будет шторм, — с тоской в голосе проговорила Лиза. — Как не хочется.

Она вспомнила то время, когда восемь лет назад они на своей машине всем семейством ездили на море. Тогда почти десять дней на побережье лил дождь, и они с Никитой очень редко купались, а мама с папой шутили: это нечистая сила устраивает свои пляски, потому шторм и непогода. Но, несмотря на ненастье, это было счастьем — все ещё были живы. Лиза громко вздохнула и смахнула со лба пот.

— Я недавно читала, что инверсионный след, который самолеты оставляют позади себя, состоит из водяного пара. Тонкий след говорит о том, что сейчас низкая влажность воздуха и ясная погода. А толстый, более длинный след может являться ранним признаком шторма.

— С чего ты это взяла? Какой-то густой белый след, шторм. Придумываешь сказки прямо по ходу движения, — возразила Барбара.

— Надо было спросить Арину, так ли это, — тепло улыбнулся Никита, вспоминая не к месту старую подругу.

— Когда ей было разговаривать? В течение всего полёта ни на минуту не присела. Всегда чем-то была занята, наверное, даже перекусить не успела.

— У всех свои профессиональные трудности. Хотя, что это за профессия — стюардесса? — попеняла Барбара. — Так, прислуга.

— Красивая, романтическая и очень ответственная профессия, — радостно принялась объяснять Лиза. — Со временем Арина станет старшим бортпроводником или инструктором. Вот тебе перспектива и карьерный рост!

Барбара рассмеялась:

— О, да! Карь-е-ра, — по слогам повторила она. — И что это даст? Всё равно лет через десять-пятнадцать выйдет в тираж. Нет здесь никаких перспектив. Стю-ар-дес-са по и-ме-ни Жан-на, — гнусаво пропела она, подражая известному артисту, и поправила слегка растрепавшуюся от горячего ветра причёску.

Лизе очень хотелось указать ей движение с уклоном на эротику, но передумала, ибо зачем лишний раз нарываться? Да и Никиту жалко — снова расстроится. Надоели ему эти бесконечные пикировки между сестрой и невестой, потому она постаралась максимально смягчить свой ответ:

— Не скажи: всегда на виду, как артистка. Идёт такая модель в форме по городу, а все головы сворачивают, парни в обморок падают от её неземной красоты и сами укладываются в штабеля. Ты же об этом мечтаешь, когда выходишь на сцену? — Барбара зло зыркнула на Лизу, однако промолчала, а Никита расхохотался: ну и фантазёрка. — Кроме того, Арина мир увидит, может, замуж выйдет за пилота, или богатого пассажира, или иностранца. На самом деле, много в этой работе плюшек.

Лиза видела, что её предположение о замужестве вызвало неприятные эмоции не только у Барбары, но и у брата, потому разулыбалась. «Ну Никита, сам не ам и другим не дам», — усмехнулась она.

Брата зацепили слова сестры, стало до жути неприятно от одной только мысли: «А вдруг Арина и правда выйдет замуж?» Он, между прочим, ещё в кафе поинтересовался у Самойлова об общей подружке, задав ему прямой вопрос. Илья ответил, что Арина не замужем. Пока не замужем. И в полёте она была без кольца на правой руке.

Никита изредка ловил на себе её взгляды, а когда выходил с борта самолёта, она внимательно посмотрела на него и задумалась. Никите показалось, что Пересветова хотела о чём-то его спросить, но так не решилась. Они простились, и у него сразу испортилось настроение.

От самоедства его отвлёк знакомый оклик.

Глава 26

— Курсант Бернгардт! Смотрю, впереди знакомая фигура. Дай, думаю, проверю, не наш ли это курсант? — Перед Никитой и его семейством стоял полковник Голубев, спасший когда-то жизни целому отделению. Это удивительно, но он выжил, поправился и по-прежнему руководил кафедрой криминалистики. Пожалуй, исключительный случай в медицине.

— Рад вас видеть в здравии, Павел Борисович! Только я уже не курсант, — обрадовался Бернгардт неожиданной встрече.

— Я знаю, просто пошутил.

— Знакомьтесь, Барбара, Лиза. — Барбара возмущённо взглянула на Бернгардта, но ничего не сказала, однако позже выговорила ему за то, что не назвал её будущей женой или на худой конец невестой. Голубев слегка наклонил голову и поочередно улыбнулся девушкам.

— Подождите, — он отступил на шаг назад и всплеснул руками: — Вы актриса нашего театра?

— Да, — с мягкой улыбкой ответила Барбара.

— А я смотрю, лицо знакомое. Как-то сразу не догадался, а потом вспомнил. Видел я в прошлом году несколько спектаклей с вашим участием.

— Роли у меня небольшие, но…

— Запоминающиеся, — подсказал подполковник, тепло улыбаясь. — Понравилось, как вы играете, для новичка очень даже неплохо. Поверьте, мы с женой в этом разбираемся. Разбирались, — поправил себя он.

— Спасибо, — Барбара скромно потупила взгляд.

— У меня московские приятели вообще заядлые театралы, один друг детства даже преподаёт в Щукинском училище и служит в одном из ведущих театров.

— Вот это да! — восхитилась Барбара. — Завидую вам!

Голубев тепло улыбнулся и кивнул:

— Сам себе завидую.

— Тоже отдыхаете в этом отеле, товарищ полковник? — Никита благодарно улыбнулся Голубеву: было приятно слышать добрые слова о будущей жене. Он не любил театр, потому всегда с неохотой посещал премьеры, но Барбарой гордился, видел, что на сцене она ещё более восхитительна, чем в обыденной жизни.

— Нет, я в соседнем, ведомственном, в сороковом номере. Так что, можете смело наведываться. Правда, уже завтра уезжаю. — Полковник покрутил в руках ключ от машины, положил его в карман и спросил участливо: — Нормально добрались?

— Хорошо, самолётом.

— А я приехал на машине. — Он кивнул на стоянку. — Мне же кроме ордена родное министерство подарило машину и ни какую-нибудь простенькую и старенькую, нет, новую, неплохую. Honda.

— Вы здесь с женой?

— Нет, жена, к сожалению, умерла два месяца назад — онкология, — вздохнул он. — Так что, я один. До сих пор не могу поверить.

— Примите мои искренние соболезнования. Не знал. Очень жаль, она о вас так заботилась, когда вы лежали в госпитале.

— Да, всё так. Золотой человек, сама очень болела, но ни одной жалобы не слышал, всё подбадривала меня, тащила с того света, а сама вот… — Полковник недоговорил и отвёл взгляд в сторону. Было заметно, что ему тяжело произносить эти слова. — Не могу я оставаться в городе, всё напоминает о моей Надежде, дома стены задавили. Потому продал жильё, старую машину и перевёлся в Москву — у меня