Книга О команде Сталина. Годы опасной жизни в советской политике - Шейла Фицпатрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жена Калинина Екатерина Лорберг была руководителем текстильной промышленности в 1920-x годах, а затем работала в Верховном суде РСФСР. Работать в области управления промышленностью по окончании Промышленной академии также собирались Дора Хазан и Надежда Аллилуева. Надежда не дожила до выпуска, а Дора сделала карьеру и возглавила отрасль шерстяной промышленности, став, как Полина Жемчужина, заместителем наркома легкой промышленности. Жена Бухарина в 1920-е годы Эсфирь Гурвич окончила Институт красной профессуры, а затем стала доктором экономических наук. Вторая жена Куйбышева, Евгения Коган, занимала руководящие должности в Московском комитете партии; его четвертая жена (Ольга Лежава) стала заместителем директора научно-исследовательского института в сфере промышленности. В младшей когорте, присоединившейся к команде в середине 30-x годов, две из жен сделали серьезную профессиональную карьеру. Жена Маленкова Валерия Голубцова после получения диплома инженера-механика стала директором Московского энергетического института, а жена Берии Нина была химиком и после переезда в Москву в конце 1930-x годов занимала должность научного сотрудника в Тимирязевской сельскохозяйственной академии[171].
Несколько жен большевистских лидеров работали в Наркомате просвещения РСФСР, но самые старшие из них – заместители наркома Надежда Крупская и Варвара Яковлева вместе с первой женой Зиновьева Златой Лилиной, возглавлявшей ленинградский отдел образования, – были зиновьевцами, а не членами сталинской команды. Первая жена Каменева, Ольга Каменева, также имела более высокий статус в управлении культуры, чем любая из жен членов сталинской команды, – она была главой ВОКСа (общества культурных связей с зарубежными странами)[172]. Но некоторые из жен занимали более скромные должности в «мягких» секторах, таких как управление культурой, пропаганда и история партии, женские отделы и музеи, где обычно работали женщины. Екатерина Ворошилова много лет проработала в Высшей партийной школе (дочь Сталина Светлана вспоминала, что в послевоенный период, когда там работала и Зинаида Жданова, молодые люди шутили, что они там были «наглядными пособиями по истории КПСС»)[173]. Но работа была важна для Ворошиловой: как она писала в конце жизни, она работала ради морального удовлетворения, чтобы не казаться просто домохозяйкой[174]. До революции многие жены – старые большевички были учительницами. Две из них в 1920-е годы стали домохозяйками – Зинаида Орджоникидзе и Ашхен Микоян. Нина Кучарчук-Хрущева, также бывшая учительница, после переезда Хрущевых в Москву пошла на партийную работу на фабрику, но бросила ее, когда в 1935 году родился ее младший сын Сергей[175].
У жен был свой собственный круг общения, частично он пересекался с кругом общения мужей, частично нет. Зинаида Орджоникидзе и Ашхен Микоян, которая была младше, как и их мужья, были душой компании и всеобщими любимицами. Известно, что Надежда Аллилуева особенно дружила с Полиной Жемчужиной, Зинаидой Орджоникидзе, Ашхен Микоян и Дорой Хазан, но, видимо, это было обусловлено статусом жены Сталина и тем, что центром общения была сталинская дача, сама Надежда не была особо теплой и дружелюбной. Она писала своей невестке Марии Сванидзе в 1926 году, что за все эти годы, как ни странно, не нашла в Москве хороших друзей, добавив, что в отношении женщин предпочитает общаться с теми, кто не были членами партии. Властная и элегантная Полина Жемчужина не пользовалась особой популярностью у других жен, и Нина Берия тоже не очень хорошо вписывалась в их компанию: она была молодой и красивой, и все остальные жены членов Политбюро ненавидели ее. С другой стороны, Сталину она очень нравилась, как и его дочери Светлане, когда та выросла, несмотря на то что к мужу Нины она испытывала отвращение[176].
Жены членов команды не были ханжами или, по крайней мере, раньше не были, поскольку они происходили из революционного поколения, которое рассматривало брак как буржуазно-патриархальный пережиток. Браки не обязательно регистрировались: Микояны, эта образцовая пара, так и не зарегистрировали свой брак, несмотря на пятерых детей, так же жили Бухарин и его вторая, и, вероятно, третья жена. Сталин и Надежда жили вместе несколько лет, прежде чем зарегистрировали свой брак; Хрущев и его жена Нина были вместе с начала 1920-х, но не регистрировались до 1960-x годов[177]. Полина Жемчужина была в числе наиболее эмансипированных женщин сталинской команды: они с Молотовым, вероятно, состояли в открытом браке (хотя и были преданы друг другу много лет), и у нее была дочь от другого мужчины[178]. Даже у тех жен, которые впоследствии стали чрезвычайно респектабельными «советскими дамами», как Екатерина Ворошилова и Зинаида Жданова, раньше были свои сексуальные приключения и другие браки[179]. Но по мере устрожения нравов в 1930-x годах подобные приключения со стороны жен – хотя и не обязательно мужей – стали более редкими. Даже в сравнительно свободных 1920-x годах считалось не вполне приемлемым, когда старый большевик оставлял жену – старую большевичку ради более молодой женщины, как это сделали Куйбышев, Бухарин и Каменев. В случае Куйбышева первая из младших женщин, его вторая жена, Галина Трояновская, была дочерью старого друга Сталина Александра Трояновского, и Сталин был в ярости, когда узнал, что Куйбышев бросил ее, после того как она заболела[180].
Многие из детей в семьях команды родились после революции, и, как это было принято в СССР в этот период потрясений, в их семьях также были приемные дети. Зачастую это были дети погибших товарищей, например, Артем (Томик) Сергеев, взятый в дом Сталина, чтобы составить компанию его сыну Василию, или сыновья расстрелянного бакинского комиссара Степана Шаумяна, которых усыновили Микояны, или сын и дочь командира Михаила Фрунзе, Тимур и Татьяна, которых после смерти их родителей в середине 1920-x годов Политбюро передало на попечение Ворошиловых. Дочь Орджоникидзе Этери, сын Ворошиловых Петр и сын Томского Юрий также были усыновлены, а Юрия Кагановича, как говорили, выбрала в приюте его дочь-подросток Майя[181].
«Кремлевские дети» росли вместе, хотя и не всегда ладили друг с другом. Говорили, что Полина Жемчужина опасалась плохого влияния буйных ребят Микояна на ее деликатную Светлану, одну из лучших учениц в классе[182]. Сыновья Микояна, а также сын и дочь Андреева пошли в школу № 32 (которая была под особой опекой Крупской и славилась прогрессивным подходом), там они общались с детьми светил интеллигенции и иностранных коммунистов. Светлана Сталина
