Книга Тайный роман - Аманда Квик

Сестра Клэрис расположилась за столом, поверхность которого была завалена листами бумаги, исписанными ее почерком. Должно быть, очередная пьеса, решил Энтони. Клэрис подняла личико; рыжеватые пышные кудри пламенем сверкнули на солнце, голубые глаза вспыхнули радостью.

– Добрый день, дамы, – быстро сказал Энтони, не входя в комнату. – Похоже, вы обе заняты, так что я не буду мешать. Мне нужно зайти к отцу.

– Не смей убегать, не заглянув к нам попозже и ничего не объяснив! – воскликнула сестра. – Не будь таким бессовестным, Тони.

– Простите, но я действительно спешу. – Энтони отступил было в коридор, но властный голос матери заставил его остановиться.

– Нет, Тони, сейчас. Твоя бабушка навестила нас сегодня с утра и рассказала нам много интересного. Хотелось бы услышать твою версию событий. – Джорджина отложила кисть и выжидательно уставилась на сына.

Энтони молчал, но про себя произнес много крепких выражений. Его бабушку звали леди Пейн, и она всячески стремилась оправдать свою фамилию.[1]Ее основным занятием и смыслом жизни было вмешиваться в дела близких. В былые годы она успела помучить всех членов семьи, но в последнее время сосредоточила свое внимание на Энтони. Это было чертовски неприятно.

Впрочем, ради справедливости стоило признать, что не только бабушка уделяет ему повышенное внимание. Практически весь семейный клан, словно сговорившись, принялся всячески оберегать Энтони, сватать Энтони, сплетничать об Энтони. О, само собой, все он и желают ему добра, но иной раз это бесило его так, что он с радостью вспоминал проведенные за границей годы, когда родственники были далеко и никак не могли повлиять на его жизнь.

К счастью, сейчас в Лондоне не было других членов клана, кроме родителей, сестры и бабушки, но даже они сумели порядком его замучить. Все члены семьи обладали недюжинным умом и неискоренимым любопытством, а потому неудивительно, что Энтони избегал своих ближайших и дражайших как только мог.

– Так это правда? – перешла в наступление Клэрис. – Ты действительно похитил прямо в разгар бала эту загадочную вдову, миссис Брайс? – Говорят; ты увез ее в своей карете!

Столбридж вздохнул. Он любит свою сестру. Клэрис на несколько лет младше его, умна и сообразительна, добра и мила, но обладает привычкой все драматизировать. Должно быть, это что-то вроде побочного эффекта от доставшегося ей таланта драматурга.

– Мы с миссис Брайс покинули бал вместе, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Но никто никого не похищал! Мы просто спустились по лестнице и сели в карету, как все нормальные люди. А теперь прошу меня извинить, я должен найти отца.

– Нет-нет, подожди! – Джорджина вытирала руки, перепачканные красками. – Так нечестно! Ты должен остаться и рассказать нам побольше о своей таинственной миссис Брайс. Кто она? Из какой семьи? И где, собственно, мистер Брайс? Как ни странно, в этот раз твоя бабушка была очень плохо информирована. Все, что она смогла сообщить: миссис Брайс является дальней родственницей леди Эштон, и у нее нет чувства стиля.

– Бедная бабушка. – Энтони лучезарно улыбнулся. – Должно быть, неспособность разузнать о ком-то всю подноготную порядком бесит ее.

– Она и правда ходит на бал в очках? – спросила Клэрис.

– Да, – подтвердил брат.

– Ну что же ты молчишь? – не унималась мать. – Что стало с ее мужем?

– Понятия не имею, – пожал плечами Энтони. – Для меня главное, что его здесь нет.

– Бабушка говорит, что она вдова. Но если она вернулась к светской жизни, то срок ее траура уже закончился. Отсюда следует, что мистер Брайс умер минимум три года назад, а то и раньше. – Похоже, она осталась вдовой в юном возрасте, – сказала Клэрис.

– Это предположение логично, а потому может оказаться правдой, – отозвался брат.

– Бабушка говорит, что она, похоже, осталась совсем без денег, – заметила Джорджина. – И леди Эштон приютила ее исключительно по доброте душевной.

– Наверное, так и есть. А теперь позвольте мне откланяться… – Энтони сделал шаг к двери.

– Какая она? – спросила Клэрис.

Несколько секунд Столбридж молчал, обдумывая вопрос.

– Необычная, – сказал он наконец.

– Но в каком смысле? Нам хочется услышать подробности. Ну же, Тони, – взмолилась Клэрис. – Это первая женщина, к которой ты проявил интерес после смерти Фионы. Ты не можешь вот так уйти и ничего нам не сказать.

– Она восхищается твоими пьесами, – подумав, объявил брат.

– Ты рассказал ей, что я пишу для театра? – Клэрис была ошарашена.

Полагаю, ей понравилось, что героиня твоей пьесы «Вечер на Саттон-лейн», у которой была внебрачная связь, не утонула в конце, хотя тот, кто спас ее от смерти, и не был ее соблазнителем и возлюбленным.

– Ну не могла же я позволить Найджелу спасти ее! – воскликнула Клэрис. – Он уже был женат к тому моменту, как они познакомились…

– Я так ей и сказал, – кивнул Энтони и после этого быстро откланялся и вновь оказался в коридоре, чувствуя себя так, словно его только что пытались разобрать на составные части.

Он прошел через анфиладу комнат к задней части дома. Здесь находилось просторное помещение, которое архитектор планировал разделить между хозяйской спальней и гостиной, но в результате получилась очень просторная мастерская.

Еще в коридоре он услышал лязг металла. Энтони улыбнулся знакомому звуку, который помнил с самого детства: будучи ребенком, он многие часы проводил в этой мастерской. Сначала он просто играл с необычными механическими игрушками и устройствами, которые отец придумывал и создавал для него, а потом стал помогать ему к работе над изобретениями. В целом ему нравилось иметь отца-изобретателя. Скучать уж точно не приходилось.

– Это ты, Клэрис? – Маркус Столбридж стоял спиной к двери. – Я еще не закончил твой заказ. Не так-то просто придумать дом, который должен сгореть на сцене и не спалить театр. Пока мне не удалось подобрать нужные для создания дымового эффекта химикаты. Вернее, дым-то я могу сделать, но его получается слишком много. Боюсь, зрителям будет трудновато разглядеть происходящее.

Энтони закрыл дверь и прислонился спиной к стене.

– Неужели Клэрис хочет сжечь дом на театральной сцене? – спросил он.

– Тони! – Маркус оставил инструменты и повернулся к сыну. – Я отправил тебе сообщение несколько часов назад. Где ты, черт возьми, был так долго?

Энтони смотрел на отца и думал, что посторонний легко принял бы этого седого человека за ремесленника, а не за отпрыска одного из древнейших родов Англии. Штаны и рубашка, перепачканные машинным маслом, тяжелый кожаный фартук со следами ожогов: его родитель совершенно не походил на породистого аристократа.